Пропавшая глава - Роберт Голдсборо

Его зовут Лемастер Джиллиам, и мы с ним были знакомы уже лет пятнадцать, а то и больше. Джиллиам не уступает в честности Кремеру и Стеббинсу, а вот по части любезности даст Роуклиффу сто очков вперед. В полицию он пробился из самых низов, из бронксовского гетто, причем ухитрился даже закончить колледж. Впервые я познакомился с Джиллиамом, когда он был ещё молодым и энергичным патрульным, а мы с Вулфом расследовали обстоятельства случайной, на первый взгляд, гибели руководителя профсоюза докеров.

Джиллиам тогда обнаружил его тело в Гудзоне и был единственным во всей нью-йоркской полиции, кто был уверен, что беднягу убили. Вулф, которого нанял сам профсоюз, с интересом выслушал доводы молодого патрульного а затем, изобличив несколько недель спустя убийцу, довел до сведения Кремера, что среди его подчиненных есть хотя бы один башковитый парень.

Джиллиам до сих пор свято убежден, что именно тот случай и стал началом его карьеры в полиции. Возможно, что это и так, хотя парень с его мозгами вполне мог пробиться и без нашей помощи. С тех пор наши пути не раз пересекались. Однажды Джиллиам с нескрываемой гордостью упомянул, что его дочь, старшеклассница, "божественно играет на скрипке". Я поведал об этом Лону Коэну, а вскоре тот поместил в "Газетт" статью про Шареллу Джиллиам, "блестящее юное дарование с огромным будущим".

Статья помогла Шарелле поступить в университет, и девушку стали наперебой приглашать крупные симфонические оркестры. Ее отец преисполнился ко мне такой благодарностью, что был готов, по его собственному признанию, выполнить любую мою просьбу. Решив воспользоваться этим обещанием, я пригласил его в очередной четверг сыграть с нами в покер, и Джиллиам с готовностью помог Солу с Лоном существенно облегчить мои карманы.

Я не собирался так надолго задерживать ваше внимание, однако, приехав в полицейское управление, я отправился именно к Джиллиаму, который возглавлял службу розыска пропавших лиц.

- Арчи Гудвин! - радостно взревел он, услышав, что я дожидаюсь его в приемной. - Как дела, старый дружище?

Стиснув мне руку могучей ладонью, он провел меня в свой спартанский кабинет с видом на маленький скверик, разбитый перед входом в здание.

- Не жалуюсь, - сказал я. - Как дела у Шареллы?

Джиллиам расплылся до ушей:

- Она сейчас живет в Чикаго, - прогудел он. - Для музыканта лучше дома не сыскать. Бейсболисты там дохлые, а вот симфонический оркестр - лучший во всем мире. И её в него взяли! В прошлом году. В следующем месяце они приезжают сюда с гастролями, будут выступать в Карнеги-холле. Угадай, чьи гордые как павлины родители будут сидеть в пятом ряду партера и любоваться своей дочуркой? Впрочем, вряд ли ты навестил меня лишь для того, чтоб осведомиться о делах самой талантливой в нашей Галактике юной скрипачки. Итак?

Я показал ему фото Клариссы и, насколько мог, ввел в суть дела. Джиллиам терпеливо выслушал меня, время от времени цокая языком.

- Значит, говоришь, пропавшей её не объявляли? Что ж, если она и впрямь живет в Манхэттене, но афишировать себя не желает, тому могут быть две причины.

- Наркотики или проституция, да?

Джиллиам кивнул.

- Скорее даже - и то и другое. Но сначала я проверю, не объясняется ли её исчезновение третьей причиной.

- Например, не найдется ли похожая на неё женщина в числе неопознанных трупов?

- Я этого не говорил, Арчи, обрати внимание. - Он прищурился. Кстати, а полиция ею не интересуется?

Я ухмыльнулся:

- Нет, но только по той причине, что вы, блюстители порядка, не считаете, что произошло преступление. А вот Ниро Вулф думает иначе.

Джиллиам ухмыльнулся в ответ:

- До боли знакомая история, не правда ли? Напоминает наши юные годы.

- Точно, - кивнул я.

- Ладно, вернемся к работе. Я тут сейчас проверю кое-что важное, а потом займусь твоей мисс Уингфилд, или как там она сейчас себя называет. Не возражаешь, если я вечерком тебе звякну?

Мог ли я возразить? Многие ли полицейские извинялись передо мной за то, что не могли все бросить и заняться моими делами? Вот таков наш Лемастер Джиллиам.

Оставив ему фотографию Клариссы, я остановил такси и, одиннадцать минут спустя, был уже перед домом Чарльза Чайлдресса в Гринвидж-Виллидже. Нажав кнопку с табличкой "Карлуччи - суперинтендант", я почти сразу услышал в ответ сдавленное "Да?"

- Я по поводу Чарльза Чайлдресса, - сказал я в микрофон, а в ответ услышал поток междометий, которые, при всем желании, привести здесь не в состоянии. Прождав ещё минуту, я уже собрался было повторить манипуляцию с кнопкой, когда дверь распахнулась, и передо мной возник Карлуччи.

