Загадка Безумного Шляпника - Джон Карр

Они с доктором пообедали в маленьком французском ресторанчике на Уордор-стрит. Хэдли сразу ушел в Скотленд-Ярд, но обещал найти их там, чтобы вместе пойти к Биттону. Доктор Фелл любил обедать во французских ресторанах, впрочем, как и в любых других. Он окружил себя дымящимися тарелками с разнообразными блюдами и восхитительным строем бутылок с вином и категорически отказывался за едой обсуждать преступление.

Маленькие приключения, о которых он упоминал днем, были неожиданностью даже для молодого американца, который довольно хорошо знал его. Он вспомнил коттедж в сонных лесах Линкольншира. Он помнил доктора Фелла, курящего трубку в маленьком кабинете, где три стены были уставлены полками с книгами, или бродящего по своему садику в белой шляпе с широкими полями. Солнечные часы, скворечники, лужайки, пестреющие белыми цветами, закрывающими свои чашечки в полуденный зной, – казалось, это мир доктора Фелла. Его небрежные сегодняшние упоминания о делах, которыми ему приходилось заниматься (Рэмпоул с содроганием их вспоминал: «Криппс, отравитель из Ноттинг-Хилл», «Парень, у которого в наручные часы было встроено зеркальце» или рассказы о давней истории с тяжелым оружием), казались для него невероятными. И тем не менее Рэмпоул помнил, как однажды по телеграмме, состоящей всего из пяти слов, в распоряжение доктора Фелла прибыли несколько спокойных вооруженных мужчин из Скотленд-Ярда.

И в этот вечер доктор не говорил о преступлениях. Однако он почти не замолкал, обсуждая остальные предметы. Он затрагивал самые разные темы: Крестовые походы, происхождение рождественского печенья, сэр Ричард Стил, карусель, на которой он так любил кататься, Беовульф, буддизм, Томас Генри Хаксли и мисс Грета Гарбо. Они закончили обед только в половине девятого. Насытившийся и размягченный вином Рэмпоул только откинулся на спинку кресла, чтобы с наслаждением закурить сигару, как появился Хэдли.

Неутомимый старший инспектор казался встревоженным. Он положил на стол свой портфель и выдвинул стул, на который уселся, не снимая пальто.

– Не откажусь от сандвича и виски, – ответил он на приглашение доктора Фелла. – Сейчас только вспомнил, что забыл пообедать. Но мы не должны терять время.

Доктор пристально посмотрел на него, поднеся зажженную спичку к сигаре:

– Есть новости?

– И боюсь, весьма серьезные. Произошло по меньшей мере два непредвиденных события. Одно из них мне совершенно непонятно. – Он повозился в портфеле и вытащил бумаги. – Прежде всего, сегодня кто-то проник в квартиру Дрисколла примерно без четверти пять.

– Проник в…

– Именно. Вот вкратце факты. Помните, когда мы допрашивали эту Ларкин, я приказал за ней следить. К счастью, у Хампера оказался отличный полицейский – переодетый в штатское констебль, новичок, чей единственный талант, кажется, именно в выслеживании. Он взял след Ларкин, как только она вышла из ворот. Не колеблясь и не оглядываясь, она сразу поднялась на Тауэр-Хилл. Вероятно, знала, что за ней будут следить. Во всяком случае, она не пыталась ускользнуть от этого человека… как бишь его зовут… А! Сомерс!

Наверху Тауэр-Хилл она перешла на другую сторону улицы и спустилась в метро на станции «Марк-Лейн». Перед кассами была очередь, и Сомерс не мог подобраться поближе, чтобы услышать, до какой станции она купила билет. Но Сомерсу дали кое-какие сведения. Он взял билет до «Рассел-сквер», ближайшей станции к месту ее проживания. Ларкин сделала пересадку на «Кингс-Кросс», и тогда парень понял, что был прав. Он вышел следом за ней на «Рассел-сквер» и оказался на Бернард-стрит и шел за ней по Уобурн-Плейс до Тэвисток-сквер.

Она вошла в третий подъезд «Тэвисток-Чамберс», так и не оглядываясь назад. Сомерс, как дурак, вошел прямо за ней. Но оказалось, что он поступил очень удачно.

По его описанию, это очень узкий коридор, слабо освещаемый застекленной дверью в самом конце, а в середине коридора – автоматический лифт. На первом этаже по обе стороны коридора вход в две квартиры. Он видел, как за ней закрылась дверь с номером 1. И в тот момент, как она вошла к себе, из квартиры номер 2 выскользнула женщина, промчалась мимо лифта, сбежала по короткой лестнице и выскочила на улицу через застекленную дверь в конце коридора.

– Опять женщина? – Доктор Фелл мирно выдохнул струю дыма. – Он успел ее разглядеть?

– Постойте. Понимаете, ничего определенного. Свет в коридоре был погашен, и из-за сильного тумана, из-за темноты в коридоре и из-за ее неожиданного появления он успел только понять, что это была женщина. Он, конечно, и не подумал, что здесь что-то не так. Но на всякий случай подошел поближе и посмотрел на дверь… и тут же все понял.

