Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блин, своим бараньим упрямством он задел меня даже больше, чем попыткой убить. Смотришь вот на таких пацанов, с детства отравленных извращенными понятиями, которые для своего удобства выдумала всякая уголовная мразь, и не понимаешь – неужели эта идеология настолько удачна, что сопротивляться ей не могут даже такие сообразительные парни, как Саня?
Выйдя в коридор, я уже собрался отправиться на поиски Иваныча, но затем хмыкнул себе под нос и взялся за ручку двери, ведущей в смотровую. Кто бы сомневался, что инспектор как раз там и обнаружится, а его показное нежелание подсматривать за моими откровениями окажется всего лишь очередным финтом. Иногда повадки гоблина бесят неимоверно, но от слов, сказанных Косарю, я не отказываюсь, потому что знаю – в нужный момент эта жаба ради спасения моей жизни, не особо задумываясь, рискнет своей собственной. Что уж говорить об открытом и прямом, как железнодорожная рельса, Бенедиктусе. Да и Бисквит, несмотря на трусоватость и психологические проблемы, не раз доказывал свою надежность.
– Хорошая работа, – удивил меня похвалой гоблин. – Не думал пойти работать следователем?
– Не, мне ваши порядки вот уже где, – ткнул я себя ребром ладони под горло. – Если честно, меня его непроходимое упрямство достало до печенок. Если отправите в Палаты, даже не поморщусь.
– Легко сказать отправь. Ты не представляешь, насколько это хлопотное дело.
– Не понял, вы же говорили, что если он не… – Я замолчал, потом, нехорошо сузив глаза, пристально посмотрел на эту мерзкую жабу. – Опять меня втемную сыграли? Иван Иванович, я только что так вас хвалил, говорил, что все гоблины классные ребята, намного лучше людей, а вы…
– А что я? – с каким-то даже упреком перебил меня инспектор. – Актер из тебя – как из меня птица кон-хан. Бить подозреваемых нам не разрешают, а моим угрозам он бы просто не поверил. Ты же там так искренне убивался по его печальной доле, что если и это его не поймет, то дело вообще безнадежное.
– Так, значит, Палаты тишины ему не грозят? – уточнил я, даже не зная, как относиться к подобному выверту гоблинского сознания.
– Еще как грозят, – опять сбил меня с толку инспектор. – Если он не скажет, кто заказал твою бестолковую голову, я шкуру свою наизнанку выверну, но запихну его к Немым нянькам.
– Только из-за тупой мстительности кого-то из паханов человейника? – не понял я решительности инспектора.
– Если бы это была простая месть, стал бы я так стараться. Плохо ты знаешь преступный мир Черного города. Тупые там до таких высот не доползают – дохнут намного раньше. И даже Пахом не был исключением. Просто немножко расслабился от спокойной жизни, да и погиб он по чистому недоразумению, все могло закончиться просто показательной поркой. Но сейчас, после бодрящего пинка, ни один из авторитетов в твою сторону даже чихнуть не посмел бы, не говоря уже о таком явном заказе. Хочешь, поспорим, что твой кореш не напрямую получил наводку от кого-то из паханов, а сработал доверенный посредник и сейчас этот посредник либо лежит где-нибудь с перерезанным горлом, либо заныкался так, что мы его еще долго не найдем. А его начальство будет лишь разводить руками. Тут какая-то интрига, которую я понять не могу, а все, чего я понять не могу, меня дико раздражает. Тебя я тоже, кстати, очень часто не могу понять.
– Так и не надо раздражаться, – тут же напрягся я, зная, что раздражение у гоблинов легко переходит в бешенство, а взбесившийся Секатор – это не то существо, рядом с которым хочется находиться. – Если что-то непонятно, сразу спрашивайте, и я все объясню, даже то, чего сам не понимаю.
– Не паясничай, тебе не идет, – проворчал гоблин, и его ворчание вновь вернуло меня к невеселым мыслям.
– Думаете, там действительно не просто месть?
– Предполагаю, – уклончиво ответил гоблин. – Все слишком накручено и одновременно топорно. Тебя можно было убить намного проще. Вот прямо чувствую, что есть второе дно.
– Да уж, – озадаченно почесал я затылок, – а мне показалось, что всему виной моя тупая идея выступить на ринге. Засветился и напомнил о себе недоброжелателям.
– О, в этом ты можешь не сомневаться. Засветился ты знатно и точно именно этим навлек на свою голову неприятности, – со зловещей уверенностью заявил гоблин. – И все же что-то мне подсказывает, что напомнил ты о себе не только дружкам Пахома, но и кому-то посерьезнее. Понять бы, кому именно. Очень надеюсь, что тут не торчат острые уши.
Блин, об этих уродцах я как раз и не подумал. Неужели кто-то проболтался насчет моей реальной роли в провале массового жертвоприношения и гибели целого эльфийского князя. Ведь в народ ушла версия, что я всего лишь тупой жертвенный агнец, которого доблестные орки в последний момент спасли от печальной участи.
– Так, ладно, – прервал мои размышления гоблин. – Я пока дожму твоего дружка, а ты отправляйся домой. Посиди там пару дней и веди себя тише воды и ниже травы. Сейчас я правильно сказал?
– Идеально, – похвалил я успехи гоблина в освоении русских пословиц, но сам думал о том, что же мне делать в сложившихся обстоятельствах.
Легко ему говорить – сиди дома. А как же тренировки и работа?
Глава 5
Несмотря на все опасения, заскучать, сидя практически под домашним арестом, мне не удалось, потому что буквально следующим же утром благостную тишину в спальне разорвали звуки марша имперских штурмовиков. Я не успел даже поздороваться, как гоблин перебил меня и тут же начал «нарезать» задачу:
– Так, быстро собирайся. Сейчас за тобой прилетит Бенедиктус. Ты мне срочно нужен.
– А как же начет посидеть пару дней дома?
– Ты не птица, чтобы что-то там высиживать. Все, каникулы отменяются, – заявил гоблин и тут же отключился.
Я же некоторое время тупо рассматривал узоры обоев моей спальни, пытаясь понять, действительно ли инспектору припекло и срочно понадобилась моя помощь, или он опять решил использовать меня как подсадную утку.
