Генерал без армии - Александр Александрович Тамоников

окружения. Он опытный, преданный нашей родине человек, может принести много пользы. Вспомните хотя бы битву под Москвой, когда мы откатывались к столице, а его свежие дивизии вдруг принялись громить фашистов и переломили ход сражения.

– Куда пошла группа?

– Мне трудно сказать, старлей. – Майор Шалый держался из последних сил, старался не потерять сознание. – Северное направление Андрей Андреевич по своим соображениям отверг категорически, настаивал на юго-восточном и всех уговорил. Идите по следам, старлей, большая группа людей всегда их оставляет. Да поторопитесь. Люди слабеют, отбиваться им нечем. С каждым днем растет вероятность, что они будут уничтожены или пленены. – Майор оперся локтями о стол, боялся раньше времени потерять сознание.

Женщина смотрела на него со страхом.

– Товарищ старший лейтенант, кажется, полковник Виноградов того… – шепотом сообщил командиру Бердыш.

Происходило именно то, что и должно было. Чудесами Господь Бог не одаривал.

Люди на цыпочках перетекли в дальнюю комнату.

Полковник Виноградов перед смертью решил открыть глаза. Он спокойно смотрел в потолок, не шевелился. Сердцебиение и пульс отсутствовали.

Шубин вздохнул, укрыл его шинелью. Хозяйка дома всхлипнула, закрыла лицо ладонями.

– Авдотья Архиповна, давайте мы перенесем тело в сарай, или еще куда-нибудь, – сказал Шубин. – Вы сами не справитесь, а через несколько часов… – Он замолчал, слова разбились о ком, застрявший в горле.

– Не надо, пусть лежит. – Майор Шалый нашел в себе силы подняться, стоял, покачиваясь, держался за косяк дрожащими руками. – Старлей, уходите, не тяните резину. Уж простите за то, что я сегодня не очень гостеприимен.

– Хорошо, мы пойдем. – Шубин готов был сквозь землю провалиться. – Не опускайте руки, товарищ майор, у вас еще есть шанс вылечиться. Сделайте что-нибудь, Авдотья Архиповна вам поможет.

– Точно, в баню надо сходить. – Шалый хрипло усмехнулся и заявил: – Старлей, верни пистолет. Я видел, ты забрал его. Что за привычка прикарманивать чужое?

– Да, конечно, товарищ майор. – Глеб положил на стол «ТТ». – Только не делайте глупостей, прошу вас. Тем более в доме. Пожалейте женщину.

Авдотья Архиповна расплакалась, ушла в другую комнату, утирая слезы. Похоже, она привязалась к этому мужику.

– Не волнуйся, старлей, выйду за околицу, уж как-нибудь справлюсь. Чего так смотришь? Сам же все понимаешь. Проваливайте отсюда, удачи вам.

Разведчики выходили из дома с опущенными головами, на майора не смотрели. Выбравшись за околицу, они припустили к лесу, растворились за деревьями и несколько минут вели наблюдение за деревней. Их никто не преследовал. Из двух или трех труб курился дымок.

«А ведь мы даже название деревушки не спросили», – подумал Глеб.

Бойцы перекурили, тронулись в дорогу и встали как вкопанные, когда со стороны деревни донесся одиночный выстрел. Они опустили головы, горестно вздыхали, как-то несуразно стали стягивать пилотки. Шубин по-прежнему был бы рад провалиться сквозь землю.

Глава 8

Эти бесконечные блуждания напоминали бег за тенью. Разведчики снова штурмовали густой осинник, ломали ветки, чтобы пробиться через гущу растительности, делали короткие привалы, собирались с силами. Кончалось курево в кисетах и портсигарах. Еду они теперь расходовали экономно. Грядущий день готовил им полную голодуху.

Красноармейца Бердыша снова тянуло в малину, на сей раз в дикую. Он ел ягоды горстями, чуть не с ветками. Выгонять из кустов его приходилось палкой. Понятия «понос, запор, несварение желудка» были для него так же далеки, как крах фашистской Германии.

Следы то появлялись, то пропадали. В такие минуты бойцы рассыпались цепью, ползали на коленях, жалясь о крапиву. Группа Власова уже не шла сплоченной кучкой, люди распадались, собирались снова, кто-то отставал. Окурки и обертки от продуктов больше не встречались, а почему – объяснять не стоило.

Красноармейцев преследовали запахи болотных испарений. Они старались держаться подальше от них. Взмокшая одежда прилипла к спине, пот стекал по лбу, обжигал глаза.

– Банька нам точно не помешала бы, – пробормотал Малинович, вытряхивая на привале мусор из сапога.

Портянки у всех превратились в страшные зловонные тряпки, в том числе и запасные.

– Быстрее бы найти этих штабных, – простонал Ленька Пастухов. – Так хочется спокойной жизни, хоть малость передохнуть.

– Стало быть, найдем мы генерала Власова, и сразу начнется у нас спокойная жизнь, да? – осведомился Глинский. – А позволь спросить, с какой стати?

– Осторожнее их искать надо, – хрипло проговорил Никита Костромин. – Как увидят, что их преследуют, палить начнут из всего, что осталось. Сразу ведь не разберутся, кто мы такие.

Парнишка понемногу приходил в себя, начинал говорить, связно выражал мысли, но все равно временами погружался в транс, отсутствовал в этом мире.

– Кстати, ценное замечание, – поддержал его Шубин. – Давайте поменьше шуметь и почаще использовать укрытия. Возможно, отряд генерала Власова уже близко.

К вечеру разразился сильный дождь. Тучи сомкнулись, исторгали накопившуюся влагу. Дождь хлестал минут пятнадцать, а потом нудно и бесконечно моросил. Видимость пропала. Местность становилась сложной благодаря обилию кустарника и бурелома. Ямы и канавы тянулись бесконечно. Скорость упала, вероятность переломать ноги выросла в разы.

Спать бойцам пришлось под пышной елью, завернувшись в лапник. Караульную службу несли бойцы по очереди, под соседним деревом, где имелось сравнительно сухое пространство.

Утро началось без дождя, но низко висящие тучи создавали ощущение позднего вечера. Следы потерялись, и это было так некстати. Землю размыло, мох чавкал под ногами, ветер, дующий по просеке, гнул молодые деревья.

Разведчики подошли к просеке и залегли. Она была прорублена давно, пеньки, оставшиеся не выкорчеванными, поросли шапками зелени и снова превратились в деревья. Выходить на нее Шубин не рискнул. Да и не было резона. В последние дни на нее не ступала нога человека. Поиски следов ни к чему хорошему не привели.

Но он не подавал виду, что полон уныния, двинулся в сторону, туда, где лес был разрежен. Минут через двадцать группа выдвинулась к опушке.

В воздухе висела густая удушливая изморось. Местность далее была открытая, с оврагами и перелесками. Населенные пункты в зоне видимости отсутствовали, но в пятидесяти метрах от опушки пролегала проселочная дорога.

За ней стояла старая деревянная вышка метеорологической службы. Заброшенная станция находилась здесь же. Ее утлые постройки жались друг к дружке. Со стен облупилась краска, дверь была нараспашку, в окнах отсутствовали стекла. Вышка напоминала дозорную, на верхней площадке еще сохранилось какое-то ржавое оборудование. Наверх вела лестница, на вид не поврежденная. Несколько минут разведчики задумчиво созерцали этот объект. Людей там, похоже, не было. Дорога тоже пустовала в обе стороны. На задворках метеостанции теснились кусты, далее начинались