В объятиях ветра - Бертрис Смолл

Благодаря его помощи она больше не была засалена работой. С каждым днем дружба между ними крепла. Скай не знала, чувствовал ли он это, но ее это очень беспокоило. Она не хотела попасть хоть в какую-то зависимость от Мэтта. Его жизнь протекала по другую сторону гор. Ему придется вернуться к работе, а возможно, и к женщине. Раньше она хотела, чтобы Мэтт уехал как можно быстрее. Теперь же она готова была потакать каждой его прихоти без видимых на то причин. Скай уже не могла больше сосредоточить свои мысли на работе, потому что перед ее глазами все время стоял его образ, и, даже когда его не было рядом, она спрашивала о том, где Мэтт, что сейчас делает. Однажды Скай чуть не попала в собственный капкан, потому что была поглощена мыслями о Риордане. Его присутствие ослабляло бдительность, необходимую, чтобы выжить здесь, в горах. Мэтт должен уехать, но как заставить его сделать это?

Когда они гуляли вместе, Скай втайне надеялась, что он подойдет к ней поближе, что снова попытается поцеловать ее. С растущим беспокойством она старалась понять, почему он не хотел больше целовать се, как это было вначале. Быть может, он больше не находил се привлекательной? А может, для него Скай была всего лишь ребенком?

– Ну хорошо, – сказала девушка с притворным раздражением, – но мы пойдем ненадолго.

– Возьми сегодня с собой блокнот для Рисунков, – сказал Мэтт, – сможешь что-нибудь нарисовать.

Она на секунду замешкалась, но он как всегда, прочитал ее мысли:

– Не бойся, я не буду подглядывать, если ты не хочешь.

Скай пошла по звериной тропке, ведущей через лес. Как обычно, на лугу они остановились проверить, нет ли поблизости незваных гостей. Никого не увидев, они снова скрылись среди деревьев. У Алого Неба было одно любимое место и она чувствовала, что Мэтту оно тоже нравится, хотя он этого и не говорил. Это была небольшая поляна среди густого соснового леса. На этом участке не росли деревья, потому что почва была слишком каменистой. На большом куске плоского гранита, обогреваемом солнцем, было очень удобно сидеть.

– Думаю, сможем остановиться здесь, – сказала Скай, не желая говорить с ним более доброжелательным тоном, хотя ей этого очень хотелось. Мэтт сел сзади нее на чуть более высокий продолговатый камень. Приятное тепло, исходящее от камня, и припекающее солнце навевало на него дремоту. Мэтт лег на спину и надвинул шляпу себе на глаза, но он оставил небольшую щелку, чтобы видеть, что происходит вокруг. Скай села в нескольких футах от него, повернувшись к нему спиной, и он видел, как переливаются на солнце ее черные как смоль волосы, туго заплетенные в косы.

Мэтт подумал, что если бы они были детьми, то он не смог бы устоять перед соблазном поозорничать, он бы дернул ее за косы и, хохоча, убежал бы в лес. И даже теперь, будучи вполне взрослым мужчиной, Мэтт с трудом удерживался от того, чтобы не взять в руки эти шелковые густые косы, не поласкать их, не поднести к губам. .Иногда, как, например, сейчас, это желание было так велико, что ему стоило огромных усилий противостоять ему. Его рука была уже в нескольких дюймах от ее кос, когда он отдернул се У них все так хорошо складывалось. Было бы глупо разрушать только завязывающуюся дружбу. Никогда он не был таким осторожным в отношениях с женщиной. Это почти сводило его с ума.

Скай открыла свой блокнот и начала рисовать углем какой-то луг. Картина приобретала ясные очертания, и Мэтт узнал обрывистый утес, за которым пряталась пещера, озеро и луг у подножия горы. Потом Скай нарисовала женщину в кожаном одеянии, с длинными развевающимися волосами, в которой Мэтт узнал ее саму. На картине Скай оглядывалась на свое горное жилище с торжественным, даже грустным выражением лица. Сзади она нарисовала мужчину, который смотрел на нее и, по-видимому, чего-то ждал. Когда она дорисовала ему револьвер и шляпу, у Мэтта не осталось ни капли сомнения, что он смотрит на свое собственное изображение.

Челюсть у мужчины была решительно выдвинута вперед, а его глаза не показывали, какие чувства переполняют его. Мэтт никогда не думал, что он выгладит настолько суровым, но теперь ему стало ясно, что она его видела именно таким. Неудивительно, что она так боялась его прикосновений и так долго не доверяла ему. Даже сейчас, несмотря на то, что внешне все было хорошо, Скай не доверяла ему полностью. В ее глазах Мэтт видел страх, что он вдруг резко изменит свое отношение к ней или окажется обманщиком. И тогда она будет довольна, что была права, когда думала о нем плохо.

Мэтту не нужно было объяснять этот рисунок, по крайней мере, ему так казалось. Скай тщательно обдумывала свое решение, уехать отсюда или остаться, решение, которое могло означать для нее смерть в независимости от того, какое именно из них она примет. И внезапно Мэтту пришла в голову мысль, что, возможно, увезти ее отсюда будет не совсем правильно.

Закончив рисунок, Скай перевернула страницу На лист стало ложиться потрясающе живое изображение двух бурундуков, играющих на бревне. Девушка сделала еще пару рисунков, потом закрыла блокнот. Она смотрела вдаль так же задумчиво, как на своей картине

– Ты великолепный художник, Скай, – сказал он, сдвинув шляпу на затылок, и сел. – Я узнал Много Когтей на портрете, когда рылся в твоих вещах. А что за люди были на других рисунках? Твоя семья?

Она неловко заерзала на камне.

– Я думала, что ты спишь.

– Нет, я просто дремал. Скай долгое время ничего не отвечала, но наконец произнесла:

– Да, это моя семья.

– И даже тот молодой человек, ковбой? А индейский воин?

Скай смотрела вдаль, теребя уголок закрытого блокнота.

Взгляд девушки был устремлен далеко вперед, и Мэтт мог видеть только ее профиль. Казалось, она с трудом заставила себя ответить.

– Этот ковбой – Монти Глассмен. Мой друг. Он приходил в гости в тот день… – Последовала долгая пауза, но в конце концов Скай решительно закончила. – Его тоже убили.

Мэтт постарался запомнить все сказанное ею. Такие детали могут помочь ему расследовать это дело. На самом деле его послали сюда, только чтобы он привез Скай как свидетельницу, но теперь он знал, что ни за что не уедет отсюда, пока не найдет людей, разрушивших ее прежнюю жизнь.

– А индеец? Он какой-нибудь родственник Много Когтей? – продолжил Мэтт.

– Нет. Его зовут Серый Медведь. Он тоже был моим другом.

– Они были твоими женихами? Воспоминания, видимо, волновали и огорчали ее. Через минуту Скай ответила:

– Да, оба. Они были такие разные. Серый Медведь все еще жив, но я его не видела семь лет. А сейчас… – Она обвила руками колени и через некоторое время подняла глаза на Мэтта. Вдруг задумчивость сменилась в ее взгляде каким-то вызовом. – А теперь твоя очередь. Кто эта женщина, Элизабет, о которой ты говорил во время болезни, в бреду? Может, твоя жена?