Сахаров В.И. Воин Яровита. - Неизвестно

Глава 12.

Новгород. 6651 С.М.З.Х.

В Рюриковом городище дорогого заморского гостя Вадима Андреевича Сокола, который желал потратить серебро на поднаем людей, ждали. Поэтому к тому моменту, когда мои шнеккеры подошли к этому древнему поселению на правом берегу Волхова, на причале уже стояла представительная делегация. Во главе, конечно же, отец моего полного тезки Гудой Сокол, полноватый пожилой дядька с густой сединой в черных волосах, в кафтане из отличного темно-серого сукна и полосатых штанах. На поясе длинная сабля в превосходных узорчатых ножнах, на ногах сапоги с гнутыми носами, а на голове круглая степная шапка вроде тюбетейки, только шире и с отворотами. Такой вот колоритный человек. Ну, а кроме него здесь же находилось несколько бывалых воинов, пара серьезных мужиков, по виду, мастеров, и сам тезка. Корабли причалили, и я сошел на берег. Меня поприветствовали, и я тоже был вежлив. После этого все мы, в сопровождении варягов, отправились во временный лагерь переселенцев, который находился в поле за поселком подле леса и представлял скопище из небольших шатров и палаток. Древняя мудрость гласит, что рыба ищет, где глубже, а человек где лучше. И когда я познакомился с привезенными из Киева ремесленниками и воинами, я ее вспомнил. Действительно, люди всегда стараются попасть туда, где им светят какие-то перспективы. При этом каждый подразумевает под этим что-то свое, и триста семь человек, ждущих отправки на Руян, я сразу же разделил на две группы, которые по численности были примерно равны. Первая, разумеется, профессиональные военные. Им предложили контракт на три года, а оплату пообещали в серебре, что по нынешним временам большая редкость, ведь обычно дружинникам жалуют землю для кормления или дают долю от добычи. Землей необходимо постоянно заниматься и все время следить за тем, чтобы смерды, которые на ней сидят, не утаивали от хозяина урожай. Ну, а добыча с похода, то ли будет, то ли нет, неизвестно. Ведь как показал печальный опыт князя Игоря Ольговича, на войне легко и самому в добычу превратиться. По понятным причинам, меня такой подход не устраивает, поскольку воин должен воевать, а не сидеть в жалованной деревеньке или с воеводами из-за хабара спорить. Однако пока у ведуна Вадима Сокола в подчинении только варяги, и я вынужден играть по общим правилам, ибо против устоявшейся системы не попрешь. Что взял, будь добр, на братву раздели, и не дай боги кого-то обойдешь, можно и на поединок нарваться. С киевлянами дело другое. Они изначально вербуются как наемники, которым в стольном граде на Днепре была обещана гривна серебром за месяц службы, плюс оружие, плюс харч, плюс одежда, плюс трехмесячный оклад в случае тяжкого ранения или гибели. Таких условий ни один из русских князей не предлагал, и если старших дружинников подобные расклады не устраивали, так как они уже плотно сидели на земле, обросли деревеньками, семьей и хозяйством, то неженатым отрокам из Младшей дружины мое предложение пришлось по душе. И что немаловажно, вояк интересовала прибыль, а на веру они внимания не обращали. Главное, чтобы серебро платили, как обещано, а остальное не суть важно. Всего же воинов среди киевлян было сто шестьдесят человек, молодежь не старше двадцати пяти лет, хотя и бывалые вояки, которые не пришлись ко двору Всеволода Ольговича, тоже имелись. Кстати сказать, именно они возглавляли сводный отряд и поддерживали среди наемников-переселенцев жесткую дисциплину. Ну, а самым авторитетным среди них считался сотник Илья Горобец, матерый сорокалетний воин, который и в степи повоевал, и в Причерноморье на лодье ходил, и в Польше с ляхами рубился. Вот только имелась у Ильи одна особенность, которая мешала его карьерному росту. Он был чересчур честен и служил не князю, а Киеву, то есть всегда воевал за родной город, а не за того, кто сидел на великокняжеском