Абсолютная защита - Валерий Карышев

– Как чего? Я осуществляю защиту своей клиентки, а цель – оправдать ее по тем необоснованным обвинениям, которые предъявила ей твоя организация.

– То есть я? – уточнила Ирина.

– Можно сказать и так.

– Считай, что ты своего добился. Меня сегодня отстранили от дела. У тебя теперь новый следователь.

– Кто?

– Пока еще не назначили. Если ты позвонишь мне завтра, я скажу тебе точно.

– А как же тебя уже отстранили, а нового следователя еще не назначили?

– Такое у нас случается. Было совещание, отстранили меня и всю опергруппу, которая сопровождает это дело. Ну что, адвокат, один-ноль в твою пользу!

– Но Цветкова-то сидит, какая же победа? И я не стремился отстранить тебя от этого дела, у меня цель совершенно другая!

– Ты на полпути к своей цели, – раздраженно усмехнулась Ирина. – Я думаю, что совещание, которое у нас прошло… Ладно, – остановилась она на полуслове, – позвони мне завтра, я скажу фамилию следователя, ты к нему подъезжай и подавай ходатайство об изменении меры пресечения, аналогично тому, что ты писал в Генеральную прокуратуру.

– Я не понял, принято какое-то решение по моему делу? – спросил я.

– Я думаю, ее освободят, – неожиданно произнесла Ирина. – Просто ты поторопись, и получится, что произойдет это по твоему ходатайству, а не по результатам проверки дела. Тогда будет уже два-ноль!

– Ладно, не обижайся, – улыбнулся я, – еще ведь ничего не выиграно!

– А я и не обижаюсь. Мне другое дело дадут, более спокойное. Я уже запуталась и сама не могла понять, кто из них мошенник – твоя или эти оловянные солдатики! – Безусловно, таким определением Ирина наградила бизнесменов из столицы алюминиевого бизнеса.

– Я хотел спросить тебя, – начал я, когда Ирина встала, – как твои дела с мужем? Все нормально?

– Ничего… Мы сошлись с ним на три-четыре дня, а потом снова поняли, что не можем быть вместе. А у тебя как? Встретил кого-нибудь?

– Нет… Часто вспоминаю о тебе…

Ирина внимательно посмотрела на меня, словно определяя, правду ли я говорю.

– Если ты не против, мы могли бы вместе поужинать в ресторане… Тем более ты вышла из этого дела…

– А почему бы и нет? – немного помолчав, ответила Ирина. – Ладно, позвони мне завтра на работу утром, часов в одиннадцать, я скажу тебе фамилию нового следователя и его телефон.

Глава 22

Поворот в деле

На следующий день у меня уже было готово ходатайство об изменении меры пресечения в отношении Цветковой на основании того, что дело носит гражданско-правовой характер и опасности для общества она не представляет. Я ждал времени, когда можно будет позвонить Ирине, чтобы впечатать фамилию нового следователя.

Ровно в одиннадцать часов я набрал ее номер.

– Записывай, – сказала Ирина, – Гусев Виктор Иванович. Это твой новый следователь.

Я быстро вписал данные в ходатайство, а через десять минут уже звонил ему по телефону.

– Виктор Иванович, добрый день! Вас беспокоит адвокат, – я назвал свою фамилию. – Мне бы хотелось подвезти вам ходатайство…

– Какое ходатайство?

– Об изменении меры пресечения в отношении моей подзащитной Цветковой.

– А, это… Когда вы хотите подъехать?

– Через сорок минут буду у вас.

– Давайте, жду!

Вскоре я был в кабинете следователя.

– Вот, – я протянул Гусеву ходатайство, – считаю, что моя подзащитная содержится в следственном изоляторе необоснованно, и хотел бы попросить вас рассмотреть вопрос об изменении меры пресечения на не связанную с арестом.

Следователь внимательно прочел документ и сказал:

– Ну что же, все написано толково. Я изучу этот вопрос и сообщу о решении в письменном виде.

Ответ его мне не понравился. Обычно так говорят, когда собираются отказать.

– В письменном виде? Значит, дней через пять-шесть?

– Это в лучшем случае, – поправил меня Гусев. – Я ведь только сегодня принял это дело… Кстати, каким образом вы узнали, что именно я буду вести его?

– Есть такая возможность, – уклончиво ответил я.

– Поэтому мне нужно время изучить этот вопрос, – продолжил Гусев, – проверить, насколько обоснованным является ваше ходатайство, и принять окончательное решение.

– Я могу надеяться? – спросил я.

– Надежда всегда умирает последней, – улыбнулся Гусев.

– Тогда я позвоню вам через неделю и поинтересуюсь, какой ответ подготовлен вами.

– Конечно, звоните! – ответил Гусев.

