Хроники Горана. Прознатчик - Александр Башибузук

В сам порт решил не заходить, и причалил к песчаному пляжу метров за триста до него. Мало ли какие правила входа в гавань? Я же толком пока ничего не знаю, вот и не хочется на себя обращать внимание.

Вытащил ялик на берег, нагрузил на себя пожитки и, постояв немного, стал подниматься по тропинке, петляющей среди скал. Должен же быть вход в поселок с берега? Пришлось подняться довольно высоко, но зато передо мной открылась панорама бухты и самого поселка.

Ого… С десяток больших купеческих судов и пара ославских боевых стругов, множество суденышек помельче, основательные каменные складские строения. Даже что-то вроде портовых кранов присутствует. Внушительно; сразу видно, что здесь немалый товарооборот. А вот и сам поселок: множество солидных зданий, жилые дома немного в стороне, что-то вроде крытого рынка; все окружено высоким тыном, есть парочка бревенчатых башен… и охрана на них присутствует. Сразу и не поймешь, из каких родов вои — Зеленая Пристань стоит на стыке владений Болграда и Весиграда, соответственно принадлежит им обоим. Хотя мне никакой разницы, главное, ольградских родовичей там не встретить.

— Так, вот и ворота в поселок… — я приметил открытые створки и стал спускаться к ним. Страшно? Вроде нет, но ноги все равно подрагивают. Знаете, такое ощущение, как будто меня долго держали в тюрьме и вдруг выпустили в мир. Да, как-то так…

— Слав буди, вой… — уважительно окликнул меня молодой стражник у ворот. — Чьих будешь, брате?

— Зенки разуй, Дмир! Ольградских он… — воин постарше цыкнул на товарища и как бы извиняясь, сообщил мне: — Новик он, на Гдыню только будет из детинца выходить.

— Здрав буди, братия… — я слегка поклонился стражникам. — Так и есть, Ольградские мы.

— В брод собрался брате? — опять не удержался молоденький воин с любопытством поглядывая на мою рогатину и меч.

— От ястри тя!.. — пожилой возмущенно хлопнул перчаткой по поле своего колонтаря. — Ты гля, так и преть из тя. Ну, ничо, сходишь в первый поход, там живо из тя выбьют-то…

— Да пусть его… — я по-дружески кивнул пожилому стражнику. — Так и есть, в «брод».

— Тогда удачи тебе. Проходь, брате, там, у Егжи Кривой Рожи — новые кабальницы, оттянись перед дорогой, — бородатая рожа стражника расплылась в улыбке. — Да пиво доброе: грит, с самого Великограда привезли.

Вот как бы и все. Можно сказать, идентификацию прошел. Косу себе я еще вчера заплел, да кольца на нее нацепил — Мала озаботилась и растолковала. Чем больше колец, тем больше походов, а значит — славы. У меня скромно — всего два, но как раз по возрасту, больше бы не успел. Врать, конечно, нехорошо, едва себя заставил, но отсутствие косы может вызвать подозрение, а то и неприкрытое презрение. Уйду с Островов — сразу сниму.

Людей в Зеленой Пристани оказалось полным-полно, но по большей части иноземцев — матросов, купцов, а многие из них постоянно проживали в поселке, держа многочисленные лавки и питейные заведения. Но мне по лавкам и кабакам шариться не с руки, надо побыстрее наняться в охрану или просто заплатить за перевозку на материк. Стоп… закупить провизии тоже не мешает, а в мошне только крупная монета. И вообще, какие тут цены?..

— Ага, то что надо… — я разглядел на вывеске изображение весов с монетами и толкнул мощную дверь, окованную толстыми железными полосами. В лицо сразу ударило теплом и запахом пряных благовоний. Раздался мелодичный звяк колокольчиков.

