Сестры лжи - К. Тейлор

– Я уже тебе сказала: не волнуйся. Главное, у меня есть настоящие друзья.

– Да ради бога. Не хочешь говорить, и не надо. Только никаких косточек мы тебе не перемывали.

– Серьезно? А я вот слышала, как ты с пеной у рта орала, дескать, «Дейзи у меня мужиков отбивает»… – Она запрокидывает голову и хохочет. – Я, видите ли, с ней соревнуюсь!.. Ты соображаешь, что несешь?

– Так это вообще не мои слова. Это Ал так сказала.

– Допустим. – Дейзи всем корпусом подается ко мне. – Зато ты не можешь отрицать, что назвала меня дикаркой.

– Я всего лишь сказала, мол, это дико, что ты как бы охотишься на мужиков, которые меня заинтересовали. Например, Эллиот, тот самый, которого ты из такси пнула, рассказал мне, как ты на него вешалась, пока я ходила в сортир. А еще был случай с тем парнем, с которым я познакомилась в «Хевенли». Я собственными глазами видела, как ты с ним на полу резвилась!

– Господи боже, Эмма! – Усмехаясь, она трясет головой. – Опять этот твой Эллиот. Что ты его так и норовишь между нами вбить клином? Что в нем такого особенного?

– Дело как раз не в нем. А в тебе.

– Нет уж, Эмма, все ровно наоборот. – Она тычет мне в бицепс указательным пальцем. – Все дело в тебе и в том факте, что ты решила променять меня на первого встречного мужика. Это меня-то, которая была тебе верной подругой на протяжении семи лет!

Я тру занывшую руку.

– Во-первых, я никого не промениваю, а во-вторых, он тут вовсе ни при чем. Наш с Ал разговор был не о нем. Я просто пыталась ей объяснить, до чего меня достала твоя вечная манера все мерить мужиками. Мы даже в паб не можем сходить, чтобы ты не начала кому-то глазки строить. Спокойно посидеть в кафе? Так нет же, ты весь обед будешь обсуждать, что сказал или сделал такой-то тип, который тебе вдруг глянулся. А на клубных тусовках хоть вообще не появляйся! Если Дейзи не закадрит какого-то мужика, то либо напьется, либо устроит ссору.

– Вранье!

– Ой ли? А помнишь, как мы Ал из «Мэлис» вытаскивали? Что у тебя с их охранником вышло, а?

– Так это чтобы он Ал не вытурил из клуба!

– Да мы уже сами на выходе были!.. Ну а сейчас? Оказавшись на краю света, в разгар самого невероятного отпуска в жизни Дейзи берет и ставит себе задачу: во что бы то ни стало оприходовать Айзека. – Я скопом сваливаю флаконы в полотенце и сердито встаю. – Все, не могу больше выносить этот дурацкий разговор. И вообще мне нужно в душ.

– Нет уж, – хватает она меня за руку. – Мы еще не закончили.

Я стряхиваю ее пальцы.

– А вот и закончили!

– Ну и катись тогда! Вместе со своей дружбой! Нужна ты мне больно!

– Как-как?.. – медленно разворачиваюсь я к ней.

– Вы когда с Ал ушли, мы с Йоханном и Линной посидели, поговорили; так вот они считают, что у нас с тобой противоестественная привязанность!

– Это что… за бред такой, а?

– И вовсе не бред. Мы с тобой, можно сказать, жили друг у друга в кармане годами, и за это время накопилась масса негатива. – Дейзи показывает на матрас, где я только что сидела. – Что и подтвердил этот разговор.

Мелодраматизм всей ситуации до того смехотворен, что я не могу сдержать улыбку.

– Значит, вдрызг разругались, да? Прощай навеки?

Дейзи дергает плечиком.

– Наверное, надо просто поменьше проводить время вместе.

– Из-за одной-единственной ссоры?

– Нет, из-за того, что мы слишком друг от друга зависим. Линна пересказала мне, о чем говорил Айзек на семинарах: наши привязанности к людям и вещам приводят к стрессу, беспокойству, зависти и горечи; если от всего этого избавиться, то гораздо легче обрести счастье.

– И теперь ты считаешь, что, покончив с нашей дружбой, мы хором осчастливимся?

Она вновь пожимает плечами и впервые за весь разговор отводит глаза. Даже не знаю: то ли мне расплакаться, то ли засветить ей в голову флаконом из-под шампуня.

– Эй! – В спальню врывается Линна и кидается Дейзи на шею. Заливаясь смехом, валит ее на матрас, и я облегченно перевожу дух: наконец-то этот неприятный разговор закончился. – Дорогу инвалидам! – восклицает Линна, когда в двери появляется Ал с перебинтованной ногой. – А давайте в карты перекинемся! Все равно делать нечего, на дворе до сих пор жуткий ливень… Как насчет «дурака»? – Она косится в мою сторону и расплывается в широченной, крокодильей улыбке. – Что скажешь, Эмма?

