Мамамания. Простые истины, или Воспитание с любовью - Евгения Попова-Яковлева

– Кристиш, это были просто очень вкусные пряники, мы не могли удержаться. В общем, мы их съели. Извини.

– А-а. Ну ладно. Пойду еще испеку!

И ушла. Вернувшись через полчаса с новой порцией, Кристина попросила меня больше пряники никому не давать, а еще лучше сразу съесть – что я и сделала. Я уселась рядом с дочерью, постелила накрахмаленную салфетку и пододвинула к себе тарелку с пряничками. Хрум, хрум, хрум. Чаем запила, от ужина отказалась. Правда, когда Кристина вернулась к нам еще через час, уже с новой поделкой – обклеенным от ушей до хвоста стразами и бусинами единорогом, я попросила у нее спагетти. Традиционный детский ужин тоже удался. Счастливая, с чистой совестью, полным пакетом подарков и новым Микки-Маусом, девочка вернулась домой.

У нас тоже все прошло превосходно – наверное, вы уже об этом знаете. Взрослые сделали свое доброе рождественское дело, и мы даже устроили незапланированный выходной, оставшись на следующий день дома. Кристина радостно присоединилась к этому отступлению от обычного режима. В середине дня она стала проситься в гости, придумывать, кого бы ей позвать к себе, и так далее. Я реагировала слабо. К вечеру ее настроение подпортилось. Ни друзей, ни подруг – только уставшая полусонная мама, висящая на телефоне и не поднимающая глаза от компьютера.

– Мама, мне нужен кто-нибудь, кто со мной поиграет. Мне уже совсем скучно!

– Солнышко, по моим данным, ты вообще должна быть в детском саду и общаться с подругами. Так что извини. Ты сама выбрала себе такой день. Теперь ты знаешь: если мама не уехала на работу в будни, это совсем не значит, что нет работы. Так что найди себе занятие, почитай, а когда я освобожусь, с радостью почитаю с тобой!

Но тут уже начался спор, громкий выбор между книгами и мультиками, айпадом и рисованием. Пришел с работы папа и включился в вечерние переговоры, происходившие на повышенных тонах. Я взяла свой компьютер и ушла наверх. Решила – пусть сами разбираются. Где-то через час я увидела дочку, уже в пижаме поднимающуюся в свою комнату, с розовым, в стразах, единорогом под мышкой. Чем он ее накормил? Как они договорились? Конечно, Кристина еще раз пятнадцать прибегала с разными уловками вроде «болит животик», «хочу пить» «мне одной страшно», «холодно, «жарко» – и в итоге уснула только ближе к полуночи. А наутро, как обычно по дороге в сад, у них с папой состоялся разговор:

– Па-ап, а ты помнишь, как мы с тобой разговаривали и я назвала тебя «болваном»?

– Ну, допустим. И что?

– А ты мне сказал: «Ах так? В свой детский сад завтра пойдешь пешком!» А сейчас смотри – я сижу в машине, а ты меня сам везешь в мой сад!

Вот такие хитрые детские уловки. Ведь она переживала, думала о его фразе и, только дождавшись, когда он вырулит на финишную прямую к саду, произнесла свою гордую речь. То ли еще будет. А пока мы, конечно, переживаем о бесконечно упрямом характере, но в душе радуемся, называя эту черту настойчивостью, а хитрые уловки – сообразительностью. Еще немного, и обо всем этом она начнет узнавать из книг. Главное – не переставать показывать правильный пример своему ребенку. Ведь, как бы то ни было, дети во всем походят на нас. Так пусть возьмут самое лучшее и созидательное. Во всяком случае, желание помогать людям она от меня усвоила навсегда, и со следующей недели мы заводим новую копилку.

Напоследок хочу загадать вам загадку от Кристины: реку сковал, а ты на нем катаешься, детям всем нравится. Что это?

Розовый котенок и другие роли

– Посмотрите на меня, мяу! Я к вам пришел. Приютите меня, пожалуйста! Мяу, миау, миау!

С такой жалобной речью из-за двери в комнате со взрослыми, увлеченными просмотром фильма, показалась голова Кристины.

– Кристина, тебе пора спать уже давно. В чем дело?

– Я очень маленький котенок. Я подбро-о-шенный. У меня совсем никого нет. Я потерялся и ищу здесь хозяев. Я очень ласковый розовый котенок…

И тут показался котенок целиком. Поверх пижамы был наброшен розовый плед, который волочился за вползающим в гостиную «котенком».

– Действительно, розовый! Папа, посмотри! – сказала я, уже вовсю улыбаясь.

Мамину улыбку Кристина поняла как верный знак задержаться в комнате с нами и немного помяукать. Влезла на диван и стала тереться о мамины щечки, как настоящая кошечка.

