Возьми мое сердце - Мэри Кларк

— Мистер Олдрич, разве вы ездили на Кейп-Код не потому, что Джимми Истон отказался от сделки по убийству вашей жены? — осведомилась она более ровным голосом.

Олдрич лишь беспомощно покачал головой.

— С Джимми Истоном я виделся один раз в баре, поболтал с ним несколько минут, и больше мы никогда не встречались.

— Но вы заплатили Истону, чтобы он выследил и убил ее? Не так ли все происходило?

— Я не нанимал Истона и не покушался на жизнь Натали! — возмутился Олдрич. Его плечи вздрагивали, глаза были полны слез. — Почему вы не понимаете? Кто-нибудь способен меня понять?

Его голос пресекся и сорвался на судорожные рыдания.

— Ваша честь, могу ли я попросить перерыв? — поспешно обратился к судье Мур.

— Объявляется пятнадцатиминутный перерыв, — изрек судья Стивенс. — Свидетель должен успокоиться.

Вскоре заседание продолжилось. Грег Олдрич уже взял себя в руки и вернулся на свидетельскую трибуну. Он был бледен, но выказывал решимость и дальше терпеливо сносить едкий тон обвинительницы.

— У меня осталось всего несколько вопросов к свидетелю, ваша честь, — сообщила Эмили.

Миновав судейскую скамью, она подошла к трибуне и остановилась прямо перед Олдричем, пытливо на него взирая. Выдержав паузу, она сказала:

— Мистер Олдрич, на прямом допросе вы подтвердили, что в гостиной вашей нью-йоркской квартиры имеется столик с выдвижным ящиком, который при открывании издает характерный громкий звук.

— Да, это так, — еле слышно отозвался Олдрич.

— Будем честными, можно ли утверждать, что Джимми Истон в подробностях описал и сам столик, и этот звук?

— Да, можно, хотя у меня дома он никогда не был.

— Мистер Олдрич, вы обмолвились, что скрип столика считался в вашей семье своего рода фамильной шуткой, вы все называли его «посланием с того света».

— Да, верно...

— Сэр, вспомните, был ли мистер Истон знаком с кем-нибудь из членов вашей семьи?

— По моим сведениям, ни с кем.

— Имеются ли у вас с мистером Истоном общие приятели? Может, кто-то из них говорил при Истоне о ящике в вашем столе?

— Насколько мне известно, у нас нет общих приятелей.

— Мистер Олдрич, каким образом Джимми Истон мог настолько точно описать столик и звук, издаваемый ящиком, если он никогда не был в вашей гостиной?

— Я голову сломал, но по-прежнему теряюсь в догадках...

Голос Грега снова дал трещину.

— И последнее, мистер Олдрич. В статьях о Натали в различных журналах упоминалось ли хоть раз об этом столике?

— Нет, ни разу... — Обвиняемый в отчаянии вцепился в подлокотники стула и обернулся к присяжным. — Я не убивал свою жену! — выкрикнул он. — Не убивал! Я хочу, чтобы мне верили! Я... я...

Не в состоянии больше вымолвить ни слова, он уткнул лицо в ладони и зарыдал. Намеренно не обращая внимания на согбенную фигуру на свидетельском месте, Эмили сухо сообщила судье:

— У меня больше нет вопросов, ваша честь.

После чего она вернулась за прокурорский стол.

Ричард Мур о чем-то быстро пошептался с сыном и, очевидно решив отказаться от возможных уточнений, встал и объявил:

— У защиты тоже нет вопросов, ваша честь.

Судья Стивенс повернулся к Олдричу и сказал:

— Сэр, вы можете покинуть трибуну.

Тот с изнуренным видом поднялся и пробормотал:

— Благодарю, ваша честь.

Медленно, словно каждый шаг давался ему е трудом, Олдрич поплелся на свое место.

Затем судья спросил у Эмили:

— Будет ли опровержение со стороны обвинителя?

— Нет, ваша честь, — ответила она.

Тогда судья Стивенс обратился к присяжным:

— Леди и джентльмены, все свидетельские показания по делу выслушаны. Объявляю сорокапятиминутный перерыв, чтобы представители обеих сторон обдумали свои заключительные речи. По местным судебным правилам первым будет говорить защитник, за ним — прокурор. В зависимости от того, сколько времени займут их выступления, я дам вам напутствие либо сегодня к концу заседания, либо завтра утром. После этого мы жребием определим кандидатуры заместителей, и окончательный состав присяжных из двенадцати человек начнет обсуждение по процессу.

36

В понедельник к концу дня Эмили едва-едва успела закончить свою пламенную заключительную речь. «Мур старался, как мог, — подумала она в конце заседания, — но история с ящиком оказалась ему не по зубам».