– А-а, теперь ты из Эммы хочешь сделать дурочку? – интересуется Ал, с трудом опускаясь на матрас рядом со мной и хитро подмигивая.

– Тут и делать ничего не надо, – говорит Дейзи и щелкает Ал по носу. – Она сроду такая.

Ал с Линной заходятся весельем, и меня словно переносит в тот первый вечер в Покхаре, когда, усевшись вокруг костра, они хором потешались на мой счет. Да только сейчас в ремарках Дейзи и следа не найти от добродушного подтрунивания, а в глазах уже не пляшут лукавые огоньки. Она даже не косится в мою сторону, чтобы проверить, смеюсь ли с ними вместе. Меня будто вычеркнули.

Глава 21

В обычной ситуации я бы сочла забавным, что у Дейзи никак не получается плавно перейти из «кобры» в «собаку» и обратно – вся пунцовая, тяжело сопя, она раз за разом терпит поражение, – однако я слишком увлечена наблюдением за Линной, чтобы веселиться. Вот у той, напротив, дела идут отменно: предельно сосредоточенная, она, будто заправский йог, перекладывает свои худые бледные конечности из одной асаны в другую. После вчерашней размолвки мы с Дейзи обменялись едва ли парой фраз – и это дико мешает жить, коль скоро мы вынуждены безвылазно сидеть в четырех стенах из-за ливня и вывихнутой лодыжки Ал. В «дурака» с ними я так и не села играть, а просто устроилась с книжкой, стараясь не слушать, как Ал с Дейзи обвиняют друг друга в жульничестве, порой швыряясь картами. Остаток дня провела, неприкаянно слоняясь по комплексу. Из-за непогоды народ сгрудился внутри, болтая в медитационном зале или пытаясь бренчать на музыкальных инструментах, кто-то просто спал, кто-то читал или торчал на кухне, помогая готовить обед и ужин. Нашлись и более закаленные личности: набросив штормовки, они отправились на хоздвор, где возились с животными или в огороде. Я посидела было с Ал, Линной и Дейзи в медитационном зале, но Дейзи меня в упор не видела, а Линна вела себя так, будто ничего не случилось; в общем, когда это стало действовать на нервы, я тоже пошла на кухню, где по просьбе Раджа занялась чисткой картошки. Он более-менее поддерживал пустую болтовню, однако ощущение какой-то утраты, неполноты отравило весь день. К вечеру вообще стало казаться, что я в жизни не чувствовала себя более одинокой и всеми покинутой.

Наутро, когда мы проснулись и увидели ясное небо, облегчение можно было рукой пощупать. Грунт до сих пор мокрый, так что про очередную попытку сойти с горы думать рановато; зато дворик быстро высох, и Айсис объявила, что занятия йогой возобновляются.

– А теперь снова ложимся на коврик и принимаем позу мертвого тела, – слышу я от нее. – Проведем небольшой медитационный инструктаж.

Все как один подчиняются, ворочаясь на плитах; все, кроме Фрэнка, который перехватывает мой взгляд. Он буквально пялится на меня – не улыбаясь, не кивая, – пока я не вынуждена отвернуться. Линна это замечает и ехидно усмехается. При всей ее нарочитой веселости и надоедливых попытках занять нас играми в карты или шарады, образовавшаяся между мной и Дейзи трещина ей как бальзам на душу. В любых социальных группах, даже самых крошечных, как у нашей четверки, всегда присутствует неофициальная иерархия, и я практически на сто процентов уверена: Линна знает, что ее место где-то сбоку. Ей мало того, что Ал числится в ее лучших подругах. Нет, ей хочется того же и с Дейзи. Паразитировать на двух носорогах куда выгодней, чем на одном, и особенно приятно, когда тебе удается спугнуть птичку-конкурентку. Единственный человек, который по-настоящему ко мне дружелюбен, – это Ал, но мне со вчерашнего дня, а точнее, после нашего неудавшегося побега в Покхару, так и не удается пообщаться с ней наедине.

Я миную йогическое сборище и пристраиваюсь на ступеньках, что ведут в плодовый сад, стараясь не слушать, чего там внушает Айсис.

В дверях главного корпуса появляется Ал, которая, как я знаю, последние полчаса торчала на кухне, где Салли проверяла ей лодыжку. Заметив меня, она приветственно вскидывает ладонь и, кое-как доковыляв, присаживается рядом.

– Ну, Эмма, опять грустим?

– Ты заметила, что Дейзи перестала со мной разговаривать?

– Скажем так: я заметила, что вчера между вами прошмыгнула черная кошка, но это ерунда, все перемелется. Что хоть случилось-то? – Она лезет за вырез своей футболки и выуживает пачку «Мальборо», которую вечно держит под бретелькой лифчика. Закуривает, протягивает пачку мне, и, хотя я обычно курю, только когда выпью, я тоже вытаскиваю сигарету. Дым щекочет заднюю стенку глотки и, как ни странно, успокаивает.

Я с силой выдыхаю и говорю: