Ленин - красный диктатор - Георгий Вернадский

Итак, сотрудничество Ганецкого с большевиками не подвергается сомнению. Ленинское опровержение — по крайней мере в отношении Ганецкого — определенно не заслуживает доверия.

Что же касается Парвуса, Ленин не упоминает его в заявлении от 18 июля, но 19 или 20 июля он писал в статье, которая тогда не была напечатана:

«Припутывают Парвуса, стараясь изо всех сил создать какую-то связь между ним и большевиками».

Далее Ленин отмечает, что большевики демонстративно отказались иметь дела с Парвусом. Относительно того факта, что именно Парвус устроил ему проезд через Германию в «запломбированном» вагоне, Ленин умалчивает.

Контакты между Ганецким и Парвусом Ленин отрицать не мог, но он объяснял их исключительно взаимными торговыми интересами: «Ганецкий вел торговые дела, как служащий фирмы, в коей участвовал Парвус». Ленин протестовал против попытки своих обвинителей смешивать эти коммерческие отношения с политическими.

В любом случае Ленин мог опровергнуть выдвинутые против него обвинения на суде. Сначала он так и собирался поступить, и в своем первом заявлении в «Листке Правды» писал: «Теперь клеветники ответят перед судом. С этой стороны дело просто и несложно».

Но затем Ленин пересмотрел этот вопрос. Переоценивая решительность Временного правительства, он рассудил, что подавление большевистского восстания дает правительству повод свести счеты с большевиками. «Теперь они расстреляют нас, — сказал он Троцкому утром 18 июля. — Для них это наиболее удобный момент».

В написанной тремя днями позже заметке, отмечая, что явка в суд будет конституционной иллюзией, он продолжал:

Если считать, что в России есть и возможно правильное правительство, правильный суд, вероятен созыв Учредительного собрания, тогда можно прийти к выводу в пользу явки. Но такое мнение насквозь ошибочно… созыв Учредительного собрания невероятен без новой революции… действует военная диктатура. О «суде» тут смешно и говорить. Дело не в «суде», а в эпизоде гражданской войны. Вот чего напрасно не хотят понять сторонники явки.

С одобрения нескольких членов Центрального и Петроградского комитетов большевиков 27 июля Ленин и Зиновьев решили скрыться и уйти в подполье. В тот же день арестовали Каменева. Двумя неделями позже арестовали Троцкого и Луначарского. В газете «Пролетарское дело» 28 июля было напечатано подписанное Лениным и Зиновьевым письмо о причинах их отказа явиться в суд:

Контрреволюционная буржуазия пытается создать новое дело Дрейфуса… Никаких гарантий правосудия в России в данный момент нет… Отдать себя сейчас в руки властей означало бы отдать себя в руки Милюковых, Алексинских, Переверзевых, в руки разъяренных контрреволюционеров, для которых все обвинения против нас являются простым эпизодом в гражданской войне.

Оценивая эту часть заявления Ленина и Зиновьева, нужно вспомнить, что ни Милюков, ни Переверзев в то время уже не были министрами, а Алексинский никогда не был членом Временного правительства. В тот момент правительство более чем наполовину состояло из социалистов — эсеров и меньшевиков.

В конце своего заявления Ленин и Зиновьев писали, что только «Учредительное собрание, если оно соберется и будет созвано не буржуазией», будет иметь право отдать (или не отдать) приказ об их аресте.

С 22 июля до 7 ноября 1917 года Ленин находился в подполье. Первые несколько дней он и Зиновьев скрывались на чердаке сарая, принадлежавшего большевику-рабочему, вблизи Сестрорецка (в 34 километрах от Петрограда). Затем Ленин перебрался в стог сена в нескольких километрах от станции Разлив. В начале сентября, когда приблизились холода, он двинулся к границе с Финляндией и приехал в Гельсингфорс на паровозе, выдавая себя за кочегара. Там он остановился у начальника милиции — финского социал-демократа, затем перебрался к финскому рабочему, тоже социал-демократу. В начале октября он уехал из Гельсингфорса в Выборг, чтобы быть ближе к Петрограду, где нарастали новые события. Все это время он продолжал поддерживать тесную связь с большевистской организацией и печатью, пытаясь руководить их деятельностью.