– Мама, мяу, будь моей хозяйкой. Я очень хороший котик. Только я очень замерз. Еще меня нужно согреть. И напоить. Можно мне молочка с медиком? Пожа-а-а-алуйста.

Папа сердился, показывал на часы, ругался, что мы не даем ему смотреть кино, и грозился вообще сейчас уйти наверх. А маленькая девочка, попав в объятия любимой мамы, уже не хотела ее отпускать и совсем не обращала внимания на ворчание папы. Я, естественно, пыталась опять сгладить ситуацию, успокоить папу и образумить ребенка. Еще двадцать попыток решить вопрос мирным путем – и вот я уже в кроватке с ребенком, убаюкивающая ее традиционной колыбельной «Ветер перемен».

Желая уложить ребенка как можно скорее, я была вынуждена быть и мамой-кошкой, и мамой-львицей, и даже Страшилой из Изумрудного города или самим Гудвином. Любая роль в пользу дела! Мама может быть кем угодно!

На этой неделе нас всех мучила бессонница. Причиной была то ли всеобщая тревожность, то ли глобальное потепление, то ли просто предновогодняя лихорадка. И если взрослые как-то привыкли справляться со сном и его отсутствием, то маленькую девочку приходилось жалеть, изо всех педагогических сил стараться не ругать и даже в час ночи соблюдать спокойствие и выдержку, чтобы в очередной раз убаюкать. Она, конечно, хитренькая. Помимо обычных детских «поесть-попить», «в туалет» или «страшно одной в комнате» у Кристины есть несколько своих «коронных аргументов», типа:

– Мамочка, я просто пришла тебя обнять…

Мама сквозь сон девочку обнимает, а та прижимается так сладко-сладко и тихонечко отодвигает маму в середину кровати, освобождая себе место под солнцем. Точнее, под луной в родительской спальне.

– Кристин, ты до каких лет собираешься спать с родителями?

– Только до пяти (шести, семи) лет!

Я, конечно, эти штучки уже знаю и предвижу, но вообще не понимаю, как их избежать. Или пусть до поры до времени они существуют? Ведь уже через несколько лет наша девочка сама будет закрываться в своей комнате и не пускать родителей в свою жизнь. И назад эту пленку не промотать. Наслаждаемся притяжением здесь и сейчас, ведь это настоящая любовь, привязанность и стопроцентное доверие. А в воспитательных целях я всегда могу сказать своему ребенку, что за определенную провинность я наказываю ее лишением своей дружбы.

Так и говорю: «Оставляю только родительские обязанности. Только еда и забота. Все!»

Для моей дочки это обещание – страшное наказание. Она боится его исполнения больше всего на свете и тут же находит слова для просьбы о прощении, мгновенно предлагает компромиссы и собственные решения проблем. Лишь бы мама была не просто рядом, а совсем близко. И я уверена, что если сейчас мне удастся стать для дочки лучшим другом, который ей так необходим, то в будущем мы вместе сможем избежать огромного количества ошибок или справимся с их последствиями сообща. Ведь для мамы Жени дочка навсегда останется маленькой малышкой. Или, в Кристининой интерпретации, розовым котенком.

Кристина об экономии:

– Мам, ты знаешь, трубочки можно просто мыть. Их не надо выбрасывать. Так они у нас всегда будут.

– Кристин, это одноразовые трубочки. Попила – выбросила.

– Ну ладно, мама. Смотри, я тебя научу. Открываешь кран, подносишь трубочку. Раз, два! И все! И трубочки на месте, и экономия!

Новогоднее творчество, или Папы не плачут

Сразу оговорюсь, что не стоит ожидать в этом тексте драмы – слово «плакать» здесь используется исключительно с юмористическим посылом.

В тот самый день, когда, казалось, замело всю землю, у Кристины в саду намечался утренник – новогодний праздничный концерт, который дети готовят несколько месяцев для себя, родителей и Деда Мороза. Начиная с сентября Кристина приносила домой для заучивания разные стихотворные тексты – то роль Тотошки, то Элли, то Кагги-Карр. Очень быстро роль Элли досталась Кристининой подруге Наде. Роль Тотошки, ее верного спутника, пыталась заполучить Кристина. Но текста у Тотошки было так много, что даже я переживала. В конце концов, когда я наконец решила уделить время подготовке к празднику и попросила свою девочку не валять дурака в выходные, а приступить к изучению роли, дочь ответила, что теперь она не Тотошка. Как же так?

– Ты знаешь, мама, мне сказали, что я не такая смешная. Тотошка должна быть смешнее.

– Ну, не знаю. Мне кажется, ты очень смешная. Просто ты текст, наверное, не запоминаешь?

– Нет, мам. Просто я теперь уже точно Кагги-Карр. Это тоже хорошая роль. И мне для нее теперь нужно смастерить крылья.