Беседы о вере и церкви - Игумен Петр (Мещеринов)

И еще одну проблему затронем. Это вопрос старчества и младостарчества — одна из серьезнейших проблем духовных пастырских отношений. В ней, как в фокусе, собираются и заостряются те вопросы, которые мы рассматриваем. Мы увидели, что есть в Церкви богоустановленная иерархия, которой вручена благодать Св. Духа — освящать людей Таинствами и научать их истинам веры и нравственности. Научение это, не говоря уже о главной задаче иерархии — совершении Таинств, происходит от лица и по уполномочиванию Церкви, не вяжет и не подавляет свободу, совершается в духе любви; пастырство — это совет, это совместное движение старших и младших в Церкви ко Христу. И казалось бы, это — очень много; но людям этого оказывается мало. Им недостаточно пастырей Церкви и пастырского руководства; им подавай нечто большее и высшее — старцев. Спрашивается: почему? Давайте разберемся.

1. Всегда существует соблазн сложить с себя ответственность за свою христианскую жизнь, за свое мировоззрение и поступки. Пастырь Церкви может только посоветовать то или иное; думать и делать человек обязан сам — и только сам. Многие не хотят думать: им проще найти человека, который бы им сказал: делай так и так — и не думать ни о чем. И, соответственно, никакой ответственности: я делаю только то, что старец благословил, он и отвечать будет. Это очень распространенное явление, к сожалению. Спрос, поскольку он есть, рождает предложение — и старцы такого рода появляются во множестве. Их и называют «младостарцами» — не по возрасту, а по минимальному духовному церковному опыту, а то и просто по отсутствию такового. Недавно, что называется, «вылупившись из яйца», не пройдя самим делом христианской жизни, ничего не зная и не понимая в Церкви, они с удовольствием начинают властительски распоряжаться людьми, спекулируя на духовных понятиях. Это не пастырство, а гуруизм. И, кстати говоря, здесь–то и есть настоящий экуменизм. Это свойственно всем религиям: везде есть гуру, старцы, шейхи, цадики — названия разные, суть одна: одни — посвященные, знающие тайны, другие — безмолвно воспринимающие и слушающиеся. Какова основа этих спекуляций, на какой идеологии это явление держится?

Старец, с церковной точки зрения, — человек, христианин, который в монашестве (по большей части) стяжал в результате длительной и правильной духовной церковной жизни дары Духа — личные дары, подчеркну: прежде всего дар духовного рассуждения, с которым всегда связан дар некоторой прозорливости. Старец, проще говоря, — это святой; если он известен людям (потому что естественное стремление настоящего святого, особенно монаха, — быть как можно меньше известным), то люди с разными нуждами идут к нему. И это вполне нормально — стремиться к носителям Духа; христианство, как говорится, не доказуется, а показуется; и всегда, в монашеской жизни особенно, как ее плод, «вызревали» люди духовные.

Но старцы в этом узком и правильном смысле слова всегда были редки в Церкви, а тем более сейчас, когда разрушена та питательная среда, в которой они, так сказать, формировались. Они остались в книгах, — а мы, читая эти книги, тоже хотим старцев — начинаем их искать, ищем их по каким–то внешним, книжным критериям, — напр., чтобы была большая седая борода, невнятная речь, какой–нибудь физический недостаток, толпа женщин, ходящая за ним, своеобразные взгляды на всё, — и находим их, именно таких старцев. Ни в коем случае нельзя переносить вычитанное в книгах, тем более касающееся исключительно монашеской жизни, и к тому же очень редкого явления — монастырского старчества — на всю церковную жизнь. Повторю, в основе этого — желание снять с себя ответственность за себя.

2. Зачем же людям нужны старцы? Ответ простой: узнать будущее. К старцу, как правило, не едут с вопросом: как спастись? Потому что это совершенно ясно из Евангелия, святоотеческих книг, да и любой приходской батюшка может вполне удовлетворительно каждому человеку ответить на этот вопрос исходя из его ситуации. У старца спрашивают: жениться или в монастырь идти? Разменивать квартиру или продавать? Разводиться ли? Ложиться ли на операцию? Начинать ли бизнес или сворачивать его поскорее? И т. д. и т. п. Еще спрашивают у старцев: скоро ли конец света? брать ли ИНН?. То есть — от старца нам нужно будущее. И это тоже абсолютно экуменично. Внецерковные люди с точно теми же проблемами идут к гадалке, к экстрасенсу; в других религиях на это существуют те же гуру, шейхи, цадики и проч. Что мы здесь видим? Наших старых знакомых: совершенно магическое отношение к Церкви и вектор жизни, направленный на то, чтобы хорошо было «здесь и сейчас».

