Эдельвейсы для Евы - Олег Рой

— Но мне очень нужно! — попытался уговорить я.

— Понимаю, — невозмутимо отвечал тот. — Но для гостей телестудии стоянка вон там — платная. А здесь — только для сотрудников, по пропускам.

Платная стоянка меня не устраивала — не из-за финансовых соображений, а лишь потому, что с нее не была видна дорога. А моей главной задачей было не упустить Добрякова, если он вдруг покинет Останкино и куда-нибудь направится — кто знает, может быть, именно в то место, где держат в неволе мою дочь? Потому мне не оставалось ничего другого, как отъехать от телестудии подальше и занять наиболее выгодную позицию на предполагаемом пути Толстяка.

Никогда не думал, что работа сыщика так тяжела. В ожидании Добрякова мне пришлось провести шесть с половиной мучительных часов. Сначала я сидел, пристально глядя на дорогу, готовый каждую минуту сорваться и тотчас помчаться вслед за серебристым «Мерседесом». Но вскоре у меня устали глаза, потом затекло все тело. Одновременно хотелось пить (день выдался довольно жарким), есть (как же я благодарил Басю за то, что она утром заставила меня съесть несколько пирогов!) и в туалет. Часа через два, когда терпеть уже не было сил, я решился сделать вылазку и отбежал за ближайший куст. Конечно, была вероятность, что именно в эту минуту машина Толстяка промчится мимо меня — но другого выхода у меня просто не было. Зато когда я закончил свое дело и не торопясь, разминая затекшие мышцы, возвращался к «Тойоте», я понял, что такое счастье. Вместе с облегчением пришло осознание, что у меня вовсе нет необходимости сидеть на одном месте — я могу ездить туда-сюда или даже вылезти из автомобиля и немного походить — главное, только быть от него на небольшом расстоянии, чтобы в случае чего успеть сесть за руль. И я прокатился немного по улице, нашел пару подходящих киосков, купил воды и пару сандвичей и пополнил запас сигарет.

Чтобы хоть как-то скрасить томительное ожидание, я решил подвести кое-какие итоги и обсудить сам с собой то, что уже знал. Итак, мою Светку похитила змея-Регина и этот самый Толстяк Добряков. У него, у гада, есть собственная дочка, Лика, кажется, и жена Ежиха, она же Жанна. Причем, судя по всему, этот Добряков человек отнюдь не бедный. Имеет «Мерседес», дом недавно построил… Но, видимо, всего этого ему оказалось мало, если он, будучи сам отцом, решил сыграть на моих отцовских чувствах и получить с меня миллион в обмен на жизнь моего ребенка…

От бессильной ярости я скрипнул зубами и со всей силы ударил кулаком по рулю. Однако сейчас было не время давать выход эмоциям. Наоборот, от меня сейчас, как никогда, требовались собранность и хладнокровие.

Итак, Михаил Борисович Добряков и Регина… Черт ее знает, а может, она никакая и не Регина. Может, ее зовут Маней, Нюрой или Клавой — а представиться мне она могла как угодно. Но Добряков-то по крайней мере хоть по паспорту Добряков. И на самом деле работает на телевидении. Во всяком случае, имеет пропуск и торчит в этом самом Останкино уже почти три с половиной часа.

И тут меня осенило, я наконец-то вспомнил, где слышал это имя. Ну, конечно же! Михаил Борисович! Именно так звали того кекса, который выловил моего Дельфиненка в бассейне на улице Княгини Ольги, соблазнил ее этим проклятым островом и обрывал нам телефон последние несколько недель перед ее отъездом. То-то мне показался знакомым его голос… Точно, это он. Юлька еще называла его стариком и смеялась над моей ревностью.

Но это что же получается? Таких случайных совпадений просто не бывает. Значит, Юлькина поездка была организована этой шайкой специально. Ее отправили искать клад, чтобы она не мешалась под ногами. Женщины ведь непредсказуемы! Неизвестно, как бы она себя повела, если бы Светка исчезла при ней. А так эти сволочи имеют дело только со мной. А я хоть и бешусь, но дисциплинированно исполняю все то, что они говорят… Но погодите еще! Вы не знаете, с кем связались. Нас, Шмидтов-Фриденбургов-Курнышовых одолеть не так-то легко!..

Мое столь трудно давшееся мне дежурство не принесло никаких плодов. Добряков, скорее всего, действительно провел весь день на работе — во всяком случае, серебристый «Мерседес» покинул стоянку только около половины восьмого и направился, как и было условленно с неведомым мне пока еще собеседником, в сторону проспекта Мира. Я ехал следом за ним, стараясь не прижиматься, но и не потерять его из виду в бурном потоке машин, что оказалось крайне непростой задачей. Но вот автомобиль Добрякова замедлил ход, и я увидел яркую вывеску ресторана «Эрл Грей». Припарковаться около него было негде — машины стояли у тротуара столь плотными рядами, что просто яблоку было негде упасть. «Мерседес» с трудом втиснулся метрах в пятидесяти от оформленного в колониальном стиле входа, мне же пришлось проехать дальше, свернуть в ближайший переулок, сделать круг и снова вернуться. И тут мне в который раз за сегодняшний день улыбнулась удача. Из соседнего с рестораном ювелирного магазина вышла молодая пара и села в черный «Лексус». Я быстро занял освободившееся место. Моя позиция оказалась очень удобной — вход в ресторан просматривался с нее, как на ладони.

