Истинная моего брата (СИ) - Раевская Ада

Щёки Евы пылали, она приводила в порядок своё сбившееся дыхание, одновременно с этим пытаясь заглушить своё возбуждение. Я же даже не пытался: более бессмысленного ничего сейчас придумать было невозможно. Со временем, надеюсь, моё тело отчается получить то, чего требует, и успокоится… Все-равно минимум полчаса у нас ещё есть, “беседовали” мы не больше минут двадцати.

Нахера я вообще всё это замутил?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Прода от 21.05.2020

Ева убежала в туалет, а я нашёл ближайшую скамейку и нагло на ней развалился… Схожу с ума, а она никак не противится этому процессу: подталкивает меня к краю бездны и улыбается. Улыбается и шагает следом.

И мне хотелось придаться этому безумию, чтобы никто и ничто этому не мешало, вот только мир вокруг не захотел пойти нахер по первому моему велению. Придётся потратить на это время и терпение, которого у меня совсем не оставалось.

Я держался только за счёт того, что заставлял зверя внутри спать. Как только он поднимет голову, методы мои станут куда радикальнее, я это чётко осознаю. И просто нужно успеть разобраться со всем по-человечески, потому что у волка всё просто: мешается, значит умрёт. И плевать ему на все доводы.

Но сейчас я чувствовал в себе силы держать его взаперти. Ему было не интересно всё, кроме Евы. А она, как бы то ни было, больше человек, чем оборотень, поэтому он давал мне право распоряжаться нашими отношениями. Ему достаточно было чувствовать её рядом, потому что притяжение к ней у него не такое безумное, какое было бы, будь у неё вторая ипостась. Будь так, я бы не был так терпелив, но и она бы точно чувствовала притяжение.

Почувствовав, что Ева подходит, я улыбнулся. Сейчас она в меня влюбляется, я это чётко осознавал. И, когда она будет привязана ко мне всеми возможными способами, я скажу ей. И буду надеяться, что ко мне у неё чувства долга не будет. И жалости тоже.

Ева подошла к скамейке, села рядом. В зале было не так чтобы много народу, она положила голову мне на плечо. Пару раз вздохнула и сказала:

— Я устала. Меня все бесят. Хочу перегрызть кому-нибудь глотку. Желательно, отцу.

От неё я такой кровожадности не ожидал, поэтому спросил:

— С чего такие настроения?

Ева ответила без раздумий:

— Потому что я ненавижу, когда кто-то из-за своей тупорылости думает, что может лезть в мою жизнь, а я потом ещё и плохая остаюсь, когда не позволяю им этого делать…

Я улыбнулся. Боевой дух у Евы на уровне, ничего не скажешь.

— Никто не пролезет, Ева, я всё для этого сделаю. И постараюсь даже никому глотку не перегрызть.

— Мне кажется, чтобы он успокоился, его нужно отправить на тот свет. Я от тебя этого не требую, и сама этого сделать не смогу, но мне кажется, он сам с этим прекрасно справится…

От таких мыслей её срочно требовалось отвлечь, к тому же, и правда прошло уже слишком много времени:

— Попробуй брату позвонить, вдруг он уже прилетел, — сказал я, заглядывая Еве в глаза. Она была грустной, но, вспомнив, для чего мы вообще здесь находимся, быстро достала телефон и набрала номер брата.

Я не думал, что он и правда уже прилетел, мне просто казалось необходимым заставить Еву не думать о том, что лезло ей в голову, но, судя по тому, что она отвечала, он уже был в аэропорту.

Как только Ева убрала в карман телефон, она сразу же соскочила с места и сказала:

— Пошли давай, он там наверное с ног валится после перелёта, — в её голове слышались обеспокоенные нотки, и я улыбнулся. Определённо, брат, несмотря на своё долгое отсутствие, был ей близок.

Ходили по залу мы недолго. В какой-то момент Ева сорвалась с места и с разбегу напрыгнула на высоченного парня, который даже меня был, наверное, немного повыше. Она пронзительно запищала, обнамая его за шею, а он, кинув камуфляжную сумку на пол, обнял её в ответ.

— Ну, всё, придушишь же, сестрёнка.

Ева выпустила его из плена, а он вопросительно посмотрел на меня, когда она подошла ко мне ближе.

