Осколок Нави - Дарья Старцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разделимся, – повелел грубый, хриплый голос. – Я пойду направо, а ты налево ступай.
Вдали замаячил высокий, плечистый образ, он медленно приближался ко мне. Я продолжила идти дальше, в самую глубь темноты, искренне надеясь, что стражник развернется назад раньше, чем достигнет тупика. Тяжелая поступь гулом разносилась по ночному терему, перебивая мое тяжелое, прерывистое дыхание. Но бесконечно убегать у меня не вышло. В конце концов я уткнулась носом в высокие двери. Попытки отворить их привели лишь к тому, что мой преследователь остановился и прислушался. Он замер, и я тоже. А когда он сделал первый шаг навстречу, я поняла, что времени на спасение остается все меньше. Стражник шагал гораздо быстрее, чем до того, как я выдала себя шорохами. Он догадался. Руками я нащупала дверь рядом, дернула за ручку, но она тоже оказалась закрыта. Следом я перешла к другой, к следующей двери – без толку. Расстояние между мной и стражником все сильнее сокращалось, еще шагов пять, и он смог бы дотянуться до меня рукой. Уже не веря в свою удачу, я толкнула очередную дверь. Та легко поддалась. Я ввалилась в горницу, и, не успев оглядеться, заперла дверь на засов.
– Видать крепко тебя девки застращали, коль ты ко мне в ночи прибежала.
Я вздрогнула от неожиданности, резко обернулась, и в тусклом свете лучины увидела главную по терему, одетую в длинную ночную рубаху. Верно, она услыхала громкий топот сапог и голоса стражников, оттого и проснулась. Удивительно, но все другие обитатели терема не повысовывали свои головы из-за дверей поглядеть, что за переполох творится среди ночи. Крепкий, богатырский сон вряд ли служил тому причиной. Просто-напросто они боялись лишний раз покидать свои горницы. Ирица же – дело другое. Она была главной по терему, а потому поднялась с постели, чуть заслышав топот, да зажгла лучину. И хотя мне не посчастливилось набрести на пустующую горницу, было бы гораздо хуже, ежели б засов на ее двери, как и на всех остальных, оказался задвинут.
Громкий, настойчивый стук стряхнул мимолетное облегчение с моего сердца. Пока Ирица накидывала на себя покрывало, и шла открывать дверь, я как бы невзначай отошла вглубь горницы: туда, откуда меня не увидит стражник. Скрежещущий звук засова заставил меня замереть от страха. Я стояла, не шевеля и единым пальцем, пока дверь отворялась, впуская в горницу тревожную темноту.
– Что там у вас за шум посреди ночи? – не дожидаясь вопросов стражника, выдала Ирица, заслонив собой узкий дверной проем.
– Кто-то в горницу проник, что под замком в башне, – прошептал тот ей в ответ.
Она задумчиво хмыкнула.
– Надо же…
В полутьме я не разглядела ее лица, лишь весомый, тучный образ. Однако кожей ощутила, как ее пристальный взор скосился в мою сторону.
– А ко мне ты какого лешего притащился?
– Мы наглеца с самой башни преследуем. Внизу разделились, а я иду себе, и слышу, что не один здесь: будто кто-то дверь открыть порывается. Верно, нырнул в темноту подлец и где-то здесь схоронился.
Затаив дыхание, я огляделась вокруг в поисках пути к бегству, перебрала в голове все оправдания своего ночного блуждания. Да только существовала ли хоть одна убедительная причина? В свою первую ночь в этом тереме мне некуда было идти.
Но Ирица подбоченилась, выпятила пышную грудь и грозно шагнула вперед.
– К чему это ты клонишь? Будто я в ночи пробралась в башню?
Бедолага замялся, бессвязно мыча под напором рассерженной женщины.
– Отворяла я дверь, чтоб послушать, откуда шум доносится! Все ж моя это забота, за порядком следить. А тебе бы лучше перестать дрыхнуть на посту, не то князь прогневается, да казнит!
– Но ты сама ведь…
Ирица захлопнула дверь, с глухим стуком задвинув засов. С опаской я вышла из своего ненадежного укрытия. Мне повезло, что подумала, будто соседки выжили меня из горницы, ведь одна из них и впрямь обладала самым что ни на есть дурным нравом.
– Вот что, – протяжно зевнула Ирица. – В тереме сейчас неспокойно, так что оставайся-ка ты у меня на ночь.
Она постелила мне на сундуке. Спать было неудобно: ноги от колена свешивались на пол, хоть я и старалась как можно плотнее поджать их к груди, а тюфяк оказался слишком тонким. Однако я не подала вида, сердечно поблагодарив хозяйку горницы за теплый прием. Благосклонность Ирицы имела большое, а может, и главное значение в моем нелегком деле. А ведь чернавки – девки, привыкшие жить в скромных условиях. Коль пожаловалась бы на жесткое ложе, Ирица могла усмотреть во мне девицу из знатного рода. К тому же добродушная старуха напоила меня горячим чаем с терпким ароматом сушеных трав, после которого дрема быстро овладела телом. За ночь я ни разу не проснулась, а пробудилась лишь от громкого, требовательного крика местного петуха.
Наутро неудобная постель все же дала о себе знать: спина и шея разболелись. Солнце едва успело показаться на небосводе, когда я осторожно приоткрыла дверь своей новой горницы. Но неожиданно она сама рывком распахнулась шире, и цепкая рука ухватилась за мой сарафан на животе, потащив внутрь.
– Где ты была всю ночь?! – воскликнула всполошенная Лада.
Я обхватила ее запястье и крепко сжала. Пальцы Лады тут же ослабили хватку, она зашипела от боли и отскочила от меня, яростно блеснув глазами она исподлобья
– Совсем ополоумела!
– А чего ты ждала? – пожала плечами я. – Накинулась на меня с порога, а глаза шальные: того и гляди вцепишься в волосы!
Я и в самом деле не знала, чего ждать от Лады. И хотя было бы лучше поладить со всеми обитателями терема, но дерзость этой девицы перешла все границы. Я могла терпеть ее показную ледяную отстраненность, но не настоящий гнев. Тут я вспомнила, что милой Беляны, которая сдерживала пыл своей соседки, нет в горнице. Ее лавка пустовала, как и две другие.
– Где Беляна?
Вопрос темноволосой соседки застал меня врасплох. Я вытаращила на нее глаза, не в силах понять, шутит ли. Однако сердитое лицо Лады оставалось серьезным. Сложив белые руки на груди, она казалась мне холодным, каменным изваянием.
– Она не вернулась в горницу? Вы ведь бежали вдвоем, так что пятки сверкали! Бросили меня одну.
– Лучше б бросили! – фыркнула Лада, скривив тонкие губы. – Беляна вернулась, когда заметила, что тебя нет с нами. Я отговаривала ее, но без толку, такая уж
