Там, где кружат аспиды - Олеся Верева

Лёля посмотрела. И ничего страшного в сэрвах не увидела. Да, отличались они от людей местных и отличием этим пугали, да разве же повод это сторониться их? Отступать, как от собак лишайных? А затем Лёля с замешательством поймала себя на том, что и сама от путников на полшага, но отошла.

— Ищут, что поесть, — продолжала шептать Марьянка, приблизившись к уху Лёли. — Говорят, мужчины у них работать не желают, вот женщинам с детьми приходится самим о себе заботиться. А коли не принесут ничего, так их в кибитку не пустить могут, на улице ночевать оставят. Рано они сегодня, обычно ввечеру приходят в мусоре ярмарочном копаться. Видно, совсем изголодались. А кто им поможет, когда такой неурожай?

Хоть и замерла Лёля посередь рынка и толпы людской, но стояла у неё перед глазами картина другая. Старушка, рыдающая в тёмном уголке. Чувствовала Лёля, что нити этой женщины и двух её детей на веретене у Недоли сплетены. Видно, судьба им такая Родом писана. Но должна ли она, Берегиня, смириться с волей Создателя и смотреть, не делая ничего? И пусть из сердца её воспоминания выкрали, но умом понимала Лёля, как память о светлом чём-то жизнь раскрасить может. Она положила колечко, обожаемое, желанное, тысячу раз мысленно своим названное, обратно на прилавок, достала из складок рукава деньги и медленно вслед сэрвам пошла. А потом и побежала, не в силах взгляды, на неё направленные, выносить. А много таких взглядов её сопровождало, словно не было сейчас зрелища интереснее.

— Постойте! — задыхаясь от бега, выпалила Лёля и дёрнула за рукав изнурённую или просто голодную женщину, которая переступала неровно, точно через силу. В толпе кто-то ахнул, кто-то осуждающе забормотал. — Это вам! — Лёля протянула все свои деньги, а когда женщина отпрянула, она силой вложила их ей в ладонь, стараясь не думать о том, что держит неприкасаемую за руку под пристальным вниманием пяти десятков человек. — Купите себе что-нибудь, что давно хотели. Что-нибудь, о чём вспоминать потом будете.

Женщина посмотрела на Лёлю на удивление красивыми на измождённом лице карими глазами и быстро залопотала на языке чуждом. А затем зарыдала. Вторя матери, завыли в голос и оба ребёнка. Лёля не знала, поступила она хорошо или плохо. Не знала, стоять ли дальше рядом с плачущим семейством или бежать обратно к Похвисту, под его защиту. И вдруг её потеснили.

— Хлеб вот, вчерашний, да съедобный ещё. — Старушка в белой косынке всучила в грязные руки старшего мальчика две буханки. — Забирай, не то на выброс пойдёт, — сказала она, отводя взгляд.

— У меня тоже репа пропадает, — нарочито безразличным голосом произнёс торговец с соседнего ряда. — Ежели кто унести захотел бы, я бы мешочек-то наполнил.

— А свёклу мою в мешок свой закинешь? Тоже лишняя уродилась, а куда её девать? — отозвался кто-то, кого Лёля не видела за спинами других людей. Кто-то, кто явно лукавил. Не те времена были ныне, чтобы урожаем хорошим хвастаться.

Лёля ощутила лёгкое прикосновение к плечу. То была Марьяна.

— Папка говорить с тобой хочет, — тихо произнесла она, глядя на сэрвов, которым продавец репы всучил серую матерчатую сумку с овощами. Женщина всё ещё утирала слёзы, а дети успокоились, прижимая к груди подаренные кем-то брусочки яблочной пастилы.

— Всё ведь отдала, что было? — Кузнец уставился на Лёлю из-под широких бровей, когда она с Марьянкой вернулась к прилавку с украшениями. Лёля впервые так близко видела Марьяниного отца и смогла рассмотреть впадину от ожога недалеко от уголка его правого глаза. — Ты ведь не пересчитала, значит, вытащила всё, что в рукаве прятала?

— А что, неправильно я поступила? — Лёля пыталась казаться такой же уверенной в себе, как Ульяна. Только на самом деле очень боялась, что кузнец суровый глупостью движение души её назовёт.

— Да нет, всё верно ты сделала. И кто надоумил тебя против толпы пойти? Мы ж народ незлобивый, не прижимистый, да как слух прошёл, что неприкасаемые они, никто не решался первым на помощь прийти. А тут ты, девчонка заезжая. Забирай. — Толстым пальцем отец Марьяны подтолкнул в сторону Лёли перстень с янтарём. — Заслужила.

— И вовсе не заслужила я ничего. — Лёля смотрела на перстень и недоумевала, как совсем недавно готова была всё, что имела, выложить за металла кусочек и камушек блестящий. — Мне чужого не нужно! — вспомнила она слова Похвиста.

— И бесплатно не возьмёшь? В первый раз чудну́ю такую девицу встречаю, — улыбнулся кузнец, возвращая кольцо на место. — Ну, не нужно, так не нужно. Давай с тобой уговоримся: коли перстень у меня купят, я деньги вырученные им отдам, скажу, что от девчонки рыжей, — он указал взглядом в сторону почти скрывшейся из виду семьи сэрвов, возвращающейся к себе в поля с мешком, полным снеди. — Как тебе такая сделка? Согласишься, раз подарок мой принимать не желаешь?

— Соглашусь, конечно же, соглашусь! — Просияла Лёля и в поклоне склонилась. — Спасибо за доброту вашу! И пусть Род Великий вас и Марьяну хранит!

* * *

— Давай ещё раз, а то, может, я что-то не так понял. Не купила ничего?

Лёля кивнула. Она сидела на траве рядом с Похвистом, который выполнял своё обещание работать самостоятельно или же пытался доказать, что Стрибожьи внуки не головы сахарные, тающие от усилия малейшего. Он снова колол дрова для хозяйки корчмы, широко замахиваясь топором. Капельки пота блестели на его лбу под тёмными волосами, ворот рубахи Похвист распустил, а рукава закатал до локтя.

— Но денег у тебя нет?

Лёля вновь коротко кивнула, не поднимая глаз. Пусть Похвист думает, что она щепок опасается. На деле же отчего-то стыдно ей было рассказать, что она на рынке натворила. Пару дней назад только в Яви объявилась, а половину базара взбаламутила.

— И говорить не будешь, куда дела? — И снова Лёля молча мотнула головой. — Ну хорошо. Скажи хоть: потеряла или отобрал кто? Ты не бойся, я этому злодею мигом задам!

Похвист постучал обратной частью топора по ладони, демонстрируя, как поступил бы с Лёлиным обидчиком.

— Ну ладно. — Не дождавшись ответа, Похвист вернулся к своей поленнице. — А где русалку эту вурдалаки носят? Как притащится, так выдвигаемся. Знать бы только, куда нам идти. Где врата в Навь про́клятую?

— А давай у Велеса спросим? — отозвалась Лёля, радуясь, что Похвист от темы про её потерянные деньги ушёл. — Там, где тебе клубочек заговорённый явился. Коли Мокошь между Правью и Явью живёт, а брат её Велес мёртвых из Яви в