столе. Черниговским боярам, которые появились в стольном граде на Днепре вместе с Ольговичами, это почему-то не понравилось, и Горобец свою должность потерял. Было дело, он стал подумывать о переезде в Суздаль к Юрию Долгорукому. Однако тут подвернулся мой вариант. Ну, а поскольку семьи у него не было, жена с детками от чахотки померли, пока сотник воевал, он отправился в Новгород. Тем более что бывший сотник мог рассчитывать на офицерскую должность, а это уже не гривна в месяц, а три, плюс льготы. Что же касательно второй категории, то это ремесленники. Преимущественно, опять таки, неженатые молодые подмастерья. Каменщики, стекольщики, кузнецы, углежоги и медники, которые искали лучшей доли. Ремесленникам, как и воинам, предлагали твердую оплату труда, половину гривны серебром за тридцать дней работы, инструмент, одежду и харч. Было их сто сорок семь человек. И хотя половину можно было спокойно отбраковать, я ни от кого не отказывался. Не при себе людей оставлю, так на Руян их отправлю, а там мастерство хлопчиков проверят более плотно, после чего приставят к делу. Может быть, не по специальности, но работу им найдут. В общем, Гудой Сокол сделал, что обещал. Я обошел людей и на выбор поговорил с наиболее авторитетными лидерами. Сразу же подтвердил, что платить буду серебром и заранее оговоренную сумму, а за мастерство, новое изобретение, подвиг или командную должность накину отдельно. Попутно велись переговоры по оплате услуг Гудоя и его семьи, а так же об аренде расшив для транспортировки переселенцев. Все прошло без нервов и по-деловому, хотя со старым Соколом пришлось поспорить. Но это и понятно, дело касается денег, а значит, необходимо поторговаться. Считали, рядили, прикидывали, и в итоге, ближе к вечеру, кое-что получилось. Семья ладожских Соколов свои обязательства выполнила полностью, а помимо всего прочего предоставляет мне месячный запас продовольствия на всех переселенцев-наемников и две большие расшивы с экипажами, которые перевезут их через Венедское море. С момента моего появления в Рюриковом городище киевляне переходят под мое начало, продовольствие ладожане пришлют в ближайшее время, а расшивы появятся через седьмицу. За оказанные услуги я передаю купцу Гудою две тысячи листов бумаги, и он остается должен мне еще семьдесят новгородских гривен, которые будут израсходованы на следующую партию переселенцев. Кажется, размен не очень честный. Бумага, с который бы в двадцать первом веке даже в туалет не пошли, окупила переселение и корабли. Однако все можно посчитать. Лист эксклюзивной бумаги в Новгороде стоит пять резан по оптовой цене, так ее продавали приказчики Радима Менко, и так же ее продаю я. В гривне пятьдесят резан, так что итог подбить очень легко. Две тысячи листов это двести гривен. Со временем, конечно же, цена на бумагу упадет, и очень сильно, а пока все так. Ладно, продолжаю дальше. Вопрос по доставке людей сначала на Руян, а затем в Зеландию, был решен. Пришел черед определиться со следующей партией наемников, и я попросил Гудоя опять собирать воинов и найти корабелов. А помимо того, мне были нужны полсотни крепких крестьянских семей (пятьсот-семьсот человек), которым следовало обещать землю, жилье, предоставление семян и инвентаря, подъемные в размере гривна на каждого взрослого мужика, дойную корову на двух детишек, а так же освобождение от налогового бремени на пять лет. Купец сказал, что ради таких условий крестьян можно собрать еще до отбытия нашего посольства, надо только послать лодьи в Порков и Старую Руссу. Однако сейчас крестьяне мне были не нужны. Вот осенью, это да, когда встану на ноги, тогда ими и займусь, а пока для их приема ничего не готово. Поэтому сначала мастеров и воинов надо распределить, а только потом о сельском хозяйстве думать. Гудой, по жизни человек грамотный и пробивной, меня понял правильно. Осень так осень. Ему без разницы, особенно после того, как он мою бумагу в Киев, Чернигов, Суздаль, Владимир и Булгар по тройной цене перепродаст. После чего наш договор был скреплен крепким рукопожатием при видоках и ладожанин направился в Перынь, где у него стояла лодья. День пролетел, а я этого не заметил. Вокруг меня жил по устоявшемуся порядку лагерь наемников. Для меня в его центре была поставлена палатка, ведь ночами здесь все еще прохладно, и возле нее горел костер. Там собрались капитаны шнеккеров и три киевских вожака: Илья Горобец, Гаврила Довмонтов и Гнат Твердятов. Бывалые вояки, которым было о чем поговорить, вели оживленную беседу и ждали пока в котле поспеет наваристая уха. Я присел подле огня, и вожаки посмотрели на меня. Они знали, о чем я разговаривал с Гудоем и, разумеется, ждали разъяснений и дальнейших указаний. Слева направо я оглядел лица воинов и обратился к капитанам шнеккеров: – Корней и Ранко, завтра начнете набор команд для своих кораблей. Рыбаков из Чаруши на берег, а на борт киевлян возьмете. Пока тихо и спокойно, походите по озеру и по реке, да посмотрите, смогут ли они весло ворочать. – Ясно, – Самород кивнул. – Сделаем, – добавил Жарко. – Теперь с вами, – я обратился к полусотникам. – Ближе к полудню из Перыни придет лодья с крупами, солью и мукой. Все надо разгрузить и определить в сухое место. Это продовольствие на всю ватагу, так что если мыши крупу сточат или вода муку подмочит, придется нам пояса затягивать. Ну, а чтобы никто и ни на кого не пенял, то отвечать за продовольственные запасы станет Гаврила Довмонтов. Он человек опытный, сразу видать, а значит справится. Довмонтов, самый старый среди нас человек, грузный мужик, который вряд ли смог бы показать себя в бою, но очень хотел заработать внукам на подарки и себе на старость, заулыбался. Пусть будет интендантом, все равно должность вакантная, а гнили в нем не чувствуется. – За всем прослежу, – Гаврила явно был доволен. – Хорошо, – я повернулся к Горобцу и Твердяте: – Отныне вы полусотники, не сами по себе, а по моему приказу. С самого утра всех воинов выведете на поляну возле берега. Будем проверять, кто и чего стоит. Бег, рубка, кулачный бой, битва строем. Затем Ранко и Корней наберут парней в команду, а кто останется и руянские рыбаки, все под вашим началом. После этого, как разберетесь, кто и кому подчиняться должен, всех мастеров ко мне. Только по очереди. Мне с ними поговорить нужно, а вы смотрите, чтобы ни один мимо не проскочил. Илья и Гнат переглянулись, и за двоих ответил Горобец: – Понятно. Приказ исполним. Он замялся, и я подбодрил его: – Говори, если есть что сказать. – Что по деньгам? Вроде бы разговор о задатке был. – Это через пару дней. Каждый воин, кто не передумает идти со мной, получит плату за месяц вперед. Вы, конечно же, втрое больше. – Добро. А что с расшивами? – Скоро будут. – В Новгороде стоянка намечается? – Нет, там сейчас слишком беспокойно, да и соблазнов много. Зато в Ладоге два дня простоим. Еще что-то спросить желаешь? – Да. Что нам на Руяне придется делать? – На Руяне ничего, а вот в Зеландии работы хватит. Станем по морям шастать и береговых данов на клинки насаживать. Подробней об этом позже поговорим. – Ага! Киевляне покинули костер, и пошли к своим людям, которые тоже ждали новостей и какой-то определенности. У палатки остались только варяги, и Самород спросил: – Вадим, а ты уверен, что прокормишь столько народа? Тысяча гривен, которые Ольговичи передали, это много. Но ты сейчас долги вернешь, задаток воинам выдашь, нашим варягам за поход кое-что дать придется. Ну, а дальше-то что? Два-три месяца покуражишься и большим боярином себя почувствуешь, и все? Ранко, конечно, был прав. Серебра мне надолго не хватит. Однако он знал обо мне далеко не все, поэтому судил поверхностно. Раньше я ситуацию не прояснял, а теперь можно. – Все продумано, друже. Мастеров останется не больше пятидесяти человек, да