Человечество: история, религия, культура. Древняя Греция - Константин Владиславович Рыжов

десятая книга Диогена Лаэрция. От него мы узнаем, что Эпикур был материалистом. Он следовал Демокриту в том веровании, что мир состоит из атомов и пустоты; но он не верил, как Демокрит, в то, что атомы всегда подчиняются законам природы. Атомы у него имели вес и постоянно падали – не по направлению к центру Земли, но вниз в некоем абсолютном смысле. Однако временами какой-то атом, побуждаемый чем-то вроде свободной воли, слегка отклонялся от прямого пути вниз и тем самым вступал в столкновение с каким-то другим атомом. Начиная с этого момента, с зарождения и развития вихрей, его учение о природе следовало за Демокритом.

Так как рассеянные атомы и пустота представляют собою сущность, то из этого непосредственно следует, что Эпикур отрицал отношение атомов друг к другу, как в себе сущих в смысле цели. Единство цели природы принадлежало по его воззрению к некоей внешней связи конфигураций атомов, и они, таким образом, были лишь случайным событием, следствием случайных движений атомов. Иначе говоря, Эпикур вообще отрицал всякое всеобщее как сущность, а так как всякое возникновение являлось для него случайной связью, то эти связи так же расценивались им как случайные. Тем самым случайность или внешняя необходимость становилось господствующим законом всякой связи. Согласно с таким воззрением Эпикур объявил себя противником предположения о существовании всеобщей конечной цели Вселенной, противником всякого целеотношения вообще и, следовательно, противником, например, телеологических представлений о проявляющейся во Вселенной премудрости ее творца и его мироправства.

Душа материальна и состоит из частиц, подобно дыханию и теплу. («Душа состоит из тончайших и круглейших атомов, – писал Эпикур, – представляющих собою нечто совершенно иное, чем огонь, представляющих собою некий тонкий дух, рассеянный по всему скоплению атомов тела и сопричастный теплоте последнего»).

Душа подвергается внутри себя многочисленным изменениям, вследствие тонкости ее частей, которые могут очень быстро двигаться. Она чувствует то, что происходит в другом скоплении, как это нам показывают мысли, душевные движения и т. д. Когда же мы лишаемся этих тончайших атомов, мы умираем. Со смертью душа растворяется, и ее атомы, которые, безусловно, переживают ее, теряют способность к ощущениям, потому что они более не связаны с телом.

Практическая философия Эпикура имеет такую же цель, что и у стоиков, а именно – достижение невозмутимости духа, или, говоря определеннее, незамутненного чистого наслаждения самим собою.

Эпикур считал наслаждение благом и придерживался с удивительным постоянством всех последствий, вытекающих из этого взгляда. "Наслаждение, – говорит он, – есть начало и конец счастливой жизни". Диоген Лаэртский цитирует и другие его слова из книги "О цели жизни": "Я со своей стороны не знаю, что разуметь мне под благом, если исключить удовольствия, получаемые посредством вкуса, посредством любовных наслаждений, посредством слуха и посредством зрительных восприятий красивой формы". И еще: "Начало и корень всякого блага – удовольствие чрева: даже мудрость и прочая культура имеет отношение к нему".

Но, признав удовольствие критерием счастья, Эпикур все же требовал высокоразвитого сознания, зрелого размышления, которое соображает, не связано ли удовольствие с большими неприятностями, и согласно этому правильно оценивает его. Диоген Лаэрций (X, 144) приводит относительно этой точки зрения Эпикура следующие его слова: «Счастью обязан мудрец малым; величайшего и важнейшего достигает разум, и мудрец упорядочивает это достижение и будет упорядочивать его в продолжение всей своей жизни». Единичное удовольствие, таким образом, рассматривается Эпикуром лишь в связи с целым, и ощущение не есть весь принцип эпикурейцев. Делая удовольствие принципом, они вместе с тем делали принципом приобретенное, могущее быть приобретенным посредством разума, счастье. Этого счастья следует искать таким образом, чтобы оно было чем-то свободным и независимым от внешних случайностей, от случайностей ощущения. Подлинный мудрец ищет лишь удовольствий как чего-то всеобщего.

«Должно принять во внимание, – писал Эпикур, – что из влечений одни естественны, а другие суетны. И из естественных одни необходимы, а другие только естественны. Из необходимых же некоторые необходимы для счастья, другие – для спокойствия тела, а третьи – для жизни вообще. Безошибочное учение научает нас выбирать то, что связано со здоровьем тела и спокойствием души, и отвергать то, что служит им помехой, так как они являются целью блаженной жизни. Мы совершаем все свои действия ради того, чтобы не страдать телесно и не испытывать душевного беспокойства. Как только мы достигаем этого, тотчас утихает всякая душевная буря, так как тогда жизни уже больше не нужно стремиться к чему-то такому, чего ей недостает, и искать чего-то другого, что осуществило бы благо души и тела. Но хотя удовольствие есть первое и врожденное благо, мы все же не выбираем всякое удовольствие, но отказываемся от многих удовольствий, если они имеют своим последствием большие неприятности. Мы даже отдаем предпочтение перед удовольствием многим страданиям, если из них возникает большее удовольствие. Довольство тем, что имеем, мы признаем благом не для того, чтобы при всех условиях пользоваться малым. Так это делают киники, а для того, чтобы довольствоваться малым в том случае, если мы не имеем многого, зная, что наибольшее удовольствие от роскоши получают те, которые не испытывают нужды в ней, и что то, что естественно, легко остается, а то, что суетно, приобретается с трудом. Простые яства, когда они утоляют голод, доставляют такое же удовольствие, как и изысканные блюда. Таким образом, если мы признаем целью жизни удовольствие, то это – не удовольствие прожигателей жизни, как нас ложно понимали; удовольствие, которое мы признаем целью, состоит в том, чтобы не страдать от телесных тягот и не испытывать душевного беспокойства. Такую блаженную жизнь доставляет нам один только трезвый разум, исследующий причины всякого выбора и всякого отвергания и изгоняющий ложные мнения, благодаря которым душу чаще всего охватывает смятение. Мы должны предпочитать быть несчастными с разумом, чем быть счастливыми с неразумием, ибо лучше правильно судить о наших поступках, чем быть благоприятствуемыми счастьем.

Началом всех вещей и величайшим благом является разумность, которая поэтому еще превосходнее, чем философия; из нее рождаются прочие добродетели. Ибо она учит, что нельзя жить счастливо, не живя рассудительно, прекрасно и справедливо, равно как нельзя жить рассудительно, прекрасно и справедливо, не живя приятно».

Естественным выводом из его принципов было то, что Эпикур советовал воздерживаться от общественной жизни, так как чем выше власть, достигнутая человеком, тем пропорционально больше число завистников, жаждущих причинить ему зло. И если он даже избежит неудачи извне, в таком положении невозможно спокойствие ума. Мудрый постарается прожить незаметно, чтобы не иметь врагов. Сам он вел правильный и в высшей степени умеренный образ жизни и, не