Нигде - Дмитрий Глухов

Сквозь грохот собственных шагов и сердца до него долетел сзади топот ботинок спецназа. Он обернулся: тоннель, и в самом деле, искривлялся. За поворотом метались лучи фонарей и раздавались ругательства. Но впереди забрезжил свет. Совсем слабенький, призрачный, просочившийся через решетку чугунного люка. Это был выход. Люк накрывал развилку подземного лабиринта: после большого зала тоннель расходился на три одинаковых луча. Макс задрал голову: часть скоб в лесенке к люку выломана, но выбраться было легко. Или, возможно, стоит пробежаться еще немного в темноте? И выйти на свет, когда часть преследователей уже отсеется в другие тоннели, а те, кто остался на поверхности, окажутся далеко? На эти мысли ушла половина секунды, еще половина ушла на принятие решения. Но тут в одном из тоннелей, который Макс уже почти выбрал для дальнейшего бегства, мелькнула тень. Лебедев выхватил пистолет, навел его сначала на уровень головы тени, но, решив не рисковать, опустил чуть ниже, туда, где должно располагаться сердце. Тень вскрикнула, сделала быстрый шаг вперед… В тоннеле стояла какая-то девчонка, в легком цветастом платьице, со светлыми разлетающимися волосами. Она сделала еще шаг вперед, и Макс увидел знакомое лицо: когда-то, кажется тысячу лет назад, эта девушка просила у него зажигалку в кафе. «Это было позавчера. Или вчера», — с удивлением понял он. Девушка приложила палец к губам и сделала рукой приглашающий жест. Макс пошел к ней, и она, повернувшись, побежала вглубь тоннеля. Драгоценное время было потеряно, и шаги спецназа грохотали уже совсем близко. «Или пан, или пропал», — Макс это подумал, уже устремившись вслед за незнакомкой. Тоннель снова сделал пару мягких поворотов, и где-то вдалеке Макс услышал голоса спецназовцев — они решали, куда же мог отправиться беглец. Наконец девушку удалось догнать, и тут она вытащила маленькую рацию:

— Всё в порядке. Он со мной. Уходим в коридор «Д»…

В ответ в рации что-то захрипело, и девушка нырнула в небольшой аппендикс канализационной системы, ведущий, видимо, к какому-нибудь дворовому колодцу. Что там вверху? Детская площадка, герань на подоконниках, бабушки на скамейках? Стол с пенсионерами, режущимися по вай-фаю в какую-нибудь древнюю игруху, голуби и кошка, прячущаяся в клумбе? Каким необычным и долгожданным казалось это сейчас.

Макс проскочил этот аппендикс, и, прежде чем остановился, почувствовал, как маленькие пальчики цепко ухватили его за рукав и втянули за собой. Девушка стояла у стены, откинув голову, и тяжело дышала. В коридоре, в каких-нибудь нескольких десятках метров, уже раздавались шаги спецназовцев и шумели их рации. Макс снова поднял пистолет. Сколько их? Видимо, в этом коридоре уже гораздо меньше, чем было при начале погони. Пользуясь внезапностью, точно можно положить парочку. А дальше? Подтянутся остальные, и… Девушка, так и не отпустив рукав максовской куртки, приблизила к нему лицо:

— Доверься мне. Я тебя очень прошу…

И, прежде чем он как-либо среагировал, прошептала в переговорное устройство:

— Пора!

Макс хотел что-то сказать, например, что вдвоем умирать не так скучно, а делать это с красивой девушкой еще приятнее… Он попытался рассмотреть ее глаза в том скупом свете, что давала маленькая зеленая кнопочка на ее рации. Но тут проход в тоннель внезапно закрыла глухая бетонная стена. Ничем не отличающаяся от грязно-серых стен по соседству, такая же обшарпанная и старая. Где-то за ней послышались глухие далекие удары. Это по коридору бежал спецназ.

Макс замер, стараясь не дышать, но было понятно, что если шаги слышались так глухо, то можно было даже крикнуть, не опасаясь быть услышанным. Крикнуть: «Что же происходит?!!», имея в виду то ли внезапно появившуюся стену, то ли все события последних дней. Но вместо этого он выдохнул, посмотрел еще раз на девушку, провел рукой по стене. Кажется, это опять был сон. Макс понял, что сейчас он громко расхохочется. Во всю мощь, в полную силу, выплескивая из себя все то, что накопилось в нем за эти безумные два дня. Или, вернее, за этот безумный сон. Вот только сначала очень хотелось, до горечи во рту, до боли в легких, вынырнуть из этого сонного омута, проснуться. Но это никак не получалось. Он мотнул головой, дернул себя за ухо, с размаху ударил ладонью по щеке. Было больно. Но проснуться он не мог. Набрал в легкие воздух, полные легкие воздуха, настолько полные, что они даже слегка заныли. Он хотел разорвать все это безумие сумасшедшим криком «А-а-а-а!», как кричит человек, окончательно провалившийся в пучину сумасшествия и понявший, что ему отсюда уже никогда не выплыть. Девушка испуганно зажала ему ладошкой рот. Ладошка пахла приятно: то ли леденцами из детства, то ли какими-то новыми модными духами… Она поднесла свое лицо совсем близко и, убрав ладонь, поцеловала его в губы тяжелым затяжным поцелуем. От губ ее также пахло великолепно. Раздался звонкий металлический щелчок, и девушка отпрянула. Макс поднял пистолет и поднес его к рации: да, недаром звук щелчка показался ему таким знакомым. Обоймы в пистолете не было. Девушка снова приложила тонкий пальчик к своим губам:

