Расцвет и крах Османской империи. Женщины у власти - Искандер Мамедов

Ф. Лейтон. Свет гарема. XIX в.

После смерти султана Ахмеда на османский престол впервые вступил не сын правившего султана, а его брат Мустафа (1617–1618). Это событие положило начало изменению порядка вступления на престол самого старшего представителя османской династии. Новый султан Мустафа во время правления своего брата в течение 14 лет не выходил из гарема, ожидая каждый день палача. Многие историки предполагают, что этот закрытый и полный опасности период жизни в гареме наложил отпечаток на слабую психику Мустафы. Султаном он оказался в результате поддержки его кандидатуры всесильным кызлар агасы Мустафой-ага, который по поводу странного поведения шахзаде Мустафы сказал, что оно явилось результатом его проживания в закрытых помещениях гарема. Мол, после выхода из гарема это пройдет. На этом заседании султанского дивана никто не посмел противиться всесильному кызлар агасы Мустафе-ага. Его поддержка стала решающим фактором при вступлении на престол султана Мустафы145. Однако он оказался неспособным править империей: психика не выдержала испытаний, выпавших на его долю: 14 лет пребывания в изолированных помещениях султанского гарема дворца Топкапы не прошли даром. Во время морской прогулки он бросал золотые монеты в море, говоря о том, что раздает эти деньги рыбкам, которых он также считал своими подданными. Сопровождавший султана в его прогулках кызлар агасы Муста-фа-ага, испугавшись за свое положение в глазах матери султана, на которую стали оказывать влияние шейх-уль-ислам и другие высокопоставленные должностные лица, стал афишировать неадекватные действия султана. Поэтому Мустафа-ага стал поддерживать сторонников смещения султана Мустафы и назначения на его место Османа146. Таким образом, назначение и снятие с престола султана Мустафы произошло в результате борьбы различных дворцовых группировок.

Эта борьба, начавшаяся после вступления на престол султана Мурада III в 1574 г., протекала с переменным успехом. Вначале это вылилось в противостояние между великим визиром и лицами из ближнего окружения султана. К концу XVI в., когда его гарем окончательно переехал в Топкапы и матери султанов стали оказывать на него влияние, возросла роль «черных» евнухов, которые охраняли гарем и были посредниками между ним и Бируном. В силу различных причин янычары и части сипахи, расквартированные в столице, стали активно вмешиваться в различные политические события. Несмотря на то что они участвовали в различных мятежах и в конце концов столичных мятежах, тем не менее они были лишь инструментом в руках высокопоставленных должностных лиц. В начале XVII в., особенно после прихода к власти Османа II, роль янычар в определении политики государства значительно возросла. Одной из главных причин этого было то, что на них стала опираться мать султана Мурада.

После трехмесячного правления Мустафы в 1618 г. его сменил четырнадцатилетний Осман II, вошедший в историю как смелый, но неудачный реформатор. Его новшества касались не только политики, но затронули и жизнь султанского гарема. По словам Й. фон Хаммер-Пургшталя, у султана Османа II была наложница по имени Миликлиа147. По происхождению она была русской и родила Осману II первого сына, имя которого неизвестно148. Возможно, он умер еще в детстве. Кроме нее у Османа II была хасеки по имени Айше, но никаких сведений об их взаимоотношениях не сохранилось. Зато настоящий переполох вызвало желание султана заключить официальный брак с дочерью шейх-уль-ислама Эсад-эфенди по имени Акиле. Этот поступок не только означал отход от обычая не заключать брачных союзов с потомственными мусульманками, но и фактически сводил на нет роль института хасеки. Через несколько месяцев после бракосочетания Осман был низложен и убит восставшими янычарами149. Вплоть до смерти матери Осман находился с ней в натянутых отношениях, предпочитая поддерживать отношения с Кёсем-султан.

После него не осталось сыновей, но живы были пятеро его братьев, старшему из которых, Мураду, исполнилось лишь двенадцать лет. По этой причине недееспособного Мустафу опять возвели на престол (1622–1623). Меньше чем через год он вторично был низложен, и османским султаном провозгласили юного Мурада IV (1623–1640).

