Литературная Газета 6404 ( № 7 2013) - Литературка Литературная Газета

Раньше мне трудно было согласиться с Горьким, что "жалость унижает", но проект "плачевная история России" заставляет согласиться с буревестником. У них ведь и покаяние особого покроя. Покаяние, которым тешат самолюбие. Потому что они предлагают каяться за Россию, к которой себя не причисляют. А страна - не котёнок на морозе, чтобы её жалеть. Ни к чему это не приведёт, кроме грызни и комплекса неполноценности со вспышками агрессии.

Дух русской истории - это дух воинский, победный. Помните, как обращался к Родине Михаил Исаковский?

Желанья твои и надежды

Связал я навеки с тобой -

С твоею суровой и ясной,

С твоею завидной судьбой.

В какой ещё культуре одно из самых почтительных и нежных определений Родины - "суровая"? Не "милая", как Франция в "Песне о Роланде", а суровая - и тем прекрасная.

Тому, кто не способен разглядеть - и полюбить! - в русской истории волевой, воинственный дух, пожалуй, вечно придётся слоняться по столбовым дорогам Руси с декадентской миной чужака. Не каждому открывается красота русской истории - истории народа-победителя. Изнеженные души с нашей историей вряд ли уживутся. Вдумаемся в смысл пословицы: "Москва слезам не верит". Насколько здравый, настолько и забытый принцип!

Унылые разговоры об "исторической обречённости" и "загубленном генофонде" - бесплодная истерика, именно бесплодная. Стыдно быть слабонервным. Стыдно жаловаться на историю. А она у нас - блистательная[?]

Всё это не означает, что разговор об истории исчерпывается вариациями на тему "Наши деды - славные победы". Прав Белинский: патриотизм "обнаруживается не в одном восторге от хорошего, но и в болезненной враждебности к дурному, неизбежно бывающему во всякой земле, следовательно, во всяком отечестве". Не следует превращать историю Отечества в идиллический третий том "Мёртвых душ". Противоречия, сложности, полярные оценки - всё это мы собираем, обдумываем и сохраняем. Находим пользу. Во взвинченных спорах истина не рождается, но грамотное изложение противоположных позиций создаёт панорамную картину в умах. Под куполом истории должны уживаться все эпохи - даже те, что на первый взгляд несовместимы. Как пресна история однородная, сплошь состоящая из единомышленников. Даже, если это твои единомышленники.

Россиеведение

История, как и любое знание, не будет уничтожена, покуда жива массовая школа. Самое важное, чтобы школа была всеобщей, бесплатной и обязательной. Увы, по одному из сценариев, которые нынче в ходу, наша система народного образования постепенно должна превратиться в клуб любителей моцареллы. А настоящая учёба - за углом, для избранных, за большие деньги. Контрпросвещение занимает наши бастионы. И платные оазисы не радуют, потому что в условиях ХХI века элитарность смерти подобна. Ситуация, когда на двадцать миллионов крепостных приходится один диковинный Царскосельский лицей для аристократов, в наше время обернётся катастрофой.

Есть у нас одно важное предложение - как раз для массовой школы. Более того - для школы начальной. Ведь к историческому знанию следует приобщать с первого класса. О каком патриотическом воспитании можно говорить, когда у нас второклассники с горем пополам изучают экономику, а о прошлом родной страны с ними никто не разговаривает? Выходит, что мы воспитываем патриотов корпораций, а не Отечества. Да, есть уроки "окружающего мира" - там и про животных расскажут, и про звёзды, и про "защитников Отечества" - про последних, кажется, толкуют в четвёртом классе. Получается, как у Корнея Чуковского, - перепутаница. А ведь можно и первоклассникам рассказывать об истории еженедельно, системно, а уж как занимательно! Нам просто необходим основательный исторический букварь, азбука россиеведения.

Разумеется, для начальной школы не подойдёт наукообразие. Но рассказы, стихи, былины, связанные с историей Отечества, следует выстроить в продуманном порядке, чтобы историческая арифметика оседала в головах. Ведь поколение Гугла потеряло ощущение исторической периодизации.

