Посредники - Тара Смит

— Морри? Морри!

К. А. убрал прядь с ее лица, и она подняла глаза. Она сидела, склонившись над столом, длинные черные волосы, которые она расчесала несколько минут назад, упали в тарелку с сиропом.

— Далеко отправилась?

Где она бродила? И когда снова уйдет туда?

— Я не…

К. А. нахмурился.

— Ты опять гуляла во сне прошлой ночью, так ведь?

Она покачала головой и открыла рот, но не произнесла ни звука.

К. А. отложил вилку и взял руку сестры в свою.

— Когда это было в последний раз? Господи, — присвистнул он, — шесть лет назад?

Моргана отняла руку и обмакнула кусочек оладьи в сироп.

— Пять, — ответила она. — И прошлой ночью я не гуляла во сне. Я просто надралась и вырубилась.

Она внимательно посмотрела на брата.

— Слушай, я дома, так? Я отправилась в бар, К. А. Я ушла с вечеринки и пошла в бар. А там напилась до потери пульса, ясно? Меня зовут Моргана, и я — алкоголик. Доволен? Потом я вернулась домой.

Она положила вилку и оттолкнула тарелку.

— Босиком.

К. А. нахмурился.

— Слушай. Прошлой ночью что-то произошло, и ты не хочешь рассказать мне, что…

Привычным нервным жестом Моргана заправила выбившуюся прядь за ухо, хоть и сознавала, как смешно звучат ее объяснения, когда в волосах, возможно, еще торчат веточки и листики.

Девушка спрятала ноги под стул. Она вспомнила другие утра, похожие на это, много лет тому назад, когда отец еще жил с ними, когда она бродила во сне почти каждую ночь, а отец с матерью не спали и по очереди караулили ее. Она слышала, как родители ругались по утрам, кому сколько удалось поспать. Фил-младший всегда хотел отвезти ее к психиатру. «Это ненормально», — говорил он. Но Ивонн упорно не соглашалась.

— Просто у нее слишком много энергии, — твердила мать. — Моргана подрастет и преодолеет это.

Она и в самом деле преодолела. Но не потому, что выросла. Просто однажды ночью, когда ей было двенадцать, она проснулась во время такой прогулки — среди непроглядной тьмы, какой она в жизни еще не видела, и прямо посреди леса. В том самом месте, которого боялась больше всего на свете.

Под ногами у нее что-то было. Что именно, ей было не разобрать, поэтому она подняла этот предмет — он был теплым, влажным, жирным на ощупь. Она заставила себя отнести его туда, где деревья росли пореже и сквозь них проникал лунный свет. Это оказался мертвый зверек — вероятно, кролик. Шкурка была содрана с его тельца, остался лишь окровавленный остов: глаза, лишенные век, безгубая, оскалившаяся в жуткой ухмылке пасть. Она в ужасе бросила тушку. Ее руки были в крови, но она внушала себе, что просто испачкалась, когда подняла кролика с земли. Но позже той ночью в душе ей пришлось воспользоваться пилкой, чтобы выскрести окровавленное мясо из-под ногтей.

С того самого случая Моргана перестала спать по ночам. Она пила кофе, учила уроки. Ее отметки всегда были хороши, но после седьмого класса они стали отличными. В течение целого года она ложилась спать только после того, как птицы начинали чирикать; перед началом занятий ей удавалось поспать всего несколько часов, и так продолжалось, пока она не убедилась, что переборола привычку ходить во сне. Ей разрешали опаздывать в школу из-за «нарушения режима сна», несмотря на то что Ивонн так никогда и не признала, что у дочери на самом деле была проблема.

Ей до сих пор слышался голос матери, объясняющей членам школьного совета: «У нее просто слишком много энергии».

И вот Моргана снова видела свои грязные, испачканные ноги. Красные царапины покрывали обе лодыжки; одна, особо крупная, шла по правой икре. Несмотря на то что она только что поела, Моргана почувствовала пустоту в желудке и головокружение.

Она встала из-за стола.

— Я сегодня работаю. У меня дневная смена в «Кракатау», так что лучше я сейчас помою тарелки…

— Морри! — К. А. поднялся. — Брось ты эти чертовы тарелки. Слушай, может, нужно рассказать маме? Не думаю, что нам следует так все оставлять. Я не хочу, чтобы все это снова началось…

— Я же сказала тебе. Я не хожу во сне. Я была пьяна, пешком добиралась до дома, по дороге зашла в бар. И уж конечно, тебе не следует рассказывать об этом маме.

Она примолкла, многозначительно качая головой.

— Так или иначе, но, согласно приказам тренера Гонсалеса, тебе за милю следовало обходить эту вечеринку, — напомнила она. — Через две недели у тебя поездка в тренировочный лагерь. А за пьянку тебя могут вышвырнуть из команды, Кака. Так что я не стала бы рассказывать направо и налево — особенно страдающей словесным поносом Ивонн, — о том, как твоя старшая сестра надралась на вечеринке, на которой ее младшему братцу вовсе не полагалось находиться.

Она взяла свою тарелку и вздернула подбородок.

— Как думаешь?

К. А. сел, скрестив руки и опустив голову. Он привык к тому, что Моргана вечно манипулировала им.

— Да, полагаю, ты права.

— Я тоже так думаю.

Она принялась убирать тарелки так, как это делала Ивонн, складывая в стопку. Их тяжесть была приятна ей.

— Поговорим о другом. Думаю, мне нужно извиниться перед Ундиной. Она, наверное, волнуется…

— Уж это да! Прошлой ночью ты вела себя как настоящая стерва.

Моргана откинула волосы назад.

— Я с этим разберусь.

— А Нив? С ней ты тоже вела себя отвратительно.

— Разумеется.

Кукольное личико Нив всплыло у нее перед глазами, и Моргана снова почувствовала желание двинуть по нему изо всех сил.

Маленькая гнида!

— Я извинюсь перед Нив. Она же моя подруга.

Моргана забрала последние тарелки и направилась в кухню, чувствуя, что стала лучше, чище и полностью владеет собой.

— Слушай, — крикнула она от раковины, — не волнуйся обо мне. И насчет тарелок тоже, я о них позабочусь.

Она высунула голову в дверной проем. К. А. сидел за столом, все еще скрестив руки и опустив глаза.

— Спасибо за оладушки, Кака.

— Ага, на здоровье, — буркнул он, не поднимая головы.

Моргана нахмурилась и вернулась на кухню. С ними — Ундиной и Нив — она разберется позже. Прямо сейчас ей надо разобраться в своих мыслях. Нужно понять, как долго она отсутствовала прошлой ночью, что произошло после ее ухода, почему она ушла и сколько времени провела в лесу.

Она плеснула на губку мыла с запахом лимона и принялась тереть посуду, сначала столовые приборы, потом бокалы, потом тарелки. Ей нравилось ощущение теплой воды, струящейся по рукам, но злость не проходила. Хотелось что-то сделать, что-то изменить. Почему это произошло именно сейчас? Почему она снова начала бродить во сне? Словно в поисках ответа, Моргана окинула взглядом кухню. Глаз остановился на наборе ножей, висевших на магнитной полосе над раковиной, словно отряд толстых средневековых солдат, построившихся в шеренгу. Вспомнились кадры из того старого фильма, «Керри». Что, если они пришли за ней? Умом Моргана понимала, что это не так, но вот бы они нацелились в Мотылька, эту омерзительную сволочь, так унизившую ее. Она представила, как весь набор ножей летит ему в голову, и от этого жуткого зрелища почувствовала себя лучше. Если бы она только могла… Если бы она только могла чуть лучше держать себя в руках…