Парадокс Глебова - Петроний Аматуни

3

Дол встретил коллегу несколько холодно, но Ло не обиделся, скорее всего он и не заметил этого.

— Я пришел к тебе, Дол, по важному делу. Ты знаешь, я тоже работаю в области, близкой к твоей…

— Знаю, ани, и если смогу помочь — буду рад. Не обращай внимания на мое настроение: это чудовище «Бер» загонит меня в Пантеон.

Поскольку «Бер» перед тем вел с ним молчаливую телепатическую беседу, он немедленно отпарировал, излучив Долу и Ло:

— Я моделирую ваши мозги, ани! (Этому обращению он научился у Дола.)

Дол хотел выключить «Бера», но Ло остановил его:

— Я хочу, чтобы он тоже послушал меня…

Дол подумал и согласился.

— Мы давно не виделись с тобой, ани. Я нашел кое-что новое… По-моему, человечество передает из рода в род не только наследственные признаки, видовые инстинкты, но и, как я назвал ее, «позади идущую память», то есть память о грандиозных событиях, влиявших на судьбу всего вида.

— Память? — настороженно переспросил Дол. — Из рода в род?

— Да, ани. Она хранится в определенном участке головного мозга, вероятно, в этом районе, — Ло показал его на механической карте мозга, на стене.

— Этот район не изучен, — подтвердил «Бер». Дол встал, подошел к карте и глубоко задумался.

— Возможно, ани, — продолжал Ло, — часть того, что хранится в этой подсознательной памяти, иногда просачивается и в остальные участки, и тогда мы видим необычные и не до конца объясненные сны… В них встречаются элементы атавизма… Порой мы видим себя в образе первобытного человека… Что скажешь, ани?

— Я скажу, юноша, что ты смелее и дальновиднее меня, — возбужденно ответил Дол. — Мне тоже приходила такая мысль в голову, но я… я отверг ее. Сам отогнал, своей волей! А ты не побоялся. Я старше тебя, Ло, опытнее… Твой ум, возможно, острее и гибче. Давай работать вместе, ани! Мы придем к цели вдесятеро быстрее. Тогда не будет пробелов у моего «Бера»… Мы глубже проникнем в тайны мозга, поможем лечить…

— Не только лечить… — остановил его Ло. — Мы заставим его рассказать о нашей самой далекой истории, даже не изображенной на стенах пещер. И если повезет, мы, возможно, прочитаем все живые страницы, на которых природа пишет свои мемуары, ловко зашифровав их, уверенная, что здесь можно и пооткровенничать, в расчете на нашу вечную «малограмотность», ани! Я хотел использовать в в поисках свою машину «Нао»: ведь она сумела даже вырастить меня. Но убедился, что это не тот путь. Ты же моделируешь человеческий мозг в развитии — именно в этом я угадываю возможность проверить свою гипотезу.

— Ло, — встал перед ним Дол, — ты доставил мне давно не испытываемое наслаждение. Приходи: мне и «Беру» недостает твоего воображения.

— Хорошо, ани. Я счастлив, что нашел такого союзника!

— Начинаю, верить, — излучил «Бер» на прощание, — что и живой мозг обладает настоящими способностями…

Дол замер от восхищения: это была первая шутка машины. Сегодня воистину необыкновенный, удачливый день!

4

Порой в темноте не сразу отыщешь замок двери, особенно если по забывчивости (или другой, более деликатной причине) ищешь его в противоположной стороне. Но когда вставишь ключ в скважину, открыть дверь — секундное дело.

Не прошло и сорока полных дней, как «Бер», чуть-чуть модернизированный Ло, рассказал… о первых днях своего «рождения». Оба ученых были в высшей степени взволнованы: дверь, ведущая в неизведанный до сих пор тайник мозга, приоткрыта.

Теперь они разрешили себе заслуженный отдых: Дол отправился на озеро Лей — он любил воду, — а Ло улетел к Юль на центральный космодром Уэл.

В отношениях Ло и Юль не произошло перемены. Юль любила его и сейчас… как брата. Теперь он понял — ничего иного не будет никогда.

Погостив неделю, Ло ласково простился с Юль и возвратился в Тиунэлу.

А днем ранее его в город вернулся Дол. Они встретились в лаборатории.

— Я хотел отдохнуть побольше, — виновато объяснил Дол. — Да вот твой друг, ани, нарушил мой план…

— Ило?

— Да. Вчера он посетил меня на озере Лей. Мы бродили с ним в лесу до ночи… Он удобный собеседник, ани: не говорит лишнего, — смеясь, рассказывал Дол, — не гонит свои мысли, не экономит времени в поисках очередного слова. Потом он развел костер, хотя было тепло, молчал и смотрел на огонь. А когда вторая «луна» поравнялась с первой — предложил себя… для опыта.

Ло внимательно посмотрел в усталые черные с крупными белками глаза Дола.

— Он заявил, что желает быть более полезным… Утром он заходил сюда и повторил свое решение. Ты опасаешься риска?

— Нет, ани. Я согласен.

5

Ило лежал в глубоком каталепсическом сне. Окружающий его мир исчез в небытие, как звездолет в черной утробе Галактики. Его мозг подключен к «Беру», который бесстрастно помогает кибернетическому протоколисту — тот регистрировал все происходящее в лаборатории.

Панель биотрона, где находился Ило, вынесена на общий контрольный щит, чтобы все время перед глазами была картина его физиологического состояния. На этом настоял Ло, хотя аппаратура имела надежную защитную блокировку, готовую в случае отклонений от норм выключить ее и прекратить опыт.

Использовались приборы старого типа: современные, телепатические, могли оказать собственное влияние, загрязнить опыт. Кроме них — «Бер»…

Помощники Дола заняли свои места, закрыли биотрон и включили полностью специальное экранирование, изолировавшее Ило от случайного телепатического общения с людьми. Теперь в биотрон не могла проникнуть ни одна частица энергии извне, в какую бы маску она ни рядилась.

Ло вложил в задающее устройство аппаратуры прозрачную голубоватую капсулу с вкраплениями, похожими на рубин. Капсула была одета в алмазную граненую оболочку. Затем они с Долом вновь проверили все до мельчайших подробностей, Ло, внешне невозмутимый и уверенный, включил аппаратуру и тут же медленно сел в кресло рядом с биотроном: на экране было отчетливое, ясное объемное изображение…

… В густой синеве вечернего неба медленно плыли кучевые облака. Дикие скалистые горы пламенели в лучах заката. Дремучий первобытный лес, местами подернутый туманом, мохнатым ковром лежал у далеких подножий.

Картина сместилась вправо. Лес как бы рывком приблизился. Из полумрака густых зарослей выплывали к свету мясистые зеленые шары с колючкамивозможно, далекие предки современных гаянских кактусов-аэростатов. И вдруг… мамонт, заросший шерстью, с загнутыми вверх бивнями, мамонт, которого никогда не было на Гаяне!