Не призываю к зубрёжке: умение пользоваться справочниками куда важнее лихорадочно заученных цифр. Но даже абитуриенты гуманитарных вузов нынче нетвёрдо знают, кто был раньше - Пушкин или Сталин? Ломоносов или Менделеев? Суворов или Скобелев? И как после этого рассуждать о причинах и следствиях, о том, кто у кого учился, кто на кого повлиял.

Если бы основательное знакомство с историей начиналось в первом классе - нам легче было бы выстроить линию основных событий "в картинках". Скажешь: "Взятие Измаила!" - и перед глазами возникнет крепость на берегу Дуная, полководец на донском жеребце, чудо-богатыри со штыками. И никто не усомнится, что этот штурм случился значительно позже освободительного похода ополченцев князя Пожарского, но несколько раньше Отечественной войны 1812 года. Это уровень первых арифметических знаний: каждый первоклассник, даже, если он ещё не стал заядлым картёжником, знает, что десятка больше семёрки. А элементарного исторического фундамента мы лишены - и пропагандисты - те самые упразднители русского исторического пространства - легко нашего брата обвешивают.

Исторический букварь

"Литературная газета" готова помочь Министерству образования в разработке нового школьного курса, в издании учебников и хрестоматий. У нас же пропадают алмазные россыпи - десятки писателей и историков умели талантливо, заразительно рассказывать детям о прошлом Отечества. Почти все они отсутствуют в школьной программе по чтению.

Александра Осиповна Ишимова родилась в 1804 году, умерла в 1881-м, но её книги не устарели. Она писала об истории сентиментально и назидательно, с патриотическим пафосом, который пленяет ребёнка. В своей "Истории России в рассказах для детей" Ишимова разработала каноны жанра. Детским чтением могли бы стать и некоторые исторические сочинения Николая Полевого - толком не переиздававшиеся. Кислород русского литературного языка пушкинских времён не повредит школьникам.

Жанр не умирал и в позднейшие времена. Александр Красницкий написал книгу "Русский чудо-вождь", которую дарили гимназистам в начале ХХ века. В советское время популярных детских книг по истории было немало - и не только на героико-революционную тему. Напомню лишь несколько образцов.

В послевоенные годы Наталья Кончаловская написала поэму об истории Москвы - "Наша древняя столица". Как известно, Москва, подобно Риму, - это название не только города, но и страны. В школьную программу эта книга не вошла - разве что небольшие отрывки случайно попали в какую-нибудь хрестоматию. Переложить историю на стихи для детей - уму непостижимая задача. Кончаловскую хочется дочитать до конца: она расставляет ловушки со знанием детской психологии:

Как мне закончить быль мою

О поле Куликовом?

Кому я славу пропою?

Кого прославлю словом?

Руси достойных сыновей -

Отчизны честь и силу,

И наших предков - москвичей

Меж ними много было.

А князя Дмитрия - Донским

С тех пор прозвал народ.

И слава добрая за ним

До наших дней живёт.

И кто решил, что мы должны измерять вёрсты русской истории европейской скорняцкой меркой? Россия - не захолустье, наш идеологический суверенитет незыблем. Да и не европейская это мерка, а англо-американская. Историческая судьба Руси продолжалась и до, и во время расцвета Западной Европы - продолжится и после него.

А ещё в историческом букваре будет немало стихов[?]

Александр Воейков писал когда-то: "Благочестие и любовь к Отечеству общи всем отечественным поэтам и делают им величайшую честь[?] Нет ни одного из них, который бы равнодушно услышал о победах своих соотчичей и не ударил бы в струны лиры. Пока в поэзии нашей будет это направление, Русь будет могуча, цветуща и велика. Песнь поэта есть выражение народного чувства".

В этих горделивых словах есть доля преувеличения, но в главном они соответствуют действительности.

Едва ли не каждый из нас начинает знакомство с поэзией с исторических баллад, с героики. Тут и "Песнь о вещем Олеге", и "Бородино". И "Сказание о 1812 годе", и "Кто он?" Аполлона Майкова. "Илья Муромец", "Василий Шибанов" и "Князь Михайло Репнин" Алексея Толстого. "Александр Невский" и "Суворов" Константина Симонова.

Или такие стихи:

Без отдыха пирует с дружиной удалой

Иван Васильич Грозный