Девственница в Париже - Барбара Картланд

— Кажется, все хотят это сделать, — просто сказала Гардения.

У нее возникло впечатление, а может, ей только привиделось, что при этих словах лицо лорда Харткорта застыло.

— Значит, у бедного Берти уже есть соперник, не так ли? — спросил он.

Гардения не поняла.

— Полагаю, дело в том, — сказала она, — что тетя Лили хочет показать мне Париж сама. Сегодня весь вечер я размышляла, как жаль, что у нее не было своих детей. Если бы у нее была дочь или сын, ей было бы так хорошо. Наверное, так приятно устраивать вечера для своих друзей, но намного приятней устраивать их для всей семьи.

Лорд Харткорт промолчал, она повернулась и взглянула на него. Ее глаза на изящном личике казались огромными. Он повернулся к ней, потом протянул руку и взял ее за подбородок.

— Не пойму, вы глупы или действительно так наивны, как кажетесь? — спросил он.

Гардения хотела было ответить ему, сказать, что ее возмущает, когда ее называют глупой, но вместо этого какое-то странное выражение, которое, несмотря на слабый свет из окон, она заметила в его глазах, заставило ее затаить дыхание. Они стояли и глядели друг на друга. Она кожей ощущала исходившую от его пальцев теплую силу, которая внезапно заставила затрепетать все ее существо.

Голос из окна вывел их из этого волшебного оцепенения.

— А! Вот вы где! — воскликнул Бертрам Каннингэм. — Я вас везде ищу. Даже представить не мог, что вы здесь.

— Там слишком жарко для танцев, — сказал лорд Харткорт, убирая руку и поворачиваясь к своему кузену.

— А мне жара не мешает, когда мне весело, — заметил Бертрам. — Пойдемте, потанцуйте со мной, мисс Уидон. Не всегда удается танцевать под такой оркестр, как в Мабийон-хауз.

— С удовольствием, — ответила Гардения, — но мне кажется, очень невежливо оставлять лорда Харткорта одного.

— Не беспокойтесь за него, — улыбнулся Бертрам. — Он обязательно найдет кого-нибудь, кто подбодрит его, и то только в том случае, если останется, в чем я очень сомневаюсь.

— Не дави на меня, Берти, — сказал лорд Харткорт. — Ты умолял меня пойти с тобой, и я, естественно, не собираюсь заканчивать веселье только потому, что тебе самому удалось заполучить мисс Уидон.

— Давайте не будем сейчас танцевать, — взмолилась Гардения. — Давайте останемся здесь и будем разговаривать. Здесь прохладно, а огни Парижа — самое красивое, что я когда-либо видела. Я испытываю страх, когда оказываюсь среди гостей тети Лили: они такие шумные!

При этих словах Гардения вспомнила ночь своего приезда и содрогнулась. Если сегодня повторится то же самое, она поднимется в спальню и запрется на ключ.

— А ты знаешь, мисс Уидон права, — согласился Берти. — Скоро здесь будет дым коромыслом. Я видел, как только что приехал Андре де Гренель, и он уже успел порядком набраться.

— Что значит «набраться»? — поинтересовалась Гардения.

Она обращалась к лорду Харткорту, но ответил Бертрам Каннингэм.

— Опьянел, захмелел, слишком много выпил, — объяснил он. — С ним всегда так. Многие французы спокойно переносят алкоголь, а вот Андре нет. Он становится буйным.

— Я очень надеюсь, что он не сломает красивую мебель в гостиной, — забеспокоилась Гардения. — Вчера утром я видела, что ваза дрезденского фарфора была вдребезги разбита. Она, должно быть, стоит кучу денег, но я ни разу не слышала, чтобы тетя Лили жаловалась.

— Возможно, она ничего против этого не имеет, — предположил Бертрам.

— Ну что вы, любой человек будет против, когда разрушают его дом, — убедительно проговорила Гардения. — Мне кажется, это очень безнравственно со стороны тех, кто приходит сюда и пользуется гостеприимством моей тетушки, вести себя подобным образом. Не поверю, что такое могло бы случиться в Англии.

— Да запросто, — не согласился с ней Бертрам Каннингэм. — Ты помнишь, Вейн, ту вечеринку у Кавендишей? На следующее утро Роза была в бешенстве и каждому выставила счет на двадцать фунтов.

— Кто такая Роза? — спросила Гардения.

— Роза Льюис — очень колоритная личность, — ответил Берти. — Она содержит отель на Джермин-стрит.

— Но едва ли можно сравнивать ее с тетей Лили, — заметила Гардения. — Ломать мебель в отеле — это одно, а в частном доме — другое.

На мгновение воцарилась тишина. Потом у Берти вырвался смешок.

— Вы великолепны, вы действительно великолепны! Неудивительно, что Андре прав: о вас будет говорить весь Париж.

Не успела Гардения что-либо ответить, как вмешался лорд Харткорт.

— Мне кажется, мисс Уидон совершенно права. Это частный дом, и все должны помнить об этом.

Его кузен бросил на него странный взгляд, собрался было что-то сказать, но передумал. Внезапно в дверях появился Андре де Гренель, который вышел на балкон.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, Каннингэм, — сказал он. — Я слышал, что ты уже приехал, но нигде не мог разыскать. Зная любовь англичан к свежему воздуху, я решил, что балкон — единственное место, где ты можешь быть!

— И ты оказался прав, — коротко заметил Бертрам.

Граф его не слушал. Он увидел Гардению, направился к ней, взял ее руку и поднес к губам.

— Маленькая монашка! — воскликнул он. — Я знал, что, когда увижу вас в следующий раз, на вас будет какое-нибудь сверкающее платье, но его что-то слишком много, да, действительно, слишком много.

— Послушайте, граф, — твердо проговорил лорд Харткорт. — Мисс Уидон — племянница герцогини, она приехала из Англии и будет жить в этом доме. Вчера вечером, когда она приехала, вы ошиблись. Думаю, вам стоит извиниться.

— Племянница Лили де Мабийон? — Хоть граф выпил довольно много, его голова еще работала. — Это правда?

— Да, — подтвердил лорд Харткорт.

— Тогда приношу свои самые искренние извинения, — сказал граф, поворачиваясь к Гардении. — Но мне все равно жаль, что я не поцеловал вас.

Он опять поднес ее руку к губам. Гардения занервничала и вырвала руку.

— Пойдемте танцевать, мисс Уидон, — предложил Берти, и Гардения обрадовалась такому способу избавиться от графа.

Берти закружил ее в танце. Он танцевал лучше своего кузена, однако у Гардении не возникало желания как можно дольше продлить этот танец, как это было с лордом Харткортом. Все потому, что они с лордом Харткортом двигались медленнее, думала она, он хотел убедить ее, что она неплохо танцует и вполне способна двигаться в такт музыке.

— Послушайте, это замечательно! — шептал ей Берти. — Я так страстно желал заполучить вас. Что вы скажете на то, чтобы через часик незаметно улизнуть и отправиться к «Максиму»? Я привезу вас назад до того, как ваша тетушка заметит ваше отсутствие.