Стужа - К. Н. Кроуфорд

бы к концу обогнать их всех. Пробежав мимо еще одной принцессы, я приближалась к Мории.

Но когда сократила расстояние, она повернулась и посмотрела на меня. Ее локоть врезался мне в грудь с такой силой, что меня отбросило на спину. Я резко вскочила, но тут меня ударили в бок ногой. Что-то хрустнуло, подозрительно походило на звук ломающейся кости… О черт.

Это было странное ощущение, не сразу болезненное, но затем меня словно пронзило кинжалом. Стоило вновь двинуться вслед за принцессами, как тело охватила агония. Финишную черту впереди пересекла Мория. Она вскинула руки над головой, бордовые волосы разметались за ее спиной.

Я заковыляла вперед, пытаясь бежать.

Грудь пронзала боль, и что-то было не так с дыханием. Закашлявшись, я увидела, как на снег брызнула кровь. Я с ужасом уставилась на красные капли.

Они проткнули мне легкое.

Я, пошатываясь, двинулась дальше, сплевывая на землю горячую кровь. Задыхаясь, посмотрела на трибуны вдалеке и принцесс, бегущих трусцой вверх по склону к замку.

Я была близка к поражению.

Впереди послышался женский крик:

– Ты не можешь бежать с дыркой в легком!

Я поплелась вперед, схватившись за бок. До замка, возвышавшегося над пейзажем, оставалось две десятых мили, но идти оказалось совершенно невозможно, не говоря уже о беге.

Сунув руку в карман, я нащупала флаконы с магией, которые мне дал Торин. Хотела ли я бежать через облако газа? Ни в коем случае. Был ли это единственный способ пройти испытание и приблизиться к моим пятидесяти миллионам? Вероятно, да.

Дрожащей рукой я вытащила из кармана один из флаконов, опасливо глядя на слабый оранжевый свет, переливающийся у меня в ладони. Точно так, как Торин велел мне не делать, я бросила его вперед обогнавших меня принцесс.

Флакон разбился, и в воздухе поднялся оранжевый дым.

Даже отсюда вдыхать его было безумно больно, а со сломанным ребром и поврежденным легким боль превращалась в ослепляющую, сводящую с ума агонию. Судя по раздавшимся крикам, всего в двадцати футах впереди от меня дела обстояли еще хуже.

К счастью, у меня был еще один флакон, который гарантировал, что я ничего не почувствую.

Я полезла в карман и достала обезболивающее зелье. Дрожа, проглотила содержимое – слегка тошнотворную смесь приторной сладости и вкуса лекарственных трав. Закрыв глаза, я почувствовала, как в груди разливается тепло, и боль тут же исчезла.

Бежавшие впереди попадали на землю, окутанные ядовитым облаком.

Я снова двинулась в путь. Не на полной скорости, но уверенно, шаг за шагом к финишу. Пока я пробиралась сквозь яркий дым, по моему лицу катились слезы. Туман рассеялся, и другие фейри – те, у кого было в распоряжении два здоровых легких, – снова начали меня обгонять. Я устремилась вперед, стараясь не отставать, заставляя себя приближаться к черному замку на холме и ожидающим съемочным группам.

Мимо пробежала принцесса с волосами цвета воронова крыла и бросила на меня испепеляющий взгляд. Но в данный момент она выглядела слишком уставшей для дальнейших нападок.

Другие участницы, одна за другой, пересекали финишную черту, кто-то громко выкрикивал их имена. Прозвучала труба, и толпа закричала.

Ноги глухо стучали по обледенелой земле, а мой взгляд был прикован к трибунам.

Король спокойно восседал на возвышении в кругу охраны, одетый в бордовые шелка и с серебряной короной на голове.

Пусть я и не чувствовала боли от проколотого легкого, но мое дыхание стало хриплым. Свистящим. От недостатка кислорода кружилась голова.

С губ на снег скатилась капелька крови, но она казалась такой далекой, окутанной тенями.

Перед глазами потемнело, и я рухнула на лед.

Словно издалека, я услышала крик телеведущего:

– …единственная обычная фейри, прошедшая в следующий раунд!

16

Ава

Когда я очнулась, то оказалась в чьих-то сильных руках, а моя голова покоилась на мужской груди. От мужчины приятно пахло древним лесом с легким шлейфом свежести горного ручья.

До ушей доносились отдаленные крики. Но не как раньше, полные боли. Ликующие.

Неужели я проиграла?

Эти мысли пронеслись мимо, как пушинки одуванчика на ветру, потому что действие обезболивающего зелья начинало пропадать. Отдаленная боль нарастала, становясь жгучей и изматывающей.

Я закашлялась, и перед глазами все побелело.

Моего лица коснулось теплое дыхание, и тихий голос прошептал на ухо:

– С тобой все будет в порядке. Я тебя держу.

Этот густой тембр… Я узнала его, но это не мог быть Торин, верно? Я распахнула глаза, и мой затуманенный взгляд сосредоточился на идеальном лице – скулы, казавшиеся из-за теней еще острее, светлые, устремленные прямо перед собой глаза.

– Торин? – прохрипела я.

– Не разговаривай, – велел он. – Тебя избили, как я и боялся. Ты серьезно ранена.

Я попыталась сформулировать вопрос, участвую ли я все еще в соревновании за пятьдесят миллионов, но мой следующий вдох был подобен глотанию битого стекла.

В этот самый момент в голову закралась мысль, что, возможно, это не стоило таких денег. Может быть, это лишь очередная ошибка в целой череде плохих решений.

Торин обвел мое тело внимательным взглядом, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что морщинки на его лбу появились от беспокойства за меня. Что заставило меня задуматься, не должна ли я вот-вот умереть и нарушить его идеально продуманные планы.

Он прижал ладонь к моей щеке, и стоило нашей коже соприкоснуться, как я почувствовала дуновение его магии. Он тихо пробормотал что-то на языке фейри. От его низкого гипнотического шепота по телу пробежали мурашки. В его заклинании угадывался определенный ритм, каждая пора его кожи излучала магию. Это было завораживающе, вызывало в памяти бой барабанов и горящие под звездным небом костры.

Наши взгляды встретились, и Торин провел ладонью от моего лица к середине груди. Сердце затрепетало. При других обстоятельствах – если бы я не знала, что все это фальшь, и вся моя жизнь не пошла кувырком – я бы непременно влюбилась в этого мужчину.

И с каждым тихо произнесенным словом, с каждым легким касанием его пальцев боль начинала утихать, а мышцы расслаблялись. Я чувствовала себя так, словно Благой король теперь полностью контролировал мое тело, руководя исцелением. Как художник. И меня это беспокоило не так сильно, как следовало бы.

Мне было интересно, слышит ли он, как снова колотится мое сердце, потому что его магия обладала волнующей чувственностью, заставляла мое тело ощущать себя наполненным, даже если он едва прикасался ко мне.

Торин наклонился ниже и оглядел мое лицо. Снова изучал