— Я же обещала, что мы ещё увидимся…

Огонек рации высветил ее раскосые глаза. Она подняла вторую руку с обоймой:

— Пусть это пока побудет у меня… На всякий случай…

Макс устало сполз по стене и сел на корточки:

— Ну, и что теперь?

Говорят, что если умереть и долго плыть по реке, то можно увидеть своего врага, сидящего на берегу. Состояние у Макса было именно такое. Может, он и не до конца был уверен, что уже умер, но по реке плыть он уже был согласен. Не делая ни одного лишнего движения, лишь изредка, возможно, поворачивая голову, в поисках врагов и друзей, существование которых, впрочем, ему сейчас было уже совершенно безразлично.

— Эй, — девушка постучала Макса по плечу, — вставай, нам еще долго идти.

Он, не поднимая головы, пробормотал:

— Зачем? В смысле — куда?

— Здесь есть одно место. Тебе там понравится.

— Сомневаюсь. Сейчас есть только одно место, где мне может понравиться: моя кровать утром шестого июня. Шесть утра. Будильник. Я его выключу и снова буду спать. И никуда не пойду. А потом проснусь, не знаю, в десять, в одиннадцать, в два… Включу телик, съем что-нибудь… И когда пойму, что все это моя жизнь, а не проклятый сумасшедший сон, то вот это мне понравится. А вовсе не то место, куда ты меня зовешь.

— Пошли, ну? — протянула девушка.

— Ведь мы же не идем в шестое июня, нет? — Макс поднял глаза. Светилась маленькая зеленая лампочка, и лица его собеседницы было практически не разглядеть. Макс вздохнул и поднялся: — Ну ладно, теперь уже все равно. Не потеряй обойму, это хороший НСБшный пистолет, таких патронов не достать.

Некоторое время они шли молча. Коридор оказался неожиданно длинным. Он тек под землей, под городом, не останавливаясь, лишь петлял и отпускал от себя ветки, подобно старому дереву.

— Девушка, а девушка, а как вас зовут? — Почему-то вспомнился Максу старый кинофильм.

— Лера, — бросила та не оборачиваясь.

— А меня…

— Я знаю: Максим Лебедев.

Наконец Лера остановилась. Через пару мгновений Макс, глаза которого уже привыкли к темноте, разглядел практически не выделяющуюся на фоне стены дверь. Будь он один, то, наверное, не обратил бы на нее никакого внимания: мало ли таких забытых проржавевших дверей мы встречаем в наших городах. Лера остановилась и нажала кнопку рации:

— Мы здесь…

Дверь зашипела и открылась.

— Заходи, — кивнула Лера. За дверью был небольшой коридорчик, метра полтора, который вел в большой зал.

— Ничего себе… Где это мы?

Лера улыбнулась:

— Дома…

— А вы не боитесь, что… — Макс обернулся на дверь.

— Не боимся, — Лера покачала головой. — Этого места на карте нет.

Макс оглянулся по сторонам. Они стояли в большом зале, метров десять на десять. Вверху был потолок из черных и белых блестящих плиток, выложенных в шахматном порядке. Все это отражалось в темном туманном зеркале, которым был покрыт пол. Одна стена была целиком в больших экранах, по части из которых шел какой-то абстрактный видео-арт, состоящий из вьющихся трехмерных полос разных цветов, то прерывающихся, то снова набирающих силу. Среди них странно смотрелись несколько экранов, транслирующих тоннель, какие-то уличные пейзажи, коридоры в каком-то офисном здании. Еще одна стена была пустая, а на второй были прибиты полки, на которых стояло множество книг. Макс подошел и взял в руки одну. «Карякина М. И. Лакокрасочные материалы для защиты сельскохозяйственной техники. 1985 год». Он выхватил с полки еще одну книгу. Ей оказалась «Юному птицеводу», 1960 года издания. Пробежал взглядом следующие книги на полке: «Освоение нарушенных земель», 1976 года, «Золотодобывающая промышленность капиталистических стран», 1963 года, «Нефть и газы СССР», 1982-го…