Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Я приказал Дженкинсу взять пятерых.

- Пусть пойдет десять немцев.

- Если его будут арестовывать немцы, он окажет сопротивление.

- А если англичане, то он может сбежать! – Парировала Катарина. – С их помощью или без.

- Как ты мудра, моя королева. – Юхан восхищенно покачал головой.

- Кровь Сфорца! Мы ничего не прощаем.

- Я отдам приказ.

Гилберт дремал во дворе, греясь в слабеющих лучах заходящего солнца. Рядом на столе лежал меч, подаренный когда-то старым Уорвиком. Здесь когда-то они упражнялись в боевом мастерстве с Бенгтом, здесь же Аннушка играла с девочками – он сам построил им маленький домик.

Привязав лошадь у входа в трактир, англичане прошли внутрь. Дженкинс поинтересовался насчет Бальфора у Гретхен, одарившей солдат самой что ни на есть лучезарной улыбкой, получил ответ и, кивнув солдатам, чтобы следовали за ним, направился во двор.

Завидев сидящего в одиночестве Гилберта, капитан скомандовал:

- Посидите в тенечке, парни! – Сам подошел к старому капитану.

Солдаты с удовольствием расселись прямо на землю у противоположной стены, скинули шлемы и стали ждать, как развернуться события.

- Здорово, старина! – Гилберт услышал громыханье солдатских кованых сапог, приоткрыл глаза и с улыбкой встретил друзей. – Присаживайся! – Он указал на стоящий рядом табурет. – Вот уж не думал, что король пришлет тебя.

- Так ты все знаешь? – Озабоченность, собравшаяся глубокими морщинами на лбу у второго капитана, сменилась удивлением.

- Никогда не предполагал, что вызываю симпатии у главного королевского палача! Меня предупредил именно он, Микаэль. – Усмехнулся Бальфор. – Думаю, дружище, что тебя мучает один единственный вопрос – почему?

Дженкинс кивнул.

- Я – не московит, Уильям. Я из рыбаков-поморцев . Мы были вольными людьми, хоть и считались под властью Великого Новгорода. Когда-то давно, еще мальчишкой, я попал в плен к шведам. Это случилось в Финляндии, неподалеку от Улеаборга, на берегу Каянова моря, воды которого были нашими испокон веков, по древним договорам Новгорода и Швеции. Отец мой погиб, меня ждала та же участь, но вмешался один монах-доминиканец.

- Отец Мартин? – Сразу догадался Дженкинс.

- Он самый. Отец Мартин воспитал меня, можно сказать усыновил, да имя, сделал англичанином, ну, а вы с Уорвиком довершили начатое. Потом я женился на Любаве… Она родом из Твери, московитами покоренной, только звали ее все Улла… - Гилберт печально покачал головой, опять уйдя в воспоминания.

Дженкинс не тревожил его какое-то время, потом решился и все-таки спросил:

- Так в чем измена?

- Не знаю, капитан! – Гилберт поднял голову и посмотрел в глаза другу. – Этот перебежчик – московит Афанасий, что дал показания против меня, появлялся здесь в трактире, видимо, намеревался к чему-то склонить. Но не застал меня на месте, а в замке остерегся подойти. Вертлявый, скользкий, с угодливой, обращенной ко всем улыбкой. Никакой он не перебежчик, а лазутчик. Помогать этому бешеному Иоанну, что правит Московией? Никогда! Почему? Мы жили вдали от городов. Иоанн, я слышал, залил кровью весь Новгород, да и не только его. Говорят, все стонут от неистовства и коварства царя. Подозреваю, что наш король раскусил перебежчика. Спасая свою шкуру, он выдал меня или у него какие-то другие планы. А учитывая отношение ко мне, как к человеку, охранявшему ненавистного Юхану, а особенно нашей королеве, несчастного Эрика, все остальное было лишь недолгим ожиданием.

- Откуда он знал тебя? Ты никогда не помогал московитам?

- Откуда знал, сказать не могу, но есть предположение. Было один раз. – Склонил голову Бальфор. – Они помогли мне, а я им. Помнишь, королевского советника Олафа Петерсона?

- Этого святошу, что лез во все дела?

- Да, его. Когда покойный Густав приказал мне охранять Эрика, Петерсон послал в Ботнию ищейку. Тот разнюхал обо мне все – кто я и откуда родом. Видно монахи разболтали. Шпион явился в «Медведь» и предложил выкупить сведения, а тогдашний посланец московитов, подслушал наш разговор, выследил и убил ищейку Петерсона.

