Невеста Дерини - Кэтрин Куртц

Но, впрочем, и сама королева Джехана в своем строгом белом одеянии вдовы как нельзя более походила на монахиню-послушницу, если не считать тонкого золотого обруча, надетого поверх покрывала. Джехана Бремагнийская была некогда очень красивой женщиной, но суровая религиозная дисциплина и умерщвление плоти, которому она подвергала себя последние десять лет после смерти мужа, дабы искупить свой воображаемый грех, сделали ее изможденной и хрупкой, выглядевшей куда старше своих сорока лет.

— Келсон, сын мой, — промолвила она, и неуверенная улыбка заиграла на бледных бескровных губах.

Она принялась рассеянно накручивать на тонкое запястье длинную нить коралловых четок. Сестра Сесиль присела в низком поклоне, отводя глаза, затем ускользнула прочь, и вместе с отцом Амбросом они отошли подальше, вне досягаемости голосов, но по-прежнему оставаясь на виду у королевы.

— Я не могу остаться надолго, — напряженно промолвил Келсон, — меня ждут гости.

— Я тоже ждала, — возразила она, поворачиваясь щекой для поцелуя. — Надеюсь, ты не собирался уехать завтра, так и не простившись со мной.

Со вздохом он позволил матери усадить его на скамью с ней рядом.

— Мы бы увиделись завтра после мессы, — сказал он. — Я не хотел, чтобы мы опять поссорились. Я знаю, ты не одобряешь эту поездку.

Она смущенно отвела взор и скрестила руки на груди, словно ее внезапно пробрала дрожь, хотя вечер был очень теплым. Четки на фоне белоснежного платья выглядели, как капли крови.

— Я не одобряю не саму твою поездку.., хотя она будет очень опасной. Мне не нравится, что ты собираешься принять участие в этой церемонии возведения мальчика на престол. Нигель мне сообщил, что тебе там отведена какая-то роль.

— Насколько я понимаю, ты говоришь о магии?

— невозмутимо переспросил он.

— Если мы станем это обсуждать, то и впрямь поссоримся, — прошептала она.

— Матушка, я тот, кто я есть… А Лайем…

— Он из рода Фурстанов. И Дерини, враг Гвиннеда.

— Он четырнадцатилетний король, каким некогда был и я, и его будут окружать враги из его собственного народа. Некоторые могут даже покуситься на его жизнь. Он также — хотя сам никогда этого не желал — считается моим вассалом. Я не могу просто отойти в сторону и смотреть, как его будут убивать.

— О, да, конечно, спаси его, чтобы в один прекрасный день он вернулся и убил тебя!

С уст Келсона уже готов был сорваться резкий ответ, но тогда они поссорились бы еще сильнее. Этот спор между ними был слишком давний, и ни та, ни другая сторона не намеревалась идти на уступки. Так что продолжать разговор в таком тоне было совершенно бессмысленно. Глубоко вздохнув, он окинул взором темнеющий сад, покосился на священника и сестру Сесиль, которые взволнованно обернулись к королю и его матери, заслышав, что те повысили голос в споре. Оставалось лишь надеяться, что смысла разговора им все же было не уловить… Хотя, впрочем, отец Амброс, будучи исповедником королевы, все это неоднократно слышал и раньше, по крайней мере, из ее уст.

— Мы же хотели не ссориться, — успокаивающим тоном промолвил он. — Я не хочу больше возвращаться к этой теме. Скажу лишь, что и у меня, и у Лайема есть могущественные враги, которые используют все доступные им средства, чтобы уничтожить нас обоих. И хотя существует такая возможность, что рано или поздно самого Лайема мне также придется опасаться, я все же тешу себя надеждой, что за те четыре года, которые он провел при моем дворе, мы сумели хотя бы отчасти пробить брешь в стене вражды, разделявшей наши земли, и заложили какую-то основу для будущего мира. Мне ни к чему завоевания на востоке, и у Торента нет своих интересов на западе. Мы можем мирно существовать рядом друг с другом и постараться хотя бы отчасти восстановить то, что было утрачено после Реставрации.

— Но они ведь Лерини…

— И я тоже, матушка, — возразил он. — И даже если бы я не получил эту кровь в наследство от тебя, — хотя ты и пытаешься это отрицать, — я совершенно уверен в том, что магия Халдейнов также имеет своим источником силу Дерини.

— Проклятая магия! — пробормотала она.

— Нет, в самой магии нет ничего демонического, — возразил он. — Она попросту существует. Вопрос лишь в том, каким образом использует человек доставшееся ему могущество. Лишь так он может заслужить себе проклятье… Или благословение. Я же намерен использовать свои способности, чтобы помочь Лайему занять престол, принадлежащий ему по праву, и научить его использовать свои способности во благо Торента… Точно так же, как и я старался и буду стараться впредь делать все во благо Гвиннеда.

Она отвернулась, по-прежнему не убежденная его горячими речами.

— Я и не надеялась, что сумею тебя переубедить, — промолвила она после долгого молчания. — Ты такой же упрямый, как и твой отец, а Аларик Морган поддерживал вас обоих.

— Если бы он не поддержал меня, — возразил Келсон, — то сегодня не было бы этого разговора, поскольку и ты, и я погибли бы в день моей коронации. Та магия, которую пробудили во мне Морган с Дунканом, помогла мне выжить и спасти тебя. И именно эта сила помогает процветанию Гвиннеда.

Конечно, мы движемся медленно, но теперь, после двух столетий впервые появилась надежда на мир между нами и Торентом, и этот шанс нельзя упустить, — но только в том случае, если Лайем уцелеет.

Ради такой цели человек обязан призвать на помощь все свои способности и силы.

— Мир — это истинный дар, — через силу согласилась она, склонив голову над четками. — Но бессмертие души — слишком высокая цена за него.

— А я полагаю, — возразил Келсон, — что ты не вправе судить о моей бессмертной душе.

И вновь между ними повисло молчание. Чуть погодя Джехана печально покачала головой и обвела взглядом сад.

— Я знаю, ты должен ехать, — прошептала она. — Мне ведомо, что такое долг королей, и я знаю, как высоко ты ценишь клятвы, которые даешь своим вассалам, но могу ли я.., попросить об одном одолжении, раз уж ты намерен остановиться на острове Орсал?

— Какое одолжение?

— О, это не столь сложно, как белдорские церемонии, — она рассеянно улыбнулась и достала из рукава плоский пергаментный пакет с печатью, где на алом воске выделялись ее инициалы, украшенные короной.

— Я бы хотела, чтобы ты передал это послание своей тетушке Сиворн, — продолжила она. — Женские сплетни, по большей части: о платьях, драгоценностях, о цветах и обо всем прочем для свадьбы твоей кузины Ришель.., но я знаю, что вопрос о свадьбах тебе не слишком по душе.

— Ну, почему же? В этой свадьбе я не нахожу ничего неприятного, — возразил он, своим тоном явно давая понять, что никаких иных свадеб обсуждать не намерен. И в особенности не хотелось ему обсуждать или даже думать о брачных планах сестры Ришель.