— Привет, — усмехнулся я, а Ева скорчила виноватую мордашку и сказала:

— Знаешь, Игорь, мне кое-что тебе нужно рассказать…

Брат Евы сидел за столиком в кафетерии, в котором мы осели сразу же после того, как она заявила о необходимости поговорить, и пытался прийти в себя от того самого “кое-чего”, что она ему рассказала. В общем-то, сказала она ему только одно: его племянникам уже больше двух недель от роду.

— А это, — кивнул он на меня, — я так понимаю, папаша?

Я думал, Ева опять начнёт впадать в апатию, но она сказала только лишь:

— Отец Ани и Андрея погиб, даже не зная, что я беременна. А Кирилл — его брат. Близнец, если что.

Игорь кивнул и больше ничего не говорил, только лишь поглощая кофе.

— А ещё, как ты понимаешь, они — альфы, — ну, да, раз я их дядя, и я альфа, что он уже заметил, то дети, скорее всего, тоже, — И папе это не понравилось.

Игорь… заржал. Я не мог понять, что смешного только что сказано было, пока он не объяснил:

— А я ещё ему позвонил даже недавно, думаю, чё это он перестал мне пытаться палки в колёса вставлять по службе, — он раздражённо дёрнул губой. — Сказал мне, что раз я отказался от своей семьи, то даже такого внимания не стою. Видимо, на два фронта разрываться не камильфо.

Ева тоже усмехнулась, видимо, эпопея с родителями у них длится уже давно.

— Значит, говоришь, Аня и Андрей, — тут же переключил тему парень. — Вези, давай, показывай племянников, а то хреновый из меня дядя получается.

Я усмехнулся, вышел из-за стола, Ева следом за мной.

Когда мы сели в машину, Игорь, не стесняясь, присвистнул:

— Тачка серьёзная, конечно, — ухмыльнулся он. — Да и вообще… Богатые и благородные альфы?

Своим высказыванием он меня немного выбесил, но я ничего не сказал. К счастью, парень тут же осознал, что сказал:

— Меня заносит порой… Можно даже бить при этом, но не сильно. Отойду от войнушек, как новый буду, честно.

Я понимал, что так-то он не куличи лепил по контракту, и поэтому задушил на корню раздражение. Зато позволил себе ответную шпильку:

— Богатые. И благородные. И альфы, да.

Ева закатила глаза и сказала брату:

— Ты только при Марии Александровне за языком следи, а то она нашего папу сегодня утром с крыльца без напряга скинула, знаешь ли.

Этот факт пришёлся Игорю по душе. Он, округлив глаза, спросил:

— Чё, реально? А чё не сфоткала?

Я представил себе, во что бы превратилось пришествие Евиного отца, будь с нами Игорь: папаша года толкает речь, а этот снимает всё исподтишка на камеру и ржёт. Стало забавно: судя по всему, к выходкам родителя он просто привык.

— Телефон в доме забыла, — как ни в чём не бывало ответила Ева.

— Жаль, — наигранно расстроился её брат. Но тут же он стал серьёзным: — У меня парни знакомые отслеживали папины заскоки, когда он ещё пытался меня чуть ли не по военной статье подставить, я позвоню, скажу, чтобы они внимание уделили ему. Да и вообще, надо посмотреть, с кем он там успел подружиться, кому может лапши на уши навешать. Сильно буянить будет, то воплощу одну радикальную идейку. Я-то потерплю, Евка тоже, но к детям полезет… он что говорил-то сегодня?

Я усмехнулся, ответил за Еву:

— Что, несмотря на то, что дети — альфы, он готов отказаться от некоторых своих принципов, и воспитать их, как положено, вдали от их неправильных родственников.

— Пиздит, как дышит, — резко отозвался Игорь.

А Ева ему поддакнула:

— Ага.

— А мама у вас такая же радикальная? — спросил я о том, что меня с самого утра волновало.

Ответил мне, бывший уже, военный в своём, видимо, привычном стиле:

— Не-а, мама у нас дура. Точнее, овца. Простите уж, — он развёл руками одновременно с тем, как почти такой же жест сделала Ева. Брат и сестра, понятно, хотя так и не подумаешь. — Она воспитана так, что мужик всегда прав. В рот отцу заглядывает и на Еву вечно бурчала, что та слово поперёк смеет вставить. А меня боится, походу.