Уик-энд - Маргарет Форд

Глядя на загорелую кожу Харри с белой полоской посредине, она решила, что он выглядит великолепно. Да, несомненно. Он прыгнул в воду; они оба были сейчас неведомыми чудовищами. Вода искажала пропорции тел; ноги укоротились, кожа приобрела зеленоватый оттенок.

- Кто первый доплывет до скалы? - сказал Харри.

- О'кей.

Они оба плавали хорошо. Они улыбались уходящему солнцу. Харри первым достиг скалы, и они поплыли назад. Когда они коснулись ногами дна, вода доходила им до подбородков.

- У нас есть удобный шанс проверить, можно ли заниматься этим под водой, - сказал Харри. - На сей счет существует два мнения.

- Я не понимаю, какие могут быть препятствия. Ты не пробовал?

- Я пробовал на кухонных и письменных столах, коврах, но под водой нет. Кто-то пытался убедить меня в том, что этим нельзя заниматься в самолете. Но там я тоже не экспериментировал.

- Нельзя говорить о чем-то, пока ты не проверил это лично.

Он приблизился к ней; они парили в воде, потеряв вес. Несмотря на некоторое неудобство, ощущения были очень приятными. Они, смеясь, обнимали друг друга на плаву.

- Это самый забавный и приятный секс в моей жизни, - сказал Харри.

Шагая к пагоде в обернутом вокруг тела полотенце, Лайла посмотрела на устилавшие землю сосновые иголки.

- Это гораздо приятнее, чем валяться на этих иголках. Представляешь, какой узор остался бы у меня на спине?

* * *

Солнце опустилось, и в пагоду проникали только зеленоватые лучи, рассеянные кронами деревьев. Лайла и Харри сидели, как японцы, на коленях возле низкого круглого столика. Харри достал из корзинки цыпленка, салат и вино.

Потягивая шампанское, Лайла пожалела о том, что они расположились внутри. Шампанское напомнило ей медовый месяц; сейчас она не хотела думать о нем. Прошлое всегда вторгается в настоящее. Портит его ростками разочарования. В таком месте, как эта пагода, нет места для призраков. Однако посмотрев в окно, находившееся прямо напротив нее, она вспомнила Рика. Воспоминания об их близости (столь неудачной, пустой трате времени) заставили её оцепенеть от отвращения.

- Это вульгарная маленькая дыра, - сказала Лайла, имея в виду пагоду, обвиняя декорации, что угодно, только не себя и Рика.

- Просто она задумана, как нечто отличное от остального.

Харри не собирался защищаться. Пагода была шуткой, и только.

- Она действительно отличается от всего.

- Две недели тому назад здесь была Люси Олгуд; ей пагода показалась забавной. Кажется, она назвала её мужественной.

- Люси Олгуд известна своим дурным вкусом. Ты знаком с её новым мужем? Рентнером?

- Да, его зовут Роберт Рентнер. Он производит сталь. Чопорный, но надежный, как скала. Перемена для Люси.

Беседа с Харри доставляла удовольствие; он всегда был в курсе всех событий, знал очаровательные маленькие подробности о каждом важном человеке. С большинством мужчин можно разговаривать только об искусстве, музыке, бизнесе или ловле мерлинов. Она любила говорить об искусстве и музыке, но иногда хотелось отдохнуть и просто посплетничать.

- Люси по-прежнему влюблена в Винса Гарнетта? Пожалуйста, наполни мой бокал, Харри. Я начинаю думать, что мне удастся пережить этот уик-энд. Вывезти куда-то Макса - тяжкий труд. Роман Люси и Винса - самый жаркий на обеих берегах Атлантики после её разрыва с Арнольдом.

- Этот роман никогда не был таким страстным, каким его считали. Я слышал об этом из первых уст... от старой любовницы Винса Гарнетта, вряд ли ты знаешь ее... очень красивая девушка... большая часть этой нашумевшей связи протекала в самолетах. По словам Мэри, они проводили большую часть времени, летая между Парижем, Биарритцем и Римом, а в воздухе не очень-то удобно трахаться. Даже если летишь первым классом. Мэри говорила, что Винс недостаточно силен.