— Досточтимый воин, добро пожаловать в торговый дом Мирона из дома великих Додонов. Золото, серебро, драгоценные камни: оценим, обменяем, переведем в любую монету, дадим ссуду под залог… — с лавки возле стены вскинулся совсем молодой чернявый парнишка с медным ошейником на тощей шее.

Я молча окинул глазами лавку. Везде обережные руны; тут не то что вурдалак, даже самый завалященький мышак не проберется. Богато, позолота даже на потолочные балки наведена; все основательно, любой из скамей можно изверя прибить, и благовониями прет — хоть топор вешай. Не иначе хозяин — хафлинг. Опять же, как писал Эдельберт: «…зайдя в лавку менялы, сразу поищи глазами умащенную маслами бороду хафлинга, ибо нет милее для них ремесла».

— Почтенный Мирон Додон из дома Додонов, к сожалению, занят с клиентом… — продолжил заливаться соловьем мальчишка. — Не угодно ли будет немного обождать и развлечься последними новостями Упорядоченного?.. Дозвольте принять вашу поклажу…

Неожиданно опять зазвенели колокольчики, а из боковой двери величаво вышла богато одетая словена возрастом далеко за сорок. Из-под пушистой шапки на роскошную шубу свешивалась толстая русая коса, перехваченная четырьмя золотыми кольцами. На лице, сохранившем строгую красоту, царили надменность и полное безразличие ко всему ее окружающему. Рядом со словеной семенил невысокий коренастый мужичок в богатом парчовом кафтане и зеленых сафьяновых сапожках.

«…ищи умащенную маслами бороду хафлинга…» — опять промелькнули у меня в голове слова Эдельберта. Тут уж не ошибешься в принадлежности хозяина к самому прижимистому народу Упорядоченного. Длинная, заплетенная в замысловатую косу, да еще с вплетенными в нее цепочками и колечками. Это сколько же он ее отращивал? И вот так каждый раз заплетает?..

— Был гад, весьма гад… — отчаянно картавя, почтительно басил хафлинг, сопровождая гостью. — Достопочтенная Весняна, Мигон Додон всегда к вашим услугам…

Словена молча прошла к двери, окинула меня заинтересованным взглядом, неожиданно приветливо улыбнулась и, не обращая на менялу никакого внимания, вышла на улицу.

Хозяин лавки облегченно выдохнул и сразу подскочил ко мне:

— Мигон Додон из дома Додонов, гад, весьма гад. Чем могу служить? Обмен? Кугс сегодня как никогда хогош. Хасан, бездельник, живо неси достопочтимому гостью пива…

Хафлинг бухтел, но его глаза внимательно и оценивающе обшаривали меня с ног до головы.

— Без пива обойдусь, — мой голос как-то сам по себе принял тон, приличествующий каждому ославу в общении с инородцами, а именно — если и не презрительный, то надменный точно. — Размен меня интересует.

— Нет вопгосов, нет вопгосов… — меняла зашел за конторку. — Сколько? Какая монета?

Я молча положил на зеленое сукно один резан из каирна.

Меняла удивленно заломил кустистую бровь, достал из шкатулки небольшую резную палочку и прикоснулся к монете. Мгновенно над ней появилась небольшая радуга голубоватого спектра, насыщенная с одного конца и бледнеющая к окончанию.

— Десять долей, десять долей… — себе под нос пробормотал хафлинг и аккуратно положил резан на небольшие, но очень сложные с виду весы. Затем достал из кармана оправленный в золото монокль, вставил в глаз, глянул на шкалу и удовлетворенно кивнул. — Так каким обгазом вам, достопочтенный, газменять это гезан? Помельче? Значит, так: один сегебгяный гезан гавен десяти ггивнам, одна ггивна — десяти алтынам, один алтын стоит пять двойных ггошей или одиннадцать одинагных. Свегху накину еще десять алтынов за десять долей первородного сегебга в гезане. Моя доля за газмен — тгеть ггоша с каждого алтына. По ггошу за тагу. Мешочки новые, знатной замши. Могу все перевести в наши магки.