- И что попросил взамен?

- Ничего! Я понимал, что королевский советник не успокоится, пошлет других вместо сгинувшего. Слишком дотошный. Ты же знаешь, я любил ходить в Стурчюрку…

- К своему любимому Георгию? – Усмехнулся Дженкинс.

- Георгий мое настоящее имя… Я ходил к своему небесному покровителю… Это он оберегал меня и мою семью все эти годы. Да, видно, подустал, как и я… - Тяжело вздохнул капитан. - Там, в церкви, я случайно стал свидетелем разговора Олафа с кем-то из его соглядатаев. С их слов я понял, что старик Густав не был отцом нынешнего Юхана.

- Вот как?! – Дженкинс от удивления сдвинул шлем на затылок. – И кто же?

- Ах, - Гилберт махнул рукой. – Его уже нет в живых.

- Теперь мне, кажется, становится понятным, почему старик Густав заставил свою Маргарет, как кошку рожать каждую весну! Наверно, чуял, что баба ему рога наставила. А остальные его дети?

- Про то мне неведомо. Подслушанный разговор я пересказал этому московиту. Его звали Шарап.

- И что дальше?

- Не знаю, старина. Шарап уехал и более не появлялся, но как ты помнишь, Петерссон был арестован королем, приговорен к смерти, после помилован и просто отстранен от всех дел.

- Да и черт с ним, с этим святошой. Рано или поздно, но Густав вышиб бы его, так или иначе. Уж больно много власти он хотел забрать себе, а старый король этого терпеть не мог. И все?

- Все, Уильям.

- Но почему Юхан и его королева так ненавидят тебя? Мы все служили королю Эрику. Только из-за того, что ты охранял его с самого детства?

- Проклятая семейка! Из них из всех мне жаль только несчастного Эрика. На них проклятье…

- Проклятье?

- Да. Когда умирал старый Уорвик, он успел кое-что мне рассказать перед смертью. «Держись подальше от них, парень» - сказал старый капитан. – «Они прокляты! Когда Густав убил королеву Катарину, мать Эрика…»

- Уорвик видел это? – Изумился Дженкинс. – Мы же с тобой стояли на часах возле ее дверей.

- Я спросил о том же. И он ответил, что нет, не видел. Но, когда Уорвика вызвали в покои, несчастная Катарина лежала бездыханной с проломленным черепом. Помнишь, боевой молоток, с которым король никогда не расставался? Он был весь в крови, как и одежда, руки, лицо Густава. Король приказал нашему капитану убить кормилицу королевы, она пряталась в каморке, примыкавшей к спальне. Старуха шепнула ему, что перед смертью королева прокляла весь род Густава и напоследок попросила Уорвика убить ее быстро и безболезненно.

- Поэтому их так быстро похоронили, объявили чуму, и нас с тобой запрятали в карантин… - Догадался Дженкинс.

- Верно, старина. Капитан еще сказал мне, что и Эрик обречен. Я возразил, ведь лично охранял его. Но Уорвик усмехнулся: «Даже тысячи солдат не смогут уберечь Эрика от собственных братьев!» Так и вышло.

- А ты никому не рассказывал про тайну рождения нынешнего Юхана?

- Помня о предупреждении умиравшего Уорвика, помня то, что случайно подслушал в Стурчюрке, хотел предостеречь Эрика от опасности… Но не успел. Ты помнишь ту бойню, что устроил король в Вестеросе?

- Ты себя считаешь в ней повинным? Брось! – Махнул рукой Уильям. – Король Эрик вернулся взбешенный из-за неудачи в риксдаге, да и Перссон больше всех жаждал уничтожить этих Стуре. Постой-ка! – Вдруг осенило Дженкинса. – Так это старший Стуре…?

Бальфор поднял руку в предупреждающем жесте:

- Давай без имен! Что ворошить чужие старые тайны…

Дженкинс сдвинул шлем на затылок, потер лоб.

- Ведь ходили слухи, что старый Густав утащил эту Маргарет чуть ли не из-под венца у Стуре. А ребенка заделать ей отодвинутый в сторону женишок мог и успеть… - Уильям никак не мог успокоиться. Засмеялся, похлопал себя о коленям. – Ай да Стен, ай да Маргарет, надули старого Густава!

- Прекрати, дружище. Прошу тебя! Жалею, что рассказал тебе лишку, тем самым подвергая опасности. Молчи, а лучше забудь! Ты мне веришь?