Чужое счастье - Эйлин Гудж

— Я забочусь о своей репутации. Я не могу позволить вам выйти отсюда и выглядеть кое-как. — Норма фыркнула, шутливо толкнув Гейли локтем, а потом лениво проковыляла к Анне на своих шпильках, которые вместе с ее усеянной фальшивыми бриллиантами черной блузкой, надетой поверх бюстгальтера, и облегающими капри придавали ей вид пожилой девочки. Поднимая волосы с плеч Анны так, как будто они были дохлой мышью, Норма сказала:

— Дорогая, не обижайся, но я должна исполнить свою миссию. Когда ты в последний раз делала что-нибудь с этими волосами?

Анна застенчиво усмехнулась.

— Честно? Я не помню.

— Ну, не переживай, дорогуша. Когда я закончу с тобой, ты себя не узнаешь.

Если кто-то и мог преобразить Анну, то это Норма. Судя по разговорам, она была волшебницей. Хотя, глядя на нее, Анна не испытывала особого доверия. В свои пятьдесят с хвостиком Норма «позорно старела», как она сама любила говорить. Ее волосы в стиле панк — темно-красные петушиные перья — шипами торчали по всей голове, и серебряные сережки размером с чайную ложку свисали с ее ушей. Она пользовалась таким количеством косметики, что в одиночку могла бы поддерживать продажи фирмы «Ревлон».

— Если бы не Норма, я бы выглядела как носок, только что вытащенный из сушки, — сказала Лаура, дотрагиваясь до кончиков своих волос, уложенных в стильную стрижку, которая идеально подходила к форме ее лица.

— Хуже, чем есть, все равно не будет, — сказала Анна.

— Расслабьтесь, леди, вы не на работе. — Сейчас голова Герри была обернута полотенцем, которое делало ее похожей на султаншу, сидящую на своем троне.

— Которая тебе, конечно, уже не нужна. — Взгляд Сэм многозначительно упал на грудную клетку Герри. Это был вид поддразнивания, который могут позволить себе лишь старые друзья. Герри же, в своем стрейчевом топе, который открывал ложбинку между грудей больше чем на дюйм, собственно говоря, и не прятала свои прелести.

Трудно было поверить в то, что Герри раньше собиралась стать монахиней. Были такие, как, например, Элси, кто считал ее оскорблением для церкви из-за сексапильной одежды и шлейфа бывших любовников, но Анна восторгалась Герри за то, что та нашла в себе смелость отказаться от неверного шага. Это было сложнее, чем поменять профессию или, как в случае с Анной, сбросить вес.

— Присаживайся. Я займусь тобой через секунду. — Норма жестом указала на мягкое кресло рядом с Сэм. На стоящем рядом столике были термосы с кофе и чаем и тарелка миниатюрных оладий.

Вторая парикмахер, должно быть, заметила, как пристально Анна на них смотрит, потому что сказала:

— Угощайтесь.

Анна испытывала искушение, но покачала головой.

— Спасибо, я лучше не буду.

— Я завидую твоей силе воли, — сказала Герри. — Учитывая то, сколько времени я провожу в «Ти-энд-Симпаси», для меня настоящей борьбой оказывается беречь то, что осталось от моей талии. — Она редко упускала возможность напомнить всем о том, что за всей этой выпечкой стоит ее дочь.

— Не сыпьте соль на рану, — произнесла Сэм, похлопывая свой плоский живот. Анна вспомнила, как Герри рассказывала ей о том, что в средней школе Сэм была в команде болельщиков. Она до сих пор производила такое впечатление, будто может показать спортивной команде средней школы Портола, где раки зимуют.

Анна опустилась в кресло. Это место совсем не было похоже на салон «Мэй», куда дважды в месяц она водила Бетти на мытье и укладку волос, с его устаревшими сушилками, которые всегда наводили Анну на мысли об Эльзе Ланкастер в фильме «Невеста Франкенштейна». Заведение Нормы казалось гораздо уютнее, вокруг были расставлены безделушки.

— Сделай меня красивой для встречи с королевой, — сказала Герри стилисту, чьи волосы были стянуты бисером, который тихо потрескивал, когда она наклонялась, чтобы достать из ящика ножницы.

— Ты учишься делать реверанс? — поинтересовалась Лаура.

— Я думала, что я его уже отработала, — пока не потеряла равновесие и не упала на задницу. — Герри издала хриплый смешок. — Думаете, ее королевское величество соизволит наклониться так, чтобы я могла поцеловать ее руку?

Все в городе, наверное, к этому моменту знали, что Герри будет представлена королевскому двору в Лондоне, который станет первой остановкой во время тура Обри по Европе. Герри уже несколько недель только об этом и говорила.