и то, в основном строители, углежоги и кузнецы, а остальных мы отдадим жрецам, и за это мне неплохо заплатят. Это раз. С воинами проще, на них охрана замка и походы, я же не зря киевлянам про это сказал. Только на месте осядем, как сразу в море выйдем. Впереди еще лето и осень, так что не один замок взять успеем. Это два. Кроме того, есть производство бумаги. Это три. А еще за меня жрецы Яровита, которые в случае большой нужды всегда мне ссудят серебро, хотя я этого и не хочу. И это четыре. – Теперь все понятно, – Ранко ухмыльнулся. – Но есть иной вопрос. – Слушаю. – Как быть с добычей? Все по-прежнему, хабар делим по старым законам? – Про это я хотел в Рароге поговорить. Но ты ведь не лично от себя спрашиваешь, а от всех варягов? – Да, это вопрос от всей ватаги, – подтвердил капитан. – Раз так, то можно ответить сейчас. Нет, по-прежнему не будет. Все, что захвачено, принадлежит только мне, а воинам серебро или дополнительная награда за заслуги. – Значит, хочешь предложить нам плату как наемникам? – Хочу. – Точно такую же, как и киевлянам? – Да. – Не всем это понравится. – Я знаю. Но для меня главное, чтобы это подошло вам. Платить стану вдвое больше, чем пятидесятникам, потому что на вас управление кораблями. – По шесть гривен? – Точно так. – Эх! – Ранко кинул быстрый взгляд на Корнея, а затем осуждающе покачал головой. – Странный ты человек Вадим. Но мы будем с тобой, больно условия у тебя хорошие. Лето отходим, а там посмотрим, что из твоей затеи выйдет. – Я рад, что вы меня поддержали, варяги. Неожиданно, по спине пробежали мурашки. Показалось, что из леса за мной кто-то наблюдает и взгляд у этого человека недобрый и колючий, будто это снайпер целится. Рядом была опасность, и я едва не бросился от костра в сторону, в спасительную тьму. Капитаны мое беспокойство заметили и замолчали, а я снова прислушался к своим чувствам. Нет. Все в норме. Взгляд был, но он пропал, а значит, уходить подальше от леса, до которого не больше пятидесяти метров, не надо, а вот секрет на опушке посадить придется. Тем временем поспела уха. Мы поели, поговорили о текущих делах, и капитаны ушли на свои корабли. Спать не хотелось, и я остался у костра. Дрова быстро прогорели, и крупные багровые уголья мерцали неярким светом. Порыв ветра от Волхова и они ярче. Все стихает, и они притухают. Красиво и очень завораживающе. Лагерь затихает, и слышно как неподалеку ходят караульные варяги, которым предстоит всю ночь охранять стоянку. Тишина и покой. Из темноты вынырнул Немой, который после полудня исчез в лесу. Вагр присел напротив, зрачки его глаз в отблесках потухающего костра блеснули, словно он был волком, а затем Ястреб бросил мне что-то тяжелое и продолговатое. Ногой я подвинул предмет поближе к огню и увидел, что это короткий меч, который был испачкан кровью. По идее, следовало бы волноваться, увидев такое, и начать суетиться. Однако внутри меня ничто даже не ворохнулось и, прислушавшись к эмоциям вагра, я уловил его удовлетворение от хорошо проделанной работы. – Ты кого-то убил? – спросил я воина, кивнув на клинок. Утвердительный кивок – да. – Это был враг? Да. – Мой? Да. – Одиночка? Да. – Убийца от Ольговичей? Он пожал плечами, мол, не знаю. После чего знаками, которые я стал неплохо понимать, он показал мне, что произошло. Высадка на причал. Я направился в лагерь, а он заметил уходящего в лес человека. Вагр пошел за ним. Следил. Стало смеркаться. Человек достал мощный боевой лук и тул со стрелами, а затем подкрался к лагерю и хотел выстрелить. Расстояние небольшое. Целились в меня. Это точно. Поэтому Немой кинулся на него. Убийца человеком оказался резким и выхватил меч. Однако Ястреб его убил и пришел доложить. Все просто. – Благодарю, – сказал я вагру. Снова он пожал плечами – не стоит. Я повернулся в сторону ближайшего пятидесятника, который находился у соседнего костра и позвал его: – Илья! Горобец! – Чего!? – киевлянин привстал. – В лесу на опушке убийца! Мертвый! Мой человек его сделал! Пошли воинов труп проверить и оружие подобрать! Горобец поднял своих людей и направился к деревьям, а я остался на месте. Было бы мне лет двадцать, наверняка, рванулся бы лично разбираться, кто таков неудачливый киллер-лучник и кто его заказчик. Но я уже давно не мальчик, чтобы играть в средневекового сыщика. За мной дружина и люди, а значит, я не могу потратить три-четыре дня на беготню по Новгороду и окрестностям в поисках врагов. Кому следует, а это офицеры моего наемного войска, сами во всем разберутся. Хотя чего тут разбираться? Игорь Ольгович обещал мне смерть и это первый его привет. Жаль, конечно, что не последний, но ничего, недолго черниговскому князю воздух коптить. Пусть подергается и позлится, а я отправлюсь на Зеландию, и там он меня не достанет. Конечно, он может по мою душу специальную команду выслать или к наемникам пару ухорезов внедрить, но я ведь тоже не баран и способности ведуна использовать не стесняюсь, так что противника вычислю сразу. – Ястреб, – я снова обратился к вагру, – мы с тобой вместе уже давно и без слов друг друга понимаем. Но ты все время один. Почему без женщины? Немой приложил правую ладонь к груди в области сердца. По любви хочет. Это правильно и достойно уважения. Мне повезло, с Нерейд все по взаимному согласию. Однако общество вокруг таково, что можно и двух и трех жен в семье иметь. Здесь все от статуса человека зависит и от желания женщин, разумеется, если они не холопки и не наложницы, а еще среди варягов и новгородцев практикуются разводы. Вышли двое в круг, сказали слово и развелись. Впрочем, напрягать вагра не стоит. Ждет чего-то, вот и ладно. Главное, что, несмотря на все горе, выпавшее ему, он не оскотинился и надеется на лучшее. Появились киевляне, которые принесли труп убийцы. Я его осмотрел, крепкий мужик в расцвете сил, волосы светлые, бородка аккуратно подстрижена, а одет как местный житель, рубаха, куртка, штаны и сапоги. Из оружия меч, который принес Немой, отличный лук и пара ножей, один на поясе, другой засапожник. Больше никакого снаряжения нет, значит, либо в лесу себе схрон оборудовал, либо в Рюриковом городище остановился. – Что с ним делать? – Илья Горобец пнул труп в бок. – Оставьте на окраине стоянки до утра, только так, чтобы зверье его не сожрало. – А зачем? Можно ведь сразу закопать. – Можно, но не нужно. С утра вызовешь из деревни старосту, пусть на мертвеца посмотрит. И если он его опознает, надо взглянуть, где он жил и что у него в вещах. – Уяснил. Мне этим делом заняться? – Да. Займись, а пока охрану стоянки удвой и на опушку тройку воинов посади. Труп утянули. Спать мне по-прежнему не хотелось, хотя близится полночь. Поэтому я сделал себе кружечку взвара и крепко задумался. Итак, что я имею на данный момент? Серебра хватит на три месяца, а если Векомир еще что-то за мастеров подкинет, то и на четыре. В Чаруше и зеландском Рароге есть около полусотни комплектов разной брони и оружие на пару сотен человек, плюс арбалеты, к которым, кстати, заканчиваются болты. Через три недели, если все пойдет своим чередом, и городское вече вместе с Советом Господ подтвердит союз Новгорода и Руяна, мы будем в родных краях. Сразу же придется нарезать строителям фронт работ и выделить им в помощь минимум три десятка воинов для охраны. После этого они соберут данов, проживающих на моей земле и начнется заготовка леса на строительство и подготовка к возведению крепости и причалов. Чтобы дело спорилось, понадобится выбрать из мастеров самого уважаемого человека, а еще придется дополнительно закупить инструмент. Одновременно с этим надо срочно ставить кузни, а углежогов занять добычей уголька. И пока в Рароге будут идти подготовительные работы, мне придется добывать денежку, а для этого надо прогуляться по вражеской земле и пролить кровь, как чужую, так