Пленница викинга - Джулия Бирн

Ивейна вскинула брови.

– Думаешь, те, кто ходит в набеги, ничем не лучше? Ты поймешь со временем, девочка. Мы прижаты к берегам фиордов. Летом наши стада пасутся на пологих склонах, но зимы здесь долгие и суровые, а дальше к северу нет ничего, кроме снега и льда. Только лапландцы могут там жить, торгуя мехом и охотясь на китов, но, Один свидетель, им приходится все время кочевать, чтобы выжить.

– И вы вынуждены завоевывать новые земли. В Англии то же самое.

– Да, но у вас есть земля, которую можно захватывать. Когда противники Харальда теряют свои фермы, у них не остается ничего. Но не все из них устремляются в Англию. Или даже в Нормандию.

– А что же они делают? – с искренним любопытством спросила Ивейна.

– Собирают вещи и едут в Исландию. – Эгиль пожал плечами. – Звучит не слишком заманчиво. Но поселение процветает.

– Но вы-то остались.

– Никто не изгонит меня с земли моих предков, – проворчал Эгиль. А затем с циничной усмешкой добавил: – Пока мы в состоянии платить дань.

Возможно, Рорику приходится ходить в набеги из-за королевской дани? – подумала Ивейна.

– Да, мы сохранили землю, – пробормотал старик. Кутаясь в меха, он смотрел на огонь очага, словно мог видеть в пламени картины своего прошлого. – И все же я боялся, что Ситрик отправится в Исландию. Он всегда был мятежником, а Рорик пошел бы за ним даже в Хель.

Ивейна замерла, не дыша.

– Но не отправился? – очень тихо спросила она, так и не дождавшись продолжения.

– Нет. Оседлая жизнь не для Ситрика. Этот сорвиголова решил присоединиться к Гутруму, королю датчан. – Эгиль вздохнул и покачал головой. – В тот год я взял Гуннхильд в жены. Ситрику и дома сражений хватало. Они с Гуннхильд возненавидели друг друга с первого взгляда, его возмущало, как она обращается с Рориком. Но это не помешало ему уехать и даже не попрощаться.

– Даже с Рориком не попрощался? – Ивейна нахмурилась, вспомнив, что Рорику было всего десять лет. Мятежный родственник, защищающий его от злой мачехи, наверняка казался мальчику героем.

– Еще чего не хватало, – буркнул Эгиль. – Ситрик знал, что я достал бы его из-под земли, если бы он увез Рорика с собой. Молот Тора! Мальчишка еще не вошел в возраст, хотя в силе и храбрости не уступал взрослому воину.

Ивейна улыбнулась, и старик усмехнулся в ответ.

– Да, я горжусь своим сыном. Почему нет? И Рорик прекрасно умел постоять за себя, так что не думай, будто Ситрик бросил его в беде. Им тоже можно гордиться. Я растил своего племянника с колыбели, и он стал для меня вторым сыном.

– И что с ним стало?

– Ха! Ты любопытна, как все женщины, но эта история не для твоих ушей. Скажу лишь, что Ситрик не поладил с Гутрумом. В тот год Гутрум и Альфред Уэссекский подписали договор, и датчане начали селиться на востоке Англии. Вы, англичане, называете эти земли Денло. Ситрик остался на службе у Гутрума, но не находил себе места. Каждый раз, когда он возвращался домой, я ждал, что он найдет себе другого вождя или построит собственный корабль. Затем, через четыре года после того, как Ситрик примкнул к датчанам, Рорик ушел с ним.

– В Англию?

– Да, в Англию. А еще через шесть лет Ситрик погиб. Это все, что тебе нужно знать, девочка. Если Рорик захочет, он расскажет тебе остальное. Но знай. Самое важное в жизни норвежца – семейная честь. Смерть кровного родственника должна быть отомщена. И это относится не только к сыновьям и братьям, но и к более дальним родственникам, к приемным детям, как юный Торольв, потерявший отца, и к тем, кто вошел в семью через брак. Честь, девочка. Помни об этом.

– Ивейна знает о чести больше, чем многие мужчины, отец, – сказал с порога Рорик.

Ивейна обернулась, и ее сердце екнуло. Рорик, такой высокий и сильный, заполнил собой весь дверной проем, но впервые она увидела в нем не храброго витязя из своих детских снов, а ребенка, не знавшего материнской ласки, мальчика, выросшего среди мужчин, чьи жизненные законы суровы и неумолимы.

Эта мысль ее потрясла. Когда Рорик склонился к ней и поцеловал в губы, она вздрогнула, решив, что эта мимолетная ласка – всего лишь очередная попытка соблазнения.

– Не так ли, радость моя?

– Что?

Эгиль хмыкнул.

– До чего ты девушку за ночь довел? Мало того, что она еле ноги передвигает. Так еще и теряет голову от обычного поцелуя.

Ивейна вспыхнула и расправила плечи.

– С моей головой все в порядке, милорд. Я помню, что мы говорили о чести. Однако, – она встала: знатная дама, оскорбленная невежливым обращением, – я оставляю вас наедине с вашим сыном, а мне э… нужно побеседовать с Анной, так что, с вашего позволения…

Не замечая широкой усмешки Эгиля и любопытства на лице Рорика, девушка развернулась и с достоинством направилась в противоположный угол зала.

– Доброе утро, госпожа, – поприветствовала ее Анна. – Как видишь, мне уже дали работу.

С помощью большого гладкого, как стекло, камня Анна заглаживала мелкие складки на льняном платье.

– Гм.

– С тобой все в порядке, госпожа? – нахмурилась девушка. – Меня не пустили к тебе прошлой ночью и утром, а ты выглядишь…

– Все замечательно, Анна. А что касается ночи, – Ивейна глубоко вздохнула, – похоже, по здешним обычаям, родственники жениха должны убедиться в девственности невесты.

– Я была уверена, что ты невинна, судя по слухам, которые ходили в Селси. Но Рорик велел нам с Торольвом не упоминать о твоем первом замужестве. Он сказал, что ни к чему хорошему это не приведет, и лучше, чтобы никто не узнал.

– Ну, а ты как, Анна? Надеюсь, с тобой хорошо обращались?

– Конечно. Мне выделили уютный уголок на сеновале и сытно накормили. Одна из девушек показала мне, как делают это молочное кушанье, которое мы ели прошлым вечером. Оно называется скир. Очень вкусно. И оказывается, его очень просто готовить. – Она обвела взглядом комнату и понизила голос. – Но я бы на твоем месте остерегалась Гуннхильд. Пока ты разговаривала с отцом Рорика, она вышла из твоей спальни с перекошенным лицом. А еще раньше я видела, как она шепталась с Оттаром у сыроварни. Они шушукались, как пара воров, а когда увидели меня, тут же умолкли и разошлись в разные стороны.

– Наверное, Гуннхильд расстроилась, увидев доказательство моей девственности, – пробормотала Ивейна, ни на миг не забывая о порезанном колене. – А что касается разговоров с Оттаром, так он же ее сын.

– Вот именно, и, по-моему, они два сапога пара. Но я бы поостереглась. Они так странно на меня смотрели и так торопливо разошлись. Что-то здесь нечисто.

– Гм. – Ивейна пропустила предупреждение мимо ушей. Ей сейчас было не до дурных предчувствий. – Эгиль сказал, что Торольв его приемный сын, – сообщила она, пытаясь отвлечь служанку.