Та, что правит балом - Татьяна Полякова

— Салют, — кивнула я Виссариону. — Пойду прогуляюсь. Невежливо заставлять человека так долго ждать.

Выйдя на улицу, парня я не заметила, свернула в ближайший переулок и заспешила к торговому центру, который работал круглосуточно. Парень вел меня профессионально, то есть абсолютно не проявляясь, оставалось лишь удивляться, как его смог засечь Виссарион. Надо будет поинтересоваться на досуге биографией друга, что-то мне подсказывает, что к добродетели шел он путем тернистым и кривым. В общем, по дороге ничего подозрительного я так и не заметила и совсем было решила, что Виссарион ошибся, но в торговом центре мне повезло — на мгновение я смогла увидеть отражение парня в зеркале, затем та же физиономия мелькнула еще раз. Выходит, за мной действительно «топают». Купив зубную пасту, я отправилась домой. Парень вроде бы исчез, но я чувствовала его за спиной.

Входя в подъезд, я ожидала сюрпризов, однако ничего не произошло. В квартире меня тоже никто не ждал, я тщательно все осмотрела — непохоже, что кто-то навестил меня в мое отсутствие.

На следующий день по дороге на работу я обратила внимание на неприметные «Жигули», пристроившиеся за мной. К вечеру сомнения отпали: точно, следят. Кто и с какой целью, неясно, но глаз, как говорится, не спускают.

В субботу у меня появился Ник. Последнее время мы виделись довольно редко, что меня вполне устраивало. Его появление в десять утра энтузиазма не вызвало, а если честно — насторожило.

— Как счастливая новобрачная, отдыхает? — спросил он, проходя в кухню. Заглянул в холодильник, скривился и спросил:

— Выпить есть что-нибудь?

— Минералка.

— Ужас какой. Ладно, давай минералку. Убого живешь, дорогуша, водки и той нет. А чего кислая такая?

— Чему радоваться? Я надеялась отоспаться, а тут тебя черт принес.

— Ты ж у нас теперь трудишься не покладая рук, — хихикнул он, влил в себя полбутылки минералки, икнул, прислушался к своему организму и вынес вердикт:

— Жить буду.

— Ты всегда мечтал меня видеть работающей личностью, — пожала я плечами. — Вот я строго по инструкциям…

— Ага, трудоголик. Как там бабки в доме престарелых? Не скучают?

— Тебя ждут.

— Ох, не приведи господи… — Он плюхнулся на стул, посмотрел весело и продолжил:

— Совсем здоровья не стало, вроде и выпил самую малость, а с утра чуть не помер.

— Самую малость — это ведро, что ли? — усмехнулась я и решила приготовить кофе себе и страдальцу.

— Не больше половины, — хихикнул он. — Значит, подружка отбыла с супругом на заслуженный отдых. Хорошо. Я бы тоже отправился куда-нибудь развеяться, но…

— Что «но»?

— Боюсь, появится соблазн не возвращаться, — ответил Ник серьезно, но тут же широко улыбнулся, предлагая считать сказанное шуткой. — Что Рахманов? Сбыл друга твоей Машке? Хорош, нечего сказать. Надеюсь, ты воспользовалась ситуацией…

— Ты же знаешь, что нет, — усмехнулась я. — Или не знаешь?

— Я уже говорил, что ты дура, радость моя? Ты разбиваешь мне сердце, вот, даже пить начал с горя. Какие у меня были планы! А ты взяла и все в сортир спустила, плод нечеловеческих усилий, можно сказать.

— Ничего, еще что-нибудь придумаешь, — съязвила я.

— Сегодня я думать не могу, — хмыкнул Ник. — Только страдать.

Я поставила перед ним чашку кофе, он сделал глоток и поставил ее на стол.

— Гадость.

— Другого ты не заслужил.

— Кончай папе хамить, я хоть и добрый, но чужое хамство не приветствую.

— Это ты за мной парней приставил? — легко спросила я.

Ник снова подхватил чашку, уже поднес ее к губам, но вдруг замер.

— Не понял, — сказал сердито.

— Ребята какие-то за мной по пятам ходят, — пожала я плечами. — Думала, твоя затея, больше вроде некому.

— А мне зачем? — удивился он.

— Вот и спрашиваю, чтобы знать.

— А тебе не привиделось?

— Не привиделось. Двое парней, один невысокий, одет во все серое и сам какой-то серенький, без особых примет. Второй похож на боксера — нос сломан и смотрит исподлобья. Сменяют друг друга примерно каждые три часа. Может, и еще кто трудится, но я засекла только этих.

Ник заметно помрачнел, новость его не обрадовала. Оставалось гадать, что его огорчило: сам факт слежки или то, что я ее обнаружила.

— Значит, топтуны объявились? — задумчиво произнес он.

— Объявились, — кивнула я.

— Ладно, посмотрим, кто воспылал к тебе внезапным интересом.

— А ты не знаешь? — усмехнулась я.

Это Нику очень не понравилось, но против обыкновения неудовольствие он демонстрировать не спешил.

— На ментов не похоже, на кой черт им за тобой таскаться… Еще варианты есть?