Но – вопрос: что же заставляет людей вроде и разумных, взрослых, самостоятельных безоговорочно подчиняться тому безумству, какое творят многие младостарцы? В основе этого явления лежит неправильное представление о Боге, о воле Божией и об отношениях человека и Бога. Это крайне важно, и я хочу заострить на этом ваше внимание.

«Старцев» порождает абсолютно не–евангельский, не–церковный, магический взгляд на эти вещи. Считается, что воля Божия в отношении конкретного человека есть, с одной стороны, нечто предопределенное, заранее запрограммированное, а с другой стороны, нечто совершенно тайное, то, что надо «угадать». И вот для того чтобы эту «компьютерную волю» отгадать, попасть на нее, и нужен старец, который обладает неким тайным знанием этой самой загадочной «воли». Угадали мы эту волю — всё идет по маслу: и дети не болеют, и бизнес процветает. Не угадали — всё плохо. А еще хуже — усомниться в тайном знании старца: это вообще погибель.

Повторяю, это — абсолютно не–христианское мировоззрение, это хула на Бога и кощунство. Тогда наша религия превращается из благовествования — вести о Боге как любящем Отце, о Христе Спасителе и о свободе в Святом Духе — в зловествование: христианство становится минным полем, по которому не пройти без «сапера» — старца. А между тем это мировоззрение очень распространено, вплоть до того, что я сам читал не раз, что «православие — это старчество, и только потому оно истинно, что есть это самое старчество». Это абсолютно рабская безответственная идеология.

Напоминаю вам учение Церкви: воля Божия не есть нечто запрограммированное, автоматическое, и не то, что нужно угадывать, то, что скрыто; наоборот, Бог открыл нам Свою волю во Христе, в Св. Писании, в Церкви; жизненный путь человека определяется только личным отношением сердца, души к Богу. Определяется воля Божия из заповедей Божиих, из совокупности обстоятельств, из велений совести, из расположений сердца, из борьбы с грехом, страстями и с тем, кто за ними стоит, — т. е. это то, что мы уже называли: синергия, со–творчество, со–действие Бога и человека.

Конечно, есть Промысл Божий о каждом человеке, Господь Сам строит Свою Церковь и каждому дает свое место в ней — но не в смысле «угадать», не деспотично–властительски. Вот свидетельство Св. Писания: царю Езекии Бог послал прор. Исаию сказать: ты умрешь. Но Езекия отвернулся к стене и заплакал сильно; и Бог вернул прор. Исаию сказать Езекии: вернись и скажи, что он умолил меня, и Я прилагаю ему еще 15 лет жизни (см. 4 Цар., гл. 20). И тайного ничего нет: Я говорил явно миру… и тайно не говорил ничего (Ин. 18:20), — сказал Господь. Обращаю ваше внимание на этот очень важный пункт нашей веры. Там, где Дух, там свобода — но и ответственность, которые если отменяются, подменяются или попираются, то это явный признак уклонения от истины, содержимой Христовой Церковью.

Если же брать практическую сторону: предположим, нам встретился в жизни «старец» — может быть, даже почти настоящий; или мы читаем что–то, от старцев исходящее, — то в отношении к этому мы должны учесть следующий принципиальный момент: чем старчество отличается от собственно пастырства? Пастырство выступает от имени Церкви (должно во всяком случае так быть): любой пастырь, если говорить схематически, ничего иного не делает, как излагает учение Церкви; искусство пастыря состоит в том, чтобы донести его до конкретного человека в конкретной ситуации. Старец же действует от некоей личной харизмы, от личного дара Духа, а это дело весьма тонкое, здесь нужна известная осторожность.

Преподобный Серафим Саровский говорил, что когда он говорил «от себя», были ошибки, а Старец Силуан, приводя эту фразу, пишет, что ошибки могут быть маленькие, а могут быть и большие. Также нужно учесть, что действие Духа не всегда распространяется на всё, что духовный человек говорит. Напр., греческий старец Паисий, с легкой руки которого (вернее, с тенденциозных публикаций) заварилась вся наша каша с ИНН, штрих–кодами и проч. Когда он говорит собственно о духовной жизни — всё прекрасно: да, благодатное слово, подлинно духовный опыт. Но вот старец начинает «за политику» — и что Россия завоюет Стамбул, и отдаст его Греции, и проч., и проч. — тут уже явно не от Духа, а от себя, от своих непонятно каких и уж совершенно не духовных — политических представлений и пожеланий.