Девочка, которая слышала демонов - Джанетт Рэллисон

Полиция позвонила бы моей тёте, а она позвонила бы моим родителям, которые, несомненно, взбесились бы. Они заставили бы меня вернуться в Лас-Крусес. Что беспокоило бы их больше — то, что я пошла на вечеринку, или то, что я пошла, потому что ангел сказал мне присматривать за Леви?

У этого сценария действительно не было хорошего конца.

— Я не хочу идти в полицию, — сказала я, надеясь, что это заставит Леви перестать стучать по дверной ручке.

Вероятно, он беспокоился о неприятностях, в которые они с Оуэном могут попасть.

Он перестал стучать, но, казалось, скорее удивился, чем почувствовал облегчение.

— Ты собираешься спустить Оуэну это? Почему, потому что ты думаешь, что он был одержим?

— То, что сделал Оуэн, было его собственной ошибкой. Он впустил демонов внутрь. Ему не нужно было делать то, что они ему говорили. Но привлечение к этому полиции создаст проблемы для меня — и для вас.

— Какие проблемы это может вызвать у тебя?

— Мои родители заставят меня вернуться в Нью-Мексико и…

А потом я не смогу выполнить своё задание. Но я не хотела говорить об этом Леви.

Он покачал головой.

— Дома, должно быть, было довольно ужасно.

Я не ответила. Что-то не было ужасным, но кое-что было. У Леви зазвонил телефон. Он достал его из кармана.

— Это Джейк.

Он ответил и слушал минуту, затем прервал Джейка.

— Нет, случилось то, что Оуэн тащил Адель в кусты. Он должен быть рад, что я ударил его только один раз.

Пауза.

— Она кричала, пока её тащили по траве. Это не совсем то, о чем ты говоришь.

Еще одна пауза.

— Да, ну, может быть, когда он протрезвеет, он вспомнит, как это произошло на самом деле. Потому что, если он расскажет кому-нибудь ещё эту чушь, мы вдвоём снова всё выясним, — Леви повесил трубку, выругавшись себе под нос.

Меня затошнило.

— Что говорит Оуэн?

— Не имеет значения. Я расскажу всем правду.

Я достаточно наслушалась той части разговора, которую вёл Леви, чтобы уловить суть.

Эта ночь становилась всё хуже и хуже. Я покачала головой.

— Теперь у меня будет такая отличная репутация в школе.

Леви ничего не сказал. Он был слишком занят перепиской. Это заняло у него много времени.

— С кем ты переписываешься? — наконец спросила я.

— Куча людей. Я говорю им, что Оуэн это дерьмо, что ты моя девушка, и мы встречаемся уже несколько недель.

Я смотрела на него, вероятно, дольше, чем было безопасно, учитывая, что я была за рулём.

— Что?

Он пожал плечами, как будто его заявление должно было быть само собой разумеющимся.

— Ты беспокоишься о своей репутации. Я хочу убедиться, что все в школе знают, что если они будут приставать к тебе, я приду за ними.

— О, — сказала я, слишком удивлённая, чтобы знать, как реагировать.

Леви вернулся к переписке.

— Мы держали это в секрете, потому что твоя тётя не хочет, чтобы ты встречалась с парнями. Она очень строгая, но после сегодняшнего вечера мы устали от секретности и от того, что люди знают об этом.

Я снова взглянула на него, отметив сосредоточенность в его профиле. Я недооценила его. Я думала, он не обратит на меня внимания на уроке в понедельник, пока его популярные друзья были рядом, и вот он говорит людям, что мы пара, чтобы они оставили меня в покое. Он был гораздо милее, чем я думала.

Через несколько минут мы подъехали к его дому. Это было просторное двухэтажное здание с фронтонами и колоннами. Своего рода комбинация колониального и откровенного притворства.

Когда я ставила машину на стоянку, Леви спросил:

— Тебе что-нибудь нужно?

— Например, что?

— Я не знаю. Мне просто не нравится оставлять тебя в таком состоянии.

Я выдавила из себя улыбку.

— Со мной всё будет в порядке.

Он открыл дверь, затем оглянулся на меня. Его взгляд остановился на моём плече, и он выругался. Только тогда, когда в машине зажегся свет, я заметила дыру на своей рубашке в том месте, где Оуэн схватил её.

Я потрогала разорванные края. Они были растянуты, изношены и не подлежали ремонту. Неровные края материала, казалось, символизировали всю ночь, весь переезд в Саутбрук. Слёзы подступили к моим глазам.

— Тётя ждёт меня. Что я ей скажу, когда она это увидит?

Леви скользнул обратно внутрь, закрыл дверь и снял куртку.

— Вот, — он протянул её мне. — Надень это.

Я надела куртку. Она была тёплой и пахла его одеколоном.

— Она будет удивляться, почему я ношу мужскую куртку.

Он пожал плечами.

— Ты замёрзла, а я вёл себя по-рыцарски.

— Спасибо. — Я начала возиться с нижними кнопками. Мои руки дрожали, и мне было трудно застегнуть.

Леви заметил это, взял у меня край куртки и защелкнул низ. Он продолжил со следующей кнопкой, и следующей. Движение было странно интимным, заставило меня почувствовать, что мы знаем друг друга долгое время, а не несколько дней. Он был так близко.

У него были тёмные ресницы — густые, которыми природа несправедливо одаривала парней.

Мой взгляд скользнул вниз по изгибу его щеки, вдоль линии подбородка, затем к губам. Он целовал меня раньше, но это было по наитию.

— Вот, — сказал он, когда закончил.

Он откинулся назад и проверил выражение моего лица, наблюдая, как я предполагала, чтобы увидеть, уступлю ли я своей предыдущей угрозе слёз.

— Ты уверена, что с тобой всё будет в порядке?

Он уже думал, что я бредила; я не хотела, чтобы он тоже думал, что я хрупкая. Я встретила его пристальный взгляд, показывая ему, что слёз там не было.

— Я просто ненавижу чувствовать себя жертвой. Однажды я ходила на занятия по самообороне, но ничего из этого не вспомнила. Я так зла на себя.

— Не стоит, — Леви положил свою руку поверх моей, жест утешения. — На футбольном поле Оуэн наезжает на парней, которые крупнее его. Он мог бы выжать лёжа пятерых таких, как ты.

— Думаю, мне лучше освежить технику.

— Да, это называется футбольной тренировкой. Я делаю это каждый день после школы. Хочешь присоединиться?

— Я пас.

— Мы тоже так делаем.

Я взглянула на его руку поверх моей. Его пальцы обхватили мою ладонь. Я повернула свою руку так, чтобы держать его. Я не хотела этого делать. Я должна была его высадить. Но я не хотела его отпускать. Я хотела раствориться в его объятиях, пока снова не почувствую себя сильной.

Леви протянул руку, выключил зажигание, а затем выключил фары.

— Ты хочешь немного поговорить?

Перевод: «Насколько