Я прождал минут двадцать и был вознагражден. К ресторану подрулила видавшая виды «девятка», и из нее выпорхнула — кто бы вы думали? — Регина собственной персоной. Да-да, та самая рыжая стерва, которая так ловко пристроилась во Львове под мой «Форд». Та, что сумела одним движением гибкого тела разбудить во мне такую страсть, от которой растаял лед на диване. И та, чьи глаза напомнили мне змею на генеральских бокалах.

Перебирая длинными ногами, поцокивая, как только что подкованная лошадка, тонкими высокими каблучками, Регина (а может, и не Регина) подошла ко входу в «Эрл Грей» и скрылась в ресторане. Так вот, значит, с кем назначил встречу Михал Борисыч! Вот с кем он так нежно ворковал по телефону. Мне сразу вспомнились Юлькины слова о «старике». Ох, не напрасно я тогда ревновал, не напрасно! Несмотря на возраст, живот и лысину, этот тип явно был тем еще кобелем. И мое счастье, что у Дельфиненка отношение к возрасту совсем другое, чем у этой рыжей гадюки.

Я с трудом удержался от того, чтобы не ворваться в ресторан и не размазать их обоих по стенке. И сделал бы это, если бы не понимал, что подобный поступок только ухудшит участь Светки. Было совершенно ясно, что эти двое были лишь частью преступной шайки, замыслившей такое злодеяние. Нужно было действовать не грубой силой, а терпением и осторожностью. И я снова принялся ждать.

Сладкая парочка, похоже, никуда не торопилась. Уже смеркалось, а они еще и не собирались покидать ресторан. Я хотел позвонить Басе, чтобы не волновалась — как-никак, я ушел с самого утра — но вспомнил, что бабушка не слышит телефона, и позвонил сестре.

— Герман! — обрадовалась Вика. — Ты где? Мы уже беспокоимся.

— Да так, езжу по делам… — объяснять, что к чему, было бы очень долго. Вот приеду домой и расскажу. Тем более что история должна выйти долгой — сестра ведь ничего не знала про Регину, а соответственно и про Добрякова, и про все остальное.

— Узнал что-нибудь новое про Светку?

— Да пока нет…

— А когда ты будешь?

— Не знаю. Скорее всего, поздно, — ответил я и усмехнулся. Мы с Викой, сами того не желая, почти дословно процитировали сейчас утренний разговор Толстяка с супругой. Только моя собеседница, к счастью, была совсем не такой, как Ежиха.

— Хорошо, приходи, когда сможешь. Ключи у тебя есть. И не бойся меня разбудить, я ложусь поздно.

— Ты скажи Басе, что я задержусь, чтобы она не волновалась, ладно?

— Ну конечно, братик, как же иначе!

Когда мои подопечные вышли из ресторана, был уже двенадцатый час. Видно было, что времени они даром не теряли — оба, и Толстяк, и девица, успели уже слегка поднабраться.

— Региночка — ик! — птичка моя! — Добряков обнимал ее за талию. — Сейчас поедем к тебе… Я требую продолжения банкета!

— Ну нет! — с излишне громким смехом отбивалась от него Регина (все-таки Регина!). — Не сегодня. Сегодня ты напился, я тебя такого не люблю… Дай мне денег на такси.

— Ну, детка, — заныл Толстяк. — Неужели ты бросишь своего пупсика? Садись в мою машинку, поедем…

— Ну вот еще! А по дороге ты врежешься в какой-нибудь столб! Я же видела, сколько ты выпил… Не, дорогой, так дело не пойдет. Увидимся завтра. А сейчас давай денежку.

Толстяк неохотно вытащил пухлый бумажник. Регина сделала движение в его сторону, но Добряков ловко отвел руку с кошельком в сторону, вытащил несколько купюр и отдал ей, а сам бумажник вернул во внутренний карман.

Пока они прощались, во мне боролись две разные идеи. С одной стороны, очень соблазнительной казалась мысль подъехать к Регинке, когда она будет голосовать, и посадить ее к себе в машину. Можно было бы завезти ее в тихое место и как следует допросить… Нет, это было, пожалуй, слишком опасно. А если просто прикинуться шлангом и отвезти ее домой? По крайней мере узнаю, где у этой змеи логово… Нет, это тоже очень рискованно. Рыжая может меня узнать. Все-таки (я усмехнулся) не совсем чужие…