За 17 лет правления этот султан имел множество детей150, что позволяет предполагать существование по крайней мере нескольких близких к нему наложниц, но о них нет никаких сведений. Упоминается имя лишь одна из них – Айше, которая, возможно, была выбрана в качестве хасеки. Зато хронисты много пишут о его матери Кёсем-султан, которая в начале правления своего сына вернулась в Топкапы и стала активно вмешиваться в государственные дела и в вопросы престолонаследия. Однако позже он не стал прислушиваться к советам своей матери и в 1635 г. приказал умертвить своих братьев Баязида и Сулеймана, а в 1638 г. – Касыма151. Но в 1640 г. в возрасте 28 лет султан Мурад IV неожиданно умер, и на престол возвели еще одного сына Кёсем-султан – Ибрагима (1640–1648).

В османскую историю он вошел под прозвищем «дели» (душевнобольной). Историки называют имена семи или восьми подаренных ему наложниц, которые носили титул хасеки152. Среди них наиболее известна Хатидже Турхан-султан, ставшая матерью его сына Мехмеда, родившегося в 1642 г. По сведениям современников, она родилась в 1627 г. на территории России и в возрасте двенадцати лет попала в плен к крымским татарам. Красивую невольницу подарили Кёсем-султан, которая сама ее воспитывала, а затем отдала Ибрагиму. После рождения сына он почти забыл о ее существовании и все свое время проводил с другими наложницами, от которых родились еще два сына – Сулейман и Ахмед153. В нарушение традиций гарема он заставил своих сестер и племянниц обслуживать его любимых хасеки, чем вызвал резкое недовольство среди высокопоставленных лиц султанского двора, в том числе и Кёсем-султан. В 1648 г. он был свергнут с престола.

С окончанием его правления закончилась и эпоха избранных фавориток. Одновременное существование нескольких наложниц в ранге хасеки свидетельствовало, что этот институт окончательно выродился. Показательно, что последующие султаны придерживались порядка, при котором у них было много наложниц, но все они имели одинаковый статус. Хотя в XVII в. шахзаде уже не играли какой-либо значительной роли на политической арене, их матери обладали своего рода неприкосновенностью, на которую никто не мог посягнуть, пока были живы их сыновья.

Не стоит, однако, преувеличивать равенство, которое формально установилось среди женщин султанского гарема с окончанием эпохи хасеки. Так или иначе, между наложницами султана никогда не было абсолютного равенства. Султаны теми или иными способами находили возможность выделить приглянувшихся наложниц, присваивая им вакантные ранги кадын в обход установленных правил и таким образом повышая их статус.

Мать султана и границы ее влияния

Одним из факторов, определивших неизбежное умаление роли хасеки в султанском гареме, стало появление в нем еще одного института – валиде-султан. До прихода к власти Сулеймана Кануни матери османских правителей были уважаемыми и почитаемыми среди подданных женщинами. Однако они не имели серьезного влияния при султанском дворе и не играли сколь-нибудь активной политической роли. В дальнейшем такую роль постарались выполнять хасеки. Пользуясь своим особым положением в гареме, они способствовали карьере тех сановников, которые женились на их дочерях, и через них добивались нужных им решений в пользу своих сыновей. Их возвышение стало импульсом к активизации усилий султанских матерей, что и отразилось на появлении их нового титула. Его стали применять в правление Мурада III по отношению к его матери Нурбану-сул-тан, которая первой ощутила угрозу своему положению со стороны хасеки Сафийе, оказывавшей большое влияние на ее сына.

Титул должен был подчеркнуть законность ее ведущей роли в гареме и тем самым ограничить влияние фавориток. Поскольку три из четырех самых известных валиде-султан (Нурбану, Сафийе, Кёсем) сами начинали свою карьеру с позиции хасеки, они хорошо представляли возможности и масштабы власти избранных наложниц.

Почти до самого конца XVI в. на высшем уровне власти в Османской империи четко различаются представители двух поколений: правящего султана, живущего со своей матерью в столице, и наследного принца – шахзаде, находящегося на правлении в санджаке со своей матерью. При этом представители более молодого поколения, признавая верховную власть султана, в своих санджаках действовали вполне самостоятельно. И в том и в другом случае мать могла играть важную роль, будучи наделенной широкими полномочиями. С прекращением практики отправки шахзаде на правление санджаком вся семья правящего султана оказалась в столице. С конца XVI в. существовал уже единый султанский дом, и, естественно, ведущая роль в нем должна была принадлежать валиде-султан как представителю старшего поколения дома Османов. Таким образом, не только шахзаде, но и их матери потеряли свою относительную свободу. В результате подобных перемен «жены» – наложницы султанов должны были подчиняться не только своим «мужьям» – султанам, но и оказывались под контролем со стороны их матерей154.