Но все произошло по-другому. Через два дня он сам позвонил мне и сказал, что мое ходатайство удовлетворено и я могу встречать свою подзащитную сегодня.

После обеда вместе с Александром я поехал к следственному изолятору, который находился на Шоссейной улице. Поставив машину, я пошел к служебному входу, чтобы узнать, когда из следственного изолятора выпускают людей, которым изменили меру пресечения. Дежурный ответила, что такие мероприятия осуществляются только до шести часов вечера.

– Если до этого времени ваша клиентка пройти не успеет, – сказала она, – то приезжайте завтра.

В половине шестого Цветкова еще не вышла. Я начал волноваться. Тревожные мысли начали роиться в голове: а может быть, все отменено? Или Кремнев со своими связями вмешался. Но тут дверь открылась, и на улице появилась Светлана Васильевна. Она улыбалась. Мы с Сашей подбежали к ней и поздравили. Саша преподнес небольшой букет цветов. Она была счастлива.

– Представляете, как неожиданно меня выпустили, – проговорила она, – даже без суда!

– Никакой неожиданности тут нет! – тут же сказал Саша. – Это ваш адвокат написал жалобу в Генеральную прокуратуру, и на основании ходатайства вам изменили меру пресечения. Так что именно благодаря вашему адвокату вы получили сегодня свободу.

– Ой, спасибо большое! – всплеснула руками Светлана Васильевна. – Я так рада! Я в большом долгу перед вами!

– Ладно, – улыбнулся я, – нам просто повезло.

На следующий день Светлана Васильевна приехала ко мне в офис в модной одежде, с новой прической. В ней нельзя было узнать ту женщину из следственного изолятора – поникшую, неухоженную… В ее поведении снова появилась уверенность.

– Ну, какие дальше наши действия? – спросила она.

– Дальше? Будем готовиться к суду, – ответил я.

Но тут раздался телефонный звонок. Катя, моя секретарша, заглянула в кабинет и сказала:

– Вас из Следственного комитета беспокоят. Что мне им ответить?

– Соединить со мной.

– Это следователь Гусев, – услышал я. – Вы встретились со своей клиенткой?

– Да, вот сидим, пьем кофе… Все в порядке.

– Надеюсь, никаких проблем при освобождении не было?

– Нет, слава богу.

– Раз такое дело, я приглашаю вас с ней сегодня ко мне на допрос. Можете приехать?

– Сегодня приехать на допрос? – Я вопросительно посмотрел на Цветкову. Она кивнула головой.

– Да, сможем.

– Хорошо, через два часа я вас жду. Пропуска будут внизу.

От того, что нас снова приглашают на допрос, я немного растерялся.

– Как вы думаете, – спросила Цветкова, – что это может быть?

Я пожал плечами:

– Понятия не имею! Но попробую узнать…

Я вышел в приемную, достал мобильник и набрал номер Ирины. Я коротко рассказал ей о звонке Гусева.

– Тебя можно поздравить – клиентка на свободу вышла, – сказала Ирина.

– Да. Как ты думаешь, зачем он вызывает нас на допрос?

– Я думаю, что статья об особо крупных размерах будет снята и дело скоро передадут в суд. А дальше, адвокат, у тебя есть шансы.

– Как твое настроение? – поинтересовался я.

– Жду пятницы…

Я понял ее намек.

– Отлично, я позвоню и подъеду на старое место…

– Да, давай отпразднуем это событие, – сказала Ирина.

Через два часа мы были в кабинете Гусева. Следователь встретил нас достаточно приветливо, что явилось для меня неожиданностью. Поздоровавшись со мной и с Цветковой за руку, он предложил нам сесть за стол.

– Я хотел бы вас допросить по некоторым вопросам, – произнес он, – мне не все до конца ясно. А я хотел бы расставить все точки над i. После этого допроса, вероятно, будет изменена статья, и дело, я думаю, мы направим в суд.

Цветкова посмотрела на меня с удивлением, глаза светились от радости.

Допрос проходил обычным путем: повторили эпизоды знакомства Цветковой с Кремневым и его компанией, продавала ли она картины им или нет, роль эксперта Поляковой и так далее. Все шло обычно, кроме одного вопроса.

– Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Гусев, – вот вы утверждаете, что вы не продавали картины Кремневу. А если все же допустим, что вы продали картины, то где могла осуществляться эта сделка? Есть ли какие-то специальные органы регистрации – Союз художников или какой-нибудь фонд? Где регистрировалась эта сделка?

Светлана Васильевна посмотрела на него с удивлением, я тоже удивился. Следователь не понял нашей реакции и сказал, поясняя:

– Я же никогда не занимался антиквариатом, это мое первое дело по этой теме. Я ничего не знаю, поэтому и спросил у вас.