Дверной замок был вырван из скважины каким-то острым инструментом вроде долота или коловорота. Сомерс побежал в ту сторону, куда она исчезла. Застекленная дверь выходила на большой мощеный двор с дорожкой для автомобилей, которая ведет на улицу. Женщина, конечно, уже исчезла из вида. И Сомерс вернулся назад.

В тот момент он не знал, что в этой квартире жил Дрисколл. Ему было известно из инструкций, что здесь проживает Ларкин. Но он зажег спичку, увидел табличку на двери и тогда поспешил войти внутрь.

Квартира была в страшном беспорядке. Кто-то перевернул все вверх дном. Верно, искал что-то. Но к этому я вернусь позднее. Сомерс вышел за портье и потратил массу времени, чтобы его найти. Портье оказался глухим стариком и вдобавок еще и пьяным. Когда Сомерс стал объяснять ему, что произошло, он заявил, что несколько часов находился у себя в комнате и ничего не слышал. Единственный, кого он видел в этот день, был молодой человек, который неоднократно приходил сюда раньше и у которого был ключ от квартиры Дрисколла. Он точно знал, что этот человек не вламывался в квартиру, потому что встретил его, когда тот выходил из квартиры, и проводил его до машины, и тогда с дверью было все в порядке. Сомерс объяснил, что говорит о женщине, которая была здесь всего минуту назад. Но старик отказывался ему верить.

Доктор Фелл слушал и машинально чертил вилкой на скатерти какие-то узоры.

– Что-нибудь было украдено из квартиры? – поинтересовался он.

– Пока мы не можем сказать. Я еще не был, но сейчас там находится один из моих лучших помощников. Согласно отчету Сомерса, письменный стол был вскрыт, все ящики вывернуты на пол, так что бумаги Дрисколла разбросаны по всей комнате.

– Искали какой-то документ или письмо?

– Очевидно. И думаю, теперь мы знаем, кто такая Мэри.

– Пожалуй, – согласился доктор. – Дальше?

– В кабинете одна вещь бросилась в глаза Сомерсу, потому что казалась здесь совершенно неуместной. Это типичный кабинет холостяка: фотографии охотничьих трофеев, обтянутые кожей кресла, пара серебряных кубков, фото спортивных команд и всякое такое. Но на каминной полке стояли две ярко раскрашенные алебастровые фигурки, мужчина и женщина. Они были одеты в костюмы. Как сказал Сомерс, в старомодные костюмы вроде тех, что в Музее мадам Тюссо. И на них были этикетки…

Доктор Фелл высоко поднял брови и хмыкнул.

– Понятно. Филипп Второй и Мария Тюдор. Довольно несчастливый роман. Гм… Вероятно, они купили их в одной из совместных поездок и хранили как сентиментальное воспоминание. Ну… так кто же была эта женщина?

Официант принес для Хэдли сандвич с ветчиной и стакан крепкого виски. Старший инспектор немного отпил, прежде чем ответить.

– Это вполне понятно, не правда ли, после того, что мы решили сегодня днем? Это должна быть женщина, которой уже известно об убийстве. Она сообразила, что, поскольку Дрисколл погиб, его бумаги будут немедленно проверены. А вдруг он сохранил письма, которые ее изобличают?

– Короче, это миссис Биттон, – заявил доктор Фелл. – Нет, Хэдли, я нисколько не сомневаюсь в вашей правоте. Давайте подумаем. Мы допрашивали ее до Ларкин, верно? И потом разрешили ей уйти.

– Да. И вспомните еще! Вы помните, как раз перед тем, как она собралась уходить? А, Рэмпоул? Я вижу, вы помните. Вы заметили?

Американец кивнул:

– У нее на лице появилось и мгновенно исчезло выражение настоящего ужаса. Казалось, она о чем-то вспомнила!

– А помните, что в тот момент сказал генерал Мейсон? Я тоже заметил у нее на лице страх и пытался понять его, но теперь я понял. Генерал Мейсон уговаривал сэра Уильяма подняться к нему и отдохнуть и сказал: «Записи Девере у меня на столе в портфеле». И это тут же напомнило ей о какой-то улике, что могла лежать на столе у Дрисколла и которую могла обнаружить полиция. Вероятно, она называла себя Мэри только с тех пор, как убедилась, что за ней следят.

– Но было ли у нее время добраться до квартиры Дрисколла и все там перевернуть? – засомневался Рэмпоул. – Мы не очень долго разговаривали с миссис Ларкин. И сэр Уильям вышел с миссис Биттон посадить ее в такси…

– Которое она отпустила наверху Тауэр-Хилл и спустилась в подземку. Она могла добраться от «Марк-Лейн» до «Кингс-Кросс» меньше чем за пятнадцать минут. Она даже могла, чтобы не терять время на пересадку, выйти на «Кингс-Кросс» и добраться до Тэвисток-сквер пешком. Конечно, на такси было бы гораздо дольше… А что касается проникновения в квартиру, достаточно только видеть ее, чтобы понять, что она способна без особого труда взломать и гораздо более крепкую дверь. Глухой портье ничего не слышал, и ее могла обнаружить только миссис Ларкин – но она Знала, что та еще оставалась в Тауэре.