Канатная плясунья - Роберта Джеллис

Потом, на какое-то мгновение, из общего гула разговоров выделился знакомый женский голос, и Телор почувствовал, как в предвкушении чего-то пикантного слегка напряглись мускулы самых чувствительных органов его тела. Он знал, что вслед за этим отяжелеют его веки, а глаза вспыхнут вызывающим блеском, который, впрочем, замечали только женщины. На таких больших торжествах леди были обычно более раскованны и безрассудно смелы, чем в своих собственных домах, где их все знали на несколько миль в округе. Там, где собиралось такое количество абсолютно незнакомых людей, гораздо легче было сделать что-то незаметно, и похоже, что и на этой свадьбе не одна леди отважится пофлиртовать с ним. Без сомнения, он забудет Кэрис, когда пресытится этими удовольствиями.

– Телор, – неуверенно окликнул его Дери.

Телор сокрушенно подумал, что на его лице, должно быть, отразились все его мысли, а он знал, как беспокоят Дери его любовные игры со знатными дамами, одного каприза которых достаточно, чтобы лишить Телора головы, если он чем-нибудь их прогневит. В известном смысле это прибавляло пикантности любовным приключениям, но Телору не хотелось доставлять Дери беспокойство.

– Я ничего не имею против турниров, – сказал Телор, меняя тему разговора. – Рано или поздно турнир непременно состоится, а за время, оставшееся до него, участники успеют забыть, что эти же песни для кого-то из них я пел сегодня.

Дери ничего на это не ответил, он лишь укоризненно покачал головой, собрал в охапку вещи Телора, которые нуждались в чистке, и направился к лестнице. Уж он-то знал, что Телор обладает неиссякаемым запасом самых разных песен, поэм и баллад, и он едва ли исполнил хоть одну из них дважды за все то время, пока они были вместе. Дери не понимал, как Телору удавалось удержать в памяти так много всего, хотя и знал, что большую часть временив путешествиях Телор проводил молча, повторяя про себя свой репертуар. В самом начале, когда они только встретились, Дери предупредил Телора, что вряд ли станет для него веселым и разговорчивым спутником, и извинился за это. Но Телор тут же уверил его, что и сам предпочитает иметь молчаливого попутчика, и объяснил причину. Дери сразу понял, что дело не только в доброте Телора – он долго наблюдал за ним и заметил, как пальцы менестреля перебирают поводья, будто играют на музыкальном инструменте, и губы тоже постоянно двигаются, что-то декламируя.

Проводив взглядом Дери, скрывшегося за углом, Телор принялся настраивать лиру. Когда в ее звучании послышались верные ноты, он стал под одной из маленьких арок и начал играть. Кое-кто, услышав звуки лиры, поднял голову, прислушиваясь, а женщина, чей голос так возбудил Телора, заулыбалась, глаза ее заблестели радостью, и она поманила Телора к себе изящным взмахом руки. Он поклонился, заспешил вниз по лестнице и, перебирая струны лиры, направился в ее сторону. Двое мужчин, знавших Телора, окликнули его по имени, но извинившись перед каждым и пообещав, что подойдет к ним позже, как только выполнит приказания леди, он продолжил путь. Несмотря на это, мужчины поспешили вслед за Телором, возмущенно крича, что больше ничего не желают слышать о войне, в которой друзья становятся врагами, и предпочитают веселую музыку. Услышав эти слова, еще несколько человек отвлеклись от разговоров и пошли за ними.

Когда леди, позвавшая к себе Телора, увидела следующую за ним компанию, она воскликнула:

– Нет, сэр Хьюберт, я первая увидела Телора. Я не желаю больше слушать о том, как Роланд так и не смог одолеть Дэрандэля.

– Я тоже, леди Маргарет, – скривив губы, ответил сэр Хьюберт, абсолютно не подозревая, что леди Маргарет стремилась избавиться от их компании хоть на несколько минут вовсе не из-за надоевших разговоров о войне. – По крайней мере, не сегодня, – продолжил сэр Хью6ерт невинным голосом. – Я с радостью преклоняюсь перед вашим выбором или же выбором Телора. Но, мне кажется, в столь прекрасной компании, – он галантно поклонился, – слушая слишком сладкие любовные песни, мы легко можем быть введены в заблуждение.

Телор метнул быстрый взгляд на леди, которая лукаво и многозначительно опустила глаза вниз. Она поняла намек сэра Хьюберта, как ни старался тот поделикатнее его выразить, и догадалась, что он решил отплатить ей за то явное недовольство, которое она выразила при его приближении. На улыбающемся личике леди Маргарет мелькнула усмешка – на этом ее миссия окончена, Телору самому придется решать проблему. Менестрель улыбкой ответил на ее вызов, но в глубине его сознания таилось беспокойство, которое не имело ничего общего с проблемой. Он был прав, одним не хотелось слушать песни о героических приключениях, другие не желали слышать о любви. Поскольку тем и другим обычно нравились все песни, Телор понял, что людьми владеют беспокойство и раздражение. Но он улыбнулся, поднял брови, словно собирался задать веселый, немножко поддразнивающий вопрос, ударил по струнам и запел:

Жил на свете Катэгранд,

Так странно звали рыбу.

И был он просто великан

Других таких не видел.

И ты, дружок, наверняка,

Увидев это чудо,

Так испугаешься его,

Что заревешь белугой...

Леди Маргарет смеялась, глядя на Телора, который исполнил этот куплет чрезвычайно напыщенно.

Сэр Хьюберт тоже улыбался, и кто-то за его спиной изумленно заметил, что это совсем не похоже на Телора. К ним подходило все больше людей, чтобы послушать песенку про Катэгранда, который:

...Был страшен, как смертный грех.

Предвещал он бурю.

А когда хотел он есть,

То не сомневался

Широко разинув пасть

Рыбок дожидался.

И из пасти великана

Bсем на удивление

Вырывался аромат,

Приводя в волнение.

Из глубин морских пучин,

Не ведая несчастья,

Устремлялись рыбки все

К этой страшной пасти...

и Катэгранд тотчас же проглатывал несчастных.

Это вызвало взрыв хохота, и толпа слушателей еще больше увеличилась, чтобы узнать развязку истории, рассказывающую о том, как пострадавшие из-за шторма моряки приняли эту огромную рыбу за остров, высадились на ней, развели костер и, конечно же, утонули после того, как встревоженная рыба принялась метаться из стороны в сторону и нырять, пытаясь погасить пламя.

Это мелодраматическая история была встречена с необычайным воодушевлением. Телора осыпали похвалами и комплиментами, к которым присоединились и несколько серебряных монет, богато расшитая лента, маленькое колечко и другие менее ценные безделушки. Слушатели богато одарили менестреля, который представил их вниманию абсолютно новую вещь.

Маленькое колечко, последний подарок, доставшийся Телору, принадлежал леди Маргарет, и вкладывая его в руку менестреля, она прошептала: