Ремарк и миражи - Андрей Бондаренко

— Есть такое дело. К чему скрывать?

— Поздравляю, конечно, — уважительно вздохнул Роберт. — А какие у нас дальнейшие планы? Что мне, к примеру, делать? И как быть с киллером?

— За субчиком с карабином ребятки уже выехали. Спеленают, как миленького…. А не желаешь ли, Ремарк, потолковать немного? Обменяться, так сказать, мироощущениями?

— Желаю, не вопрос…. Куда мне ехать?

В трубке отчаянно затрещало, но примерно через минуту бодрый голос Никона вернулся и, откашлявшись, сообщил:

— Попал в восходящий воздушный поток. Извини — за прерванный разговор. Ничего страшного, аппарат уже выправился…. Значит так. Сейчас поворачиваешь направо и следуешь прямо по пампе, строго перпендикулярно — относительно просёлка. Через три километра с небольшим выедешь на двухполосную асфальтовую дорогу. Вот, и дуй по ней — в правую сторону и до самого упора. Минут через пятнадцать-семнадцать он и будет. Талар…

— Что это — Талар? — спросил Роберт.

— Городишко такой. Уютный, тихий и безопасный. Проедешь мимо здания городской ратуши и католического собора. В квартале от собора увидишь длинное трёхэтажное здание с просторной летней верандой. Это — местная гостиница с очень приличным рестораном, который располагается на первом этаже. Да и упомянутая летняя веранда к нему относится. Вот, там и паркуйся, поднимайся по лесенке на веранду и, ни в чём себе не отказывая, обедай. Через некоторое время и я туда подойду. То есть, сперва приземлюсь на таларском аэродроме, закачу мотодельтаплан в ангар, а уже потом и подойду…. Лады?

— Лады.

— Тогда — до встречи. Роджер…

Мотодельтаплан, лихо заложив широкий полукруг, направился на восток.

— Значит, и «Эскадрон», обещанный Танго, проявился-объявился, — негромко прокомментировал Роберт. — Реально помогут? Или же ограничатся пустой болтовнёй на общие темы? Поживём — увидим…. А какой же здесь необычный воздух! Натуральная амброзия. Хрустальный, пахнет диким мёдом, колодезной водой и безграничной свободой. Птичий щебет долетает практически со всех сторон сразу. Серо-лиловые горбатые холмы у самого горизонта, тонущие в молочной утренней дымке. Красотища — неописуемая…

Он забрался в автомобиль, захлопнул дверку, завёл мотор и, плавно надавив подошвой ботинка на педаль газа, резко повернув руль.

«Линкольн», уверенно съехав с просёлочной дороги, покатил по пампе на северо-восток.

«А ведь, братец, мы с тобой поторопились — с далеко-идущими выводами», — известил вкрадчивый внутренний голос. — «Это я Мориса Мюллера имею в виду. Мол, молодчага, красавчик и дельный помощник? Ну-ну. Надо будет потом, по приезду в Буэнос-Айрес, потолковать с этим репортёришкой. В том смысле, что Душу из него, морды краснолицей, вынуть. Причём, без наркоза…. Сломанная нога? Не факт. Умело притворялся и дурочку ломал. Фингал под глазом? Сам себе, подобрав с земли булыжник, и поставил. Дело-то, в общем, не хитрое…».

Глава одиннадцатая. Талар

Вскоре, как и было обещано, «Линкольн» выехал на гладкий тёмно-серый асфальт. А ещё примерно через четверть часа впереди показалась тёмно-зелёная будка-домик и массивный полосатый шлагбаум, перегораживавший дорогу. Рядом со шлагбаумом усердно бдили два мрачных облома в пятнистом буро-жёлтом камуфляже и с короткоствольными автоматами наперевес.

«Что ещё за дела?», — тут же насторожился подозрительный внутренний голос. — «Не было разговора — ни про шлагбаум, ни про хмурых автоматчиков…. Очередная подстава? И ничего странного. Я так и знал. Ох, уж, эти русские. Нельзя им доверять — так безоговорочно. Неосторожно это, по меньшей мере…. Братец, а что это за чёрный цилиндрик с круглой дыркой в торце выглядывает — примерно на полутораметровой высоте — из-за угла этой тёмно-зелёной избушки? Очень похоже на дуло стандартного армейского гранатомёта…. Ох, грехи мои тяжкие, в Рай не пускают. Что теперь делать? Резко развернуться и ударить по газам? Нет, не получится. В том смысле, что подстрелят — как упитанного вальдшнепа на осенней охоте…. Будем сдаваться?

Но сдаваться не пришлось: не успела машина до конца затормозить и остановиться, как более высокий «камуфляжник» (видимо, рассмотрев автомобильные номера), вскинул вверх — в приветственном жесте — правую руку, а другой боец торопливо нажал пальцем на кнопку, вмонтированную в один из коротких полосатых столбиков.

Шлагбаум тут же начал плавно подниматься.

Роберт прибавил газу, а проезжая мимо тёмно-зелёной будки, браво поздоровался — через приоткрытое боковое стекло — с охранниками:

— Ола, амигос!

«Полиглот, понимаешь, выискался. Ха-ха-ха…», — не удержался от дежурной колкости вредный внутренний голос. — «Ага, из-за поворота показались первые городские постройки. То бишь, симпатичные белые и кремовые двухэтажные коттеджи под красными и тёмно-коричневыми черепичными крышами. Наблюдаются компактные «живые изгороди», идеально-подстриженные изумрудные газоны, прямоугольники бассейнов с ярко-голубой водой…. А этот Талар, надо признать, весьма симпатичное и милое поселение. Всё добротно, аккуратно и, главное, чистенько. Никакого тебе мусора. Вообще, никакого. Ни строительного, ни бытового. Что, согласись, является нетипичным — для безалаберной и легкомысленной Аргентины…. Проезжаем мимо здания городской мэрии — опознал его по высокой башенке, украшенной круглыми характерными часами. А это — католический собор. Да, что там — собор. Настоящий соборище. Красивый и величественный — до полной и нескончаемой невозможности…. Теперь наблюдаю — по правую руку — длинное трёхэтажное здание с просторной летней террасой, рядом с которой красуется высокая тёмная скульптура (может, бронзовая?), статного мужчины в классическом смокинге. Паркуйся, братец, рядом с памятником. Заодно и посмотрим — кому он поставлен. Интересно же…»

Роберт, прихватив с заднего автомобильного сиденья джинсовую куртку, выбрался из «Линкольна». Выбрался, подошёл к памятнику и, внимательно осмотрев его, негромко прокомментировал:

— Эта пафосная скульптура, безусловно, изображает природного англичанина — спесивого, наглого и самоуверенного. Породистое лицо: прямой нос, массивный подбородок, тонкие злые губы, плотно сжатые в хищной и презрительной улыбке. Тот ещё дядечка, короче говоря, не из простых. С жёсткой бульдожьей хваткой…. Эге, да тут и таблички — с текстами сразу на нескольких языках — имеются. Итак, кто же это такой? На «английской» табличке обозначено: — «Джеймс Бонд, знаменитый и неповторимый «агент 007», неоднократно посещавший наш гостеприимный Талар…». Юмористы доморощенные и шутники продвинутые. И как, интересно, выдуманный и «собирательный» книжно-киношный герой мог посещать — наяву и по-настоящему — провинциальный аргентинский городишко? Или же здесь, просто-напросто, снимали одну из частей этой легендарной кино-саги? Сомневаюсь, честно говоря. Впрочем, их дела. Бывает…. Так-с, надо бы курточку набросить, чтобы повязка на правом плече (с характерными бурыми пятнами), никого не смущала. Естественно, не вдевая руки в рукава…

По короткой деревянной лесенке он поднялся на ресторанную террасу и с любопытством огляделся по сторонам. Полтора десятка элегантных светлых столиков. Порядка шестидесяти-семидесяти таких же симпатичных стульев. Бамбуковые плетёные перила по периметру. Деревянный досчатый пол, пахнущий свежими эвкалиптовыми стружками. Разномастные яркие цветы в керамических горшках и разлапистые пальмы в кадках. Несколько прямоугольных аквариумов с разноцветными ленивыми рыбками и крохотными смешными черепашками. Большой и очень важный белый попугай-какаду в просторной клетке.

«Славное местечко, ничего не скажешь», — одобрил привередливый внутренний голос. — «Очень светло, мило и уютно. Из помещений первого этажа доносится чуть слышная приятная музыка. Пахнет свежевыпеченным хлебом, дымком походного костра и цветочным нектаром…. А клиентов-посетителей на ресторанной террасе почти не наблюдается. Только за одним из столов, приставленным вплотную к бамбуковым перилам, сидит, рассеянно изучая узоры на пёстрой скатерти, девчушка лет девяти-десяти — худенькая, курносая, изящная, с шикарными тёмно-пшеничными волосами. Наверное, мечтает о чём-то. Или же просто слегка задумалась…. Только, вот, одета она странно. То есть, как взрослая женщина: стильный брючный светло-аметистовый костюм, крохотная элегантная шляпка того же цвета, украшенная пышным ярко-алым пером неизвестной птицы, белоснежная кружевная блузка, остроносые туфли на каблуках-шпильках…. Ладно, братец, бывает. В каждой избушке — свои погремушки. Давай-ка, выберем подходящий столик и ознакомимся со здешним меню. Голод, как известно, не тётка…».

— Какие приметные люди — заглянули на наш скромный огонёк, — вскинув от скатерти лукавые чёрные глаза, восхитилась девчушка на отменном английском языке. — Сам знаменитый «маньячный» инспектор Ремарк, муж одной из самых талантливых актрис Австралии. Как же, смотрела пару телевизионных сериалов с участием ослепительной и блистательной сеньоры Инэс. Я безгранично счастлива, искренне восторгаюсь и всё такое прочее…. А автограф дадите?