и свою. Из всего вышеизложенного вытекает вопрос. Куда ударить? Вариантов, немного. Скандия, Ютландия, Гетланд и Халланд. Если идти на гетландцев, то придется иметь дело с Хунди Фремсинетом, который с ними воюет. Если на закрепившихся в Скандии данов, то надо поговорить с моим соседом Вартиславом Никлотингом, эти самые даны через пролив от его владения. Ну, а коли намечать поход в Халланд или Ютландию, то самый простой вариант примкнуть к варягам Мстислава Виславита. Что лучше? Пока неизвестно, поскольку за время моего путешествия в Новгород и обратно ситуация в районе Зеландии может резко измениться и от этого будет зависеть многое, так что гадать пока бессмысленно. Тогда переходим к следующему этапу моего становления. К развитию феода. Допустим, что летний поход удался. Я уцелел, не получил контузию на всю голову и взял добычу, которую смог быстро и без проблем реализовать. Какими должны быть мои действия после этого? Строительство, само собой. Выбивание со своей территории местных крестьян, не всех, а лишь тех, кто может нанести удар в спину. Добыча ресурсов, металлов и хорошего угля. Помимо этого придется сделать большие запасы продовольствия, заказать в Волегоще дополнительную партию арбалетов и в начале осени послать кого-то из капитанов в Новгород за подкреплением и крестьянами. Больше в этот год, как ты не упирайся и жопу не рви, ничего не сделать. Разве только хорошую глину по осени поискать для кирпичного заводика и помимо производства бумаги наладить изготовление клея и природных красителей. Да, мысль неплохая, а помимо этого надо ввести среди строителей и других работников привычную для меня систему мер и весов, ибо сажень, локоть, пуд и верста, по моему мнению, тупик. Ну, а воинам следует раздать звания, да обмундирование с погонами пошить. Оно вроде бы баловство и глупые понты, погоны, медальки, аксельбанты, кокарды, сержанты-лейтенанты. Однако разделение войска на четкие чины и подразделения один из краеугольных камней военной организации и основа профессиональной армии, а то это не дело, что сегодня бывалый ветеран десятником-сотником ходит, а завтра его на круге не выбрали, и он снова рядовой ватажник. Нет, это порочная практика, которая часто дает сбои, а значит, ее надо ломать. Но не в прямую, поскольку это бессмысленно, скорее она меня сломает, а исподволь, примером, как с арбалетами. В общем, план на лето-осень есть. Самая главная задача – добыть денег и обустроить людей, а дальше, как пойдет. Надо производить кирпич. Надо заложить селитренные ямы. Надо толкать волхвов, чтобы поскорее типографский станок собрали, хотя бы самый простейший. Надо добыть мастеров, которые могут заняться изготовлением пороха и построить ветряную мельницу. Надо лесопилку. Надо заняться огненными смесями. Надо озаботиться изготовлением рыбьего жира, который можно использовать для самых разных целей, благо, трески в море столько, что ею по зиме печки топят. Надо сделать самогонный аппарат. Надо послать разведку в Норланд. Надо добыть сахарную свеклу, которой еще нет, потому что ее получили в результате долговременной селекции. Надо разобраться с простейшими кислотами: азотной, серной и соляной. Надо добыть пару грамотных алхимиков. Надо, надо, и опять надо. Дел уйма, а когда всем этим заниматься? Хрен его знает, ибо жизнь ни разу не сказка и не РПГ-игра, где люди по умолчанию либо злые, либо добрые, а здания воздвигаются в течении пары минут. Нет. В реальности все как-то сложнее. Впрочем, сдаваться я не собираюсь. И если меня не убьют, быть мне настоящим полководцем, а затем, кто знает, возможно, что и князем, хотя до этого еще очень далеко. Тут бы с Новгородской земли домой добраться, а то убийцы по кустам так и шлындают, пока один, но, наверняка, будут еще. А и ладно. Не было такого, чтобы воины Яровита стрел из-за кустов боялись и трудностей пугались. Не было, и пока мы есть, не будет.