- У меня дел по горло! - прорычал он с места в карьер. Мне показалось, что со времени нашей недавней встречи он не переодевался. - Тут все время всякие шастают... Постойте-ка, вы ведь уже ко мне приходили! Вы, кажется, из страховой компании, да?

Я уверенно закивал.

- Извините за беспокойство, но это не займет у вас много времени. Мы сейчас разыскиваем родственников мистера Чайлдресса, которые могли его здесь навещать. Вы не узнаете эту женщину?

Карлуччи нахмурился, затем, прищурившись, вгляделся в карточку.

- Вообще-то я не слишком обращаю внимание на всех, кто тут ходит - я говорил вам. У меня вечно работы невпроворот. Но эта дамочка, кажется, мне знакома. Держу пари, что она здесь бывала. Собственно говоря...

- Да?

Он поскреб здоровенной ручищей небритый подбородок, затем ещё раз взглянут на фотоснимок.

- Не могу сказать наверняка, потому что было темно, но несколько недель назад - даже около месяца назад - я тут вечером возился с крыльцом, как вдруг в вестибюле послышался какой-то шум. Я подошел взглянуть, и увидел эту женщину - это была она, хотя волосы были покороче подстрижены, которая, стоя в дверях, кричала на мистера Чайлдресса, вышедшего её проводить.

- Не помните, что именно она кричала?

Карлуччи заметно смешался.

- Вообще-то мне было откровенно неловко. Она вопила как недорезанная коза. Терпеть не могу таких. Причем на меня она ни малейшего внимания не обращала, словно меня и не было. Потом разрыдалась, пробормотала сквозь слезы что-то вроде: "Мне от тебя вовсе не деньги нужны". А затем напустилась на бедного парня, обзывая его отборными выражениями, самое мягкое из которых было "ублюдок поганый". Вот здесь вот она стояла, Карлуччи показал пальцем, - и орала. Во весь голос орала. Ее, наверное, в паре кварталов отсюда было слышно.

- А что потом?

Он пожал плечами.

- Убралась. Слава Богу - потому что мне хотелось сквозь хемлю провалиться. А мистер Чайлдресс только посмотрел на меня, повернулся и пошел к себе, даже не сказав ни слова. Впрочем, что он мог сказать? Мне даже сейчас неловко вспоминать об этом. Мерзкая сцена. Слушайте, а можно мне задать вам один вопрос?

- Пожалуйста. Я ведь вам уже несколько задал.

Карлуччи скрестил на груди могучие руки и смущенно прокашлялся. Затем спросил:

- Вы не думаете, что он из-за этой дамочки мог застрелиться, а?

- Об этом стоит поразмышлять, - кивнул я. - А больше вам её не приходилось видеть?

- Точно не помню, - задумчиво произнес Карлуччи. - Мистер Чайлдресс... он водил знакомство со многими женщинами. Не подумайте - я ничего плохого сказать не хочу. Одна женщина, например - он мне про неё рассказывал, приходила работать на его компьютере. Писательница, как и он сам. По фамилии Райс, кажется, или как-то в этом роде. Мистер Чайлдресс предупредил меня, что дал ей ключ от своей квартиры. Потом ещё одна красотка захаживала. Они были вроде как обручены с ней. Настоящая красавица - темные волосы и личико, как у голливудской звезды. Не знаете, может она и вправду какая знаменитость, а?

- Увы, не знаю. А не помните, не приходила ли хоть одна из них в тот день, когда он застрелился? - спросил я, намеренно повторяя вопрос, который уже задавал ему шесть дней назад.

- Нет. Видите ли, в тот день я на несколько часов отлучался. В скобяную лавку ходил, а потом к сестре заскочил. Она тяжело заболела, бедняга.

Что ж, испытание на постоянство в показаниях он выдержал.

- А за день или два до смерти мистера Чайлдресса к нему никто не заходил?

Карлуччи снова пожал плечами.

- Нет, но уже говорил вам, что не слишком обращаю внимание на посетителей. В конце концов, не мое дело следить за тем, кто тут к кому ходит.

Я сказал, что согласен с ним, и, поблагодарив, отбыл восвояси.

Глава 15

Таксист - невероятно болтливый болгарин, хваставший, что свободно изъясняется на шести языках - доставил меня домой без десяти одиннадцать. Я уже достал ключ и нацелился в замочную скважину, когда дверь передо мной распахнулась.

- Арчи, - затараторил Фриц, пытаясь перекрыть беспорядочный стук молотков и визг электродрели, - как я рад, что ты успел прийти до того, как он спустится из оранжереи. У нас женщина. - Он указал жестом в сторону гостиной. - Она пришла в десять тридцать пять и потребовала встречи с тобой или с мистером Вулфом. Она настоящая пери*, во всяком случае - самая красивая женщина, которая когда-либо переступала порог этого дома. Мисс Роуэн, конечно, не в счет.