— Почему бы тебе не поднести ей баночку меда? Это должно сделать королеву более приветливой, — смеясь, предложила Лаура. Герри редко упускала возможность подарить кому-нибудь продукцию «Благословенной пчелы». Ее друзей можно было узнать по банкам меда, выстроенным рядами в их кухонных шкафах.

— Я бы взяла что-нибудь получше, чем мед, чтобы смягчить этот старый мешок. — Норма добавила еще липкой противной массы на голову Гейли. — Хотя не говорите ей о том, что я так сказала.

Герри фыркнула.

— Ты шутишь? Мне повезет, если я смогу вставить хоть пару слов.

— Ты уверена, что тебе не нужен гид? — спросила Гейли, и в ее словах была лишь доля шутки. Ее агентство славилось своими турами, разрекламированными в брошюрах, которые Анна видела повсюду, куда бы она ни пошла. Груда рекламных проспектов на кофейном столике и сейчас попалась ей на глаза. На самом верхнем жирным шрифтом было напечатано: «ТУДА И ОБРАТНО» ОТВЕЗЕТ ВАС НА КРАЙ СВЕТА!»

— О, думаю, мы справимся сами. — На лице Герри играла загадочная улыбка новобрачной. — Все, о чем я прошу, это чтобы вы присмотрели за детьми, пока нас не будет.

— Мы будем рады, если Энди останется у нас, — сказала ей Лаура.

— Поверь мне, она бы с огромным удовольствием… если бы не возможность помыкать Джастином.

Гейли взглянула на Герри с изумлением.

— Если бы мы оставили девочек без присмотра, к нашему приезду от дома ничего бы не осталось. Ты уверена, что отдаешь себе отчет в том, что делаешь?

Герри пожала плечами, и лоскуты с ее черных локонов упали на пол.

— Оба выходных они будут у своего отца. И Клэр пообещала наведываться к ним как минимум раз в день. Кроме того, я не могу продолжать относиться к Энди как к ребенку. Ей шестнадцать… о чем она не устает мне напоминать. — Герри подмигнула Анне. — Подожди, когда у тебя появятся дети, ты меня поймешь. Менять пеленки — это самое легкое из всего, поверь мне.

— Разве я этого не знаю! — Сэм закатила глаза.

Анна внезапно почувствовала острую боль. Будут ли у нее когда-нибудь дети? Она взглянула на Лауру, которая уставилась в пустоту со странным выражением лица. Анне стало интересно, думает ли она о младенцах, которых у нее никогда не будет. Бедная Лаура! Она так сильно старалась наладить семейную жизнь с Питером, а потом он бросил ее ради женщины, которая сразу же забеременела…

Через некоторое время Лаура успокоилась и сказала:

— Раз уж мы коснулись этой темы, леди, вы вправе первыми узнать… — на ее лице появилась блаженная улыбка, и Анна почувствовала, как ее сердце забилось при мысли: «Она беременна!» — Мы с Гектором решили усыновить ребенка. Я имею в виду младенца, — быстро добавила она, так как у них уже была дочь — Финч.

— Боже мой! — Гейли выпрямилась.

— О, Лаура, это чудесно! — Анна вскочила и обняла свою подругу. Возможно, ее немного задело то, что она лишь сейчас об этом услышала, но она все равно была взволнована. Никто не заслуживал этого больше, чем Лаура.

— Дочь моей подруги Салли усыновила прелестного маленького мальчика, — вставила Норма. — Все говорят, что он очень похож на нее.

— Наш больше будет похож на Гектора. Мы ищем ребенка для усыновления в Мексике, — пояснила Лаура. — В агентстве предупредили, что это будет долгий процесс, но то, что Гектор по национальности мексиканец, должно помочь.

— Финч, наверное, взволнована, — сказала Анна.

— Вы даже не представляете себе насколько, — произнесла Лаура. — А Мод… ну, она на седьмом небе. Это все, о чем она говорит, кроме календаря.

Мод была не единственной, кто говорил о календарях с обнаженными телами, которые выпустил кружок кройки и шитья. Об этом гудел весь город.

— Им нужно было предложить мне попозировать. — Норма покачала бедрами и запустила руку в свои выкрашенные перьями волосы. — Я бы им такое предложила, что ни один покупатель не пожалел бы о своих деньгах.

— Я побывала на съемках. Это было нечто, — сказала им Лаура. — Вы бы видели Мод! На ней не было ничего, кроме шляпки и жемчуга. — Она захихикала, кивая головой.

— Когда мне будет за восемьдесят, — шмыгнула носом Гейли, — все, что я смогу показать, это мои корни.

Анна развеселилась. Так вот о чем говорили женщины, когда они не сдерживались. Всю свою жизнь она была толстой девочкой, вокруг которой люди вежливо ходили на цыпочках. Никто не говорил с ней о диетах, а тем более о том, как она будет выглядеть обнаженной. Даже разговоры на тему замужества и детей были сведены к минимуму. Неужели она действительно настолько изменилась?