Она покинула зал суда с робкой надеждой, что Грег Олдрич вскоре попадет в тюремную камеру. «Назавтра дело перейдет в ведение присяжных. Сколько времени им понадобится для вынесения вердикта? — гадала Эмили. — Лишь бы его вообще вынесли, этот вердикт!» Она содрогнулась при мысли, что присяжные не придут к единому мнению, — это вынудит ее по новой перелопачивать все дело.

По пути домой Эмили заглянула в супермаркет, собираясь купить себе на ужин что-нибудь простое, вроде молока, супа и хлеба, но, проходя мимо мясного прилавка, поневоле задержалась. Последние несколько месяцев она перебивалась едой навынос, поэтому идея, наконец, побаловать себя бифштексом с картошкой показалась ей очень соблазнительной. Однако, выкладывая на кассе покупки, Эмили почувствовала себя донельзя усталой и, через четверть часа вырулив на подъездную аллею к дому, уже сомневалась, что найдет в себе силы поджарить этот бифштекс.

Машины Зака она не заметила и тогда и вспомнила, что он предупреждал ее об изменении своего рабочего графика. Заново посаженные цветочки поникли от дождя, лившего едва ли не день напролет, и их вид только расстроил Эмили.

Распаковав пакет с провизией, она на несколько минут выпустила Бесс на задний дворик, а сама поднялась в спальню и переоделась и старые хлопчатобумажные спортивки и толстовку. Когда она вытянулась на постели, к ней тут же приласкалась Бесс, и Эмили накрыла себя и собачку одеялом.

— Бесс, сегодня я выдержала очень нелегкое сражение. Посмотрим, что будет дальше, — пробормотала она со слипающимися глазами.

Эмили проспала два часа и проснулась от собственных жалобных причитаний: «Пожалуйста, не надо... пожалуйста, не надо...» Она резко оторвала голову от подушки и подумала: «Я схожу с ума? Что это за сон?»

И тут она вспомнила. «Меня кто-то напугал... А я умоляла его не убивать меня...»

Эмили поняла, что дрожит всем телом. Бесс поскуливала, почуяв, что хозяйка чем-то встревожена. Эмили прижала собачку к груди и призналась ей:

— Бесс, как хорошо, что ты у меня есть! Мне все приснилось как наяву. И так похоже на кошмар... Но если кто и хочет добраться до меня, то только Грег Олдрич. Больше особо некому, а его я точно не боюсь...

Вдруг ее как громом поразило: «Вот и Натали не боялась!.. Она ведь даже мысли не допускала, что он может убить ее...»

«Господи, что со мной такое?» — обеспокоено спросила себя Эмили и взглянула на часы. Без десяти восемь — достаточно времени, чтобы приготовить себе приличный ужин, пролистать газету и усесться за просмотр «Судебных кулуаров».

«Интересно, будет ли Майкл Гордон продолжать настаивать на невиновности своего приятеля, — размышляла она, — после сегодняшних событий?»

37

— Сегодня в суде Грег Олдрич явно оплошал, — удрученно заметил Майкл Гордон на фоне экранной заставки шоу «В судебных кулуарах». — Уверенность и убедительность, которые он проявил в пятницу на прямом допросе, но видимому, совершенно оставили его. Он привел суд в полное замешательство своим неожиданным признанием, что ночью прятался в кустах у дома своей супруги и подглядывал за ней в окно. Это случилось за тридцать два часа до того, как Натали Райнс вернулась с Кейп-Кода в Нью-Джерси и была застрелена в своем особняке на кухне.

Эксперты, приглашенные на передачу, все как один закивали. Бернард Рейли, в пятницу вечером рассуждавший, что случайная встреча в баре может повлечь за собой нелепые и несправедливые обвинения, теперь выражал глубокую обеспокоенность поведением Грега Олдрича на грозном перекрестном допросе обвинителя.

— Когда Олдрич признался, что ночью смотрел в окно дома своей жены, я лишь посочувствовал Ричарду Муру — он, скорее всего, впервые услышал это от своего подзащитного.

Жоржет Кассотта, криминальный психолог, подлила масла в огонь:

— Позвольте и мне. Своим признанием он вогнал женщин-присяжных в дрожь, да и мужчины, полагаю, сильно впечатлились услышанным. Из заботливого супруга, каким он предстал на прямом допросе, он разом превратился в Подглядывающего Тома[16]. А чего стоят поездки мимо дома Натали в воскресенье — и это после того, как в субботу вечером он с радостью убедился, что она одна, и сам подтвердил это на суде! Так что, вполне возможно, его судьба уже предрешена.

— Обвинение оказалось сегодня в выигрыше еще по одной причине, — добавил судья Рейли. — Эмили Уоллес чрезвычайно умело использовала скрипучий ящик как главную улику. Она намекнула обвиняемому на все возможные объяснения, откуда Истону могло быть известно об этом столике и издаваемом им звуке, Олдрич же этим не воспользовался. И он, и Мур должны были предугадать, что обвинитель сделает упор на этом моменте, но дело даже не в том, что подсудимый совершенно искренне признал свою несостоятельность.