Принц в Бомбее - Суджата Масси

той же квартире проживали еще и мой старший брат с женой. Но потом они перебрались в другую колонию, в Кемпс-Корнер. Мама тоже могла переехать, но предпочла остаться поближе к Френи.

– Это все родственники, какие у вас есть в Бомбее? – спросила Первин, записав имена и адрес.

– Да. Мы сами из Сурата. Переехали сюда двадцать три года назад. Дети уже здесь родились.

Такое семейное переселение. Фирдош и Митан мечтали преуспеть в Бомбее. И что смог дать им этот город?

Место портного, работающего на англичан, и дом в парсийской колонии.

А еще двоих детей, которых больше нет.

12

Фонтан сведений

Район, где находилась клиника сэра Джи-Джи, назывался Бикулла; название – как и названия многих мест в Бомбее – содержало в себе множество вопросов без ответов.

Что касается написания, его придумали британцы, возможно, исказив таким образом слова «бхая» и «хаала» – «земля» и «низкий» на маратхи. Возможно, здесь когда-то была роща деревьев бхая, но не исключено, что название так или иначе связано с зерном. В любом случае именно здесь сотрудники Ост-Индской компании строили себе в XVIII и начале XIX века роскошные особняки. Этот район полюбился и сэру Джамсетжи Джиджибою, богатому коммерсанту и филантропу. В 1840-х годах на его деньги была основана лечебница, где можно было получить качественное медицинское обслуживание, а при ней медицинский колледж. В последующие десятилетия лечебница разрослась – на площади в шестнадцать гектаров возвели множество зданий, сохранив, однако, на территории подобие парка со множеством высоких деревьев, зеленых лужаек и зарослей кустарников.

Больница находилась неблизко – ехать в нее нужно было через обычно оживленный район, который сегодня зиял выбитыми окнами. Тут и там прохаживались полицейские с латхи в руках, готовые к очередному нападению.

– Погляди, как исковеркана дверь клуба «Бикулла», – покачал головой Джамшеджи, когда они проезжали мимо исторического заведения, куда принимали только англичан. – Сегодня вечером его должен был посетить принц Уэльский. Не удивлюсь, если он явится с полным воинским эскортом.

Они добрались до больницы – по территории было разбросано множество каменных и оштукатуренных построек. Арман поставил «Даймлер» рядом с двухэтажным зданием с высокими готическими окнами – в нем находились суд коронера и морг.

– Разумная планировка, – прокомментировал Джамшеджи. – В зале суда есть окошко, из которого открывается вид на часть морга. Тело кладут на возвышение, и присяжные могут его осматривать, не заходя в собственно морг.

Первин затошнило от одной этой мысли.

– А может так оказаться, что тело Френи прямо сейчас находится у окошка?

– Ни под каким видом. У них целый список дел – вот, посмотри. – Джамшеджи указал на объявление, приколотое у двери зала суда. – Иди проверь, назначено ли уже дознание по ее делу. А я тем временем поговорю с сотрудниками морга – узнаю, как они управляются со вскрытиями.

Первин пришлось пройти через веранду, запруженную озабоченного вида людьми. Судя по одежде, сгруппировались они по принципу вероисповедания: парсы в одном углу, христиане англо-индийцы – в другом, на большинстве скамей сидели индуисты и мусульмане. Если бы не беспорядки, они бы тоже так размежевались, тоже бросали бы друг на друга укоряющие взгляды?

Она изучила список – большая часть фамилий индусские и мусульманские, плюс одна английская и две парсийские. Все – мужчины. Первин начала гадать: может, Френи не внесли в список только потому, что она женщина?

Нет, вряд ли, но был единственный способ узнать наверняка – задать вопрос. Первин подошла к выгородке у входа в зал суда. Там за столом сидел угрюмого вида мужчина лет тридцати, рядом с ним полицейский. Первин спросила, назначено ли дознание по делу Френи, и получила короткий ответ:

– Если его имени нет в списке, значит, не на сегодня. Приходите позднее.

Первин уцепилась за ошибку с местоимением:

– Мисс Каттингмастер – женщина, ей восемнадцать лет. Ее так и записали?

– Нет у меня времени проверять. Идите, пожалуйста, как вы видите, на веранде и так целая толпа – тех, у кого дознание сегодня.

– Мисс Мистри?

Первин обернулась на оклик и увидела в саду, рядом с самой верандой, молодую девушку. Она узнала волевые черты лица студентки Вудберна Лалиты Ачария. За спиной у Лалиты стояла полная женщина лет сорока и вглядывалась в Первин.

– Мисс Мистри! Коронер вас тоже пригласил на разговор? – громко осведомилась Лалита.

Первин шагнула вниз с веранды, чтобы не кричать в ответ:

– Здравствуйте, Лалита. Нет, меня, видимо, не будут вызывать как свидетеля.

Лалита кивнула на свою сопровождающую:

– Со мной мама приехала. Она считает, что в нынешних обстоятельствах мне небезопасно одной передвигаться по городу.

– Автобусы не ходят. Пришлось взять такси, а это очень дорого, – проворчала миссис Ачария. – Мы живем на Опера-роуд. И в наш район тоже набежали хулиганы, самых разных вероисповеданий. Сегодня все под охраной полиции – но я уверена, что караулят они не нас, а здание Оперы.

Первин посмотрела на Лалиту:

– Вам придется свидетельствовать на дознании?

– Нет, дознание будет завтра. Он хотел записать мои показания и приложить к отчету. Как хорошо, что все уже позади, – сказала Лалита, бросив взгляд на здание суда. – Мистер Кинг очень суровый джентльмен. И говорит так быстро, что его трудно понимать.

Первин подумала: интересно, много ли еще ей расскажет Лалита.

– А мы могли бы поговорить в более уединенном месте?

– На другой стороне есть небольшой парк, а в нем фонтан, – сообщила миссис Ачария. – Нам с Лалитой не помешает умыться.

Они втроем отправились в парк, где им встретилась группа молодых людей в белых халатах.

– Мой племянник учится в медицинском колледже Гранта, – заметила, перехватив взгляд Первин, миссис Ачария. – Живет в общежитии прямо в кампусе. Комнатки совсем маленькие, но он говорит, что жить рядом с больницей удобнее, чем ездить из дома.

В середине лужайки действительно бил фонтан, украшенный двумя статуями: женщины с индийскими чертами лица, но в греческих одеяниях. Вода прикрывала их будто щитом.

Заметив, что Первин разглядывает скульптуру, Лалита пояснила:

– Мой кузен говорит, что одна из этих женщин – богиня здорового тела, а другая – богиня здорового духа.

– Очень мило, – откликнулась Первин.

Они устроились на бортике, куда долетали приятные брызги. Однако, когда они отвернулись от фонтана, оказалось, что лицо у миссис Ачария очень напряжено.

– Что вы хотите спросить у моей дочери, мисс Мистри?

– Мне важно узнать, какого рода вопросы задавал коронер, – несмело произнесла Первин. – Но я не представляю интересов ни коронера, ни колледжа. Решайте сами, согласны вы отвечать или нет.

– Я буду с ней говорить, ма, –