VI съезд РСДРП (большевиков), который 8 августа собрался в Петрограде, избрал Ленина (в его отсутствие) почетным председателем и членом Центрального комитета. Теперь Ленин объявил ближайшей задачей подготовку вооруженного восстания. Он сообщил об этом VI съезду в статье о политическом положении, написанной им 23 июля:

Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно. Объективное положение: либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих[22]. Целью вооруженного восстания[23] может быть лишь переход власти в руки пролетариата, поддержанного беднейшим крестьянством, для осуществления программы нашей партии. Партия рабочего класса, не бросая легальности, но и ни на минуту не преувеличивая ее, должна соединить легальную работу с нелегальной, как в 1912–1914 годах.

В этой статье Ленин назвал правительство Керенского военной диктатурой, что было несправедливо: ни Керенский, ни кто-либо другой из находившихся у власти в Петрограде лидеров не обладали достаточной решимостью, чтобы установить диктатуру, хотя обстоятельства подталкивали их к этому. В действительности попытка основать военную диктатуру была сделана лидером армии на фронте.

19 июля, в тот же самый день, когда было подавлено большевистское восстание в Петрограде, немцы успешно прорвали русский фронт под Тарнополем. Русская армия революционного периода проявила полную неспособность противостоять вражеской атаке. Началось беспорядочное отступление.

Приказом от 25 июля Керенский восстановил смертную казнь для дезертиров на фронте. 31 июля Верховным главнокомандующим был назначен генерал Корнилов, сторонник решительного восстановления дисциплины в войсках. Тогда же Савинков стал помощником военного министра. Он действовал как посредник между Керенским и Корниловым, осуществляя программу установления в армии дисциплины. Но вскоре стало ясно, что генерал Корнилов выдвигается на ведущее место, оказывается лидером всех сил, желающих дисциплины в армии и порядка в стране.

Генерал Корнилов стал все больше походить на военного диктатора. Во время открывшегося в Москве 25 августа Государственного совещания стала очевидной и его популярность среди буржуазных кругов. Это собрание представителей различных партий и организаций оказалось довольно беспомощным. Оно интересно только в одном отношении — как показатель глубины раскола и размежевания между социалистическими группами (включая оборонцев) и буржуазными. В то время, как левое крыло совещания с энтузиазмом приветствовало Керенского, правое с неменьшим восторгом принимало генерала Корнилова.

Исключительный успех Корнилова на Московском совещании зародил в душе Керенского сомнения. В последний момент, как раз перед утверждением плана восстановления в армии дисциплины, Керенский испугался, что Корнилов установит диктатуру, и распорядился снять его с поста Верховного главнокомандующего. Корнилов отказался подчиниться приказу и двинул на Петроград части кавалерии. Керенский и меньшевики из ЦИК Советов обратились теперь за помощью к большевикам и рабочим, чтобы противопоставить войскам Корнилова какую-то силу.

Рабочие откликнулись, организовали рабочую милицию, и таким образом оказалось легализовано существование вооруженных частей большевистских рабочих — Красной гвардии. До сражения дело не дошло, войска Корнилова стали брататься с войсками Временного правительства. Мятеж генерала потерпел крах. Верховным главнокомандующим стал Керенский, Корнилова арестовали. Неудача Корнилова сопровождалась разрывом между правительством Керенского и консервативными социальными группами. Это отдало Керенского в руки левых радикальных групп, ведомых большевиками.

Большевистские лидеры, арестованные после июльских событий, были освобождены, среди них — Троцкий. Влияние большевиков на рабочих и солдат (в некоторой степени и на крестьян) стало быстро расти. Страна находилась в состоянии полного административного и экономического хаоса. Временное правительство оказалось неспособным справиться с кризисом. Наиболее важные вопросы момента — война или мир, решение проблем с продовольствием, с собственностью на землю — были отложены в долгий ящик, до созыва Учредительного собрания.

Выборы в Учредительное собрание назначили на 25 ноября. До этого срока оставалось не так уж много времени, но массы были возбуждены, никто не хотел ждать и единого дня.

19 сентября Петроградский совет принял большевистскую резолюцию о власти. Это привело к отставке меньшевистско-эсеровского президиума совета. Новая большевистская история Петроградского совета ведет отсчет с того дня, когда совет переместился из Таврического дворца в Смольный институт (бывший пансион для дочерей дворянства). В Таврическом дворце начались ремонтные работы по подготовке здания к открытию там Учредительного собрания.