Я подумала о недавней встрече с Долгих. Может, поразмышляв немного, он решил, что я заслуживаю куда более пристального внимания? Или все-таки Рахманов? В любом случае Ник об этом должен знать. Выходит, он сейчас дурака валяет? Непохоже. Неужто хозяева не поставили его в известность?

Наверное, та же мысль пришла и ему в голову, потому что он вдруг помрачнел.

— Я разберусь, — сказал таким тоном, что стало ясно: тему он предлагает оставить. — Кстати, а как твой дружок Гадюка-Ден? — выдав улыбку, задал он вопрос.

— Наверное, хорошо. Что ему сделается?

— Больше не появлялся?

— Нет. Ты думаешь, это могут быть его люди? На кой черт Гадюке следить за мной? По-моему, полный бред.

— По-моему, тоже. Но у него давно крышу снесло, а мысли идиотов для меня непостижимы. Хотя встречаются интересные.

— Это ты о чем?

— Это я о его внезапном любопытстве, — скривился Ник. Понаблюдав за мной немного и обнаружив в моем лице откровенную скуку, он все-таки решил развить свою мысль:

— О внезапном любопытстве к делам давно минувшим. Что-то подсказывает мне: он ищет, чем бы зацепить наших с тобой хозяев, вот только в толк не могу взять, что это на него нашло.

— И что в минувшем показалось ему интересным? — без особого энтузиазма спросила я.

— Не что, а кто. Наш дорогой друг Орешин, упокой господи его грешную душу, и твой Француз. — Ник дурашливо перекрестился, а я насторожилась.

Орешин — бывший начальник охраны Долгих, с которым у того наметились большие разногласия. Отлично понимая, что разногласия могут сказаться на нем самым плачевным образом, Орешин решил подстраховаться и начал собирать компромат на Долгих. Как раз в то время у господина Долгих был весьма непростой период, разошлись их пути-дорожки с бывшим компаньоном и родственником (Долгих был женат на его сестре), компаньон вскоре отправился в тюрьму по обвинению в убийстве: якобы он во время ссоры убил родную сестру. Но Орешин отлично знал, кто настоящий убийца, так как убийство произошло в офисе, в кабинете шефа, где предприимчивый начальник охраны установил видеокамеру, забыв сообщить об этом хозяину. Таким образом, он получил в свое распоряжение видеоматериал, который привел бы Долгих на скамью подсудимых. Сам Орешин сообщил ему об этом, намереваясь шантажировать, или Долгих узнал как-то иначе, одно несомненно: за такой бомбой началась настоящая охота. Вот тогда нелегкая и свела нас с Ником. Орешин прятался в доме моего тогдашнего возлюбленного Пашки Тимофеева по кличке Француз. Орешина убили, а кассета на краткий срок оказалась у нас с Машкой, хотя тогда мы даже не знали, что на ней. Внезапно после долгого отсутствия объявился Павел, и я отдала ему кассету. С тех пор дороги наши разошлись. Я стала тем, кем стала, а что делал он все эти годы, для меня загадка.

Интерес Дена к той давней истории скорее удивил. Допустим, кассета до сих пор у Пашки (честно говоря, я сомневалась, но допустим). Следующее допущение: Ден мог ее у него изъять. Что дальше? Шантажировать Долгих? Идея дохлая, должен понимать, что тот не позволит себя шантажировать. Можно, конечно, сорвать куш и смыться, но на Гадюку это не похоже. Однако, вопреки моему мнению о наличии у него здравого смысла, он не так давно предлагал мне использовать подобную карту в борьбе с Рахмановым. Я отказалась, но Ден, если верить Нику, данную идею не оставил. Вообще-то задираться с Долгих не в его интересах. Конечно, кассета — серьезный козырь, но у самого Дена биография такова, что человек с возможностями Долгих может весьма существенно усложнить ему жизнь. Или попросту лишить его этой самой жизни. Хотя тут уж, как говорится, кто кого. Но на кой черт Гадюке война с Долгих, вот в чем вопрос. Выходило, что Ден в самом деле спятил, потому что разумного объяснения я не находила.

— Что он надеется выгадать? — устав напрягать мозги, спросила я Ника.

Тот пожал плечами.

— Иногда приятно сознавать, что держишь кого-то за яйца.

— Иногда это очень опасно, — в тон ему заметила я.

— Конечно, но Гадюка у нас не из трусливых. Представим вот какую ситуацию… — Ник откинулся на спинку стула, вытянул ноги и довольно ухмыльнулся. Непохоже, что его что-то беспокоило, просто предается человек досужим фантазиям. Впрочем, с Ником никогда ничего наверняка не знаешь, я продолжала за ним наблюдать, время от времени кивая в такт его словам. — Скажем, Гадюке повезло, и некий компромат оказался у него в руках. Совершенно необязательно идти напролом, то есть заниматься грубым шантажом. Что, если твой друг не такой придурок, как кажется, и играть будет тонко? Намекнет, например, на возможность обладания неким компроматом, а в обмен захочет что-то получить. Если его желания не из разряда буйных фантазий, то ведь вполне могут договориться.