- Хорошее шампанское.

- Да, ведь правда?

- Харри, возвращаясь к книге, я почти готова лично профинансировать её. Этот проект может оказаться для меня хорошим. Скажи честно - насколько, по-твоему, велики шансы опубликовать в журнале материал о выставке Бенджамена?

- Это, вероятно, вполне реально. Я позондирую почву, как только мы вернемся в город. В среду я улетаю в Англию, где нет достаточно крупных журналов, поэтому я не буду там ничего предпринимать. Но после поездки я займусь этим вопросом всерьез.

- Ты знаешь всех, Харри.

Она преклонялась перед успехом. Каким бы привлекательным ни был мужчина, подумала она, глядя на Харри, он не много стоит без профессионального успеха. Кто угодно может трахнуть водопроводчика, пояснила себе она. И даже богатство - ещё не все. Взять, к примеру, Аллена. Господи, каким он был скучным. Попасть под джип в Африке!

- Не всех, дорогая, - улыбнулся Харри. - Но если бы я сам сделал фотографии, это помогло бы делу. Я посмотрю мое расписание.

- Бенджамен ждет моего решения. Это обойдется в огромную сумму.

- Я в любом случае хочу съездить в Бразилию, - задумчиво произнес Харри. - Если бы мне удалось соединить...

- Ты был в Чили?

- Нет. Я бы с удовольствием посмотрел Сантьяго.

- Выпьем за нас, за выставки, статьи и книги.

На мгновение она почувствовала себя хорошо. Планы, цели всегда поднимали ей настроение, но улыбка тотчас исчезла с лица Лайлы, стоило ей подумать о Максе и этом уик-энде. Он вел себя очень плохо. Только однажды в прошлом она испытывала такой же страх - по её спине ползали тогда холодные мурашки. Злость Макса нарастала перед взрывом.

Они находились в Риме; Макс решил совершить экскурсию по Ватикану. Он прошел по сказочным галереям, наполненным сокровищами, стоимость которых потрясала воображение. Побывал в Сикстинской капелле, где сотни людей стоя или сидя смотрели на потолок. Вернувшись в отель, он сказал: "Как смешно выглядят туристы с изогнутыми шеями, глядящие на этот чертов потолок." Потом он добавил, изменив тон: "Но все это принадлежит Церкви!"

После этого заявления он начал вовсю пить; два дня он был абсолютно пьяным и ещё два дня после этого болел. Все это время на его лице присутствовала отвратительная, пугающая маска смерти.

Тень подобной болезни витала над Максом и в этот уик-энд. Казалось, что ему удается видеть будущее. Прошлой ночью, когда он пришел в их комнату, чтобы попытаться заснуть, его глаза горели, а руки тряслись.

Харри словно прочитал её мысли.

- Макс налегает на спиртное в этот уик-энд. Обычно он столько не пьет. С ним что-то не так?

- С ним постоянно что-то не так. Но сейчас он находится в более сильной депрессии, чем обычно. Он всегда нервничает перед началом концертного сезона. В некотором смысле он ненавидит концерты. Он нервничает из-за критиков, его тошнит, он часами сидит в ванной. Однако он нуждается в жизненной энергии, которую ему дает аудитория. Я не считаю, что Максу следует полностью отказаться от выступлений и заниматься только пластинками. Он может зачахнуть.

- По-моему, его состояние ухудшается, - сказал Харри.

- Да. Не знаю, понимают ли это все остальные.

- Почему Макс не исполняет свои сочинения? Почему не позволяет другим играть их? Насколько они хороши?

- Он говорит, что не сочинил ничего стоящего. Не разрешает другим послушать его вещи или посмотреть партитуру. Стремление к совершенству так развито в нем, что оно, по-моему, отравляет Макса. И все же мне нравится то, что я слышала. Знаешь, он закончил хорал, хотя отрицает это. А также, насколько мне известно, симфонию и сочинение для фортепиано. Вероятно, и другие вещи, о которых я не знаю. Но он не показывает их никому.

- Ты не замечаешь в нем склонность к самоубийству?

- Он говорит об этом. Но в следующую минуту цепляется за жизнь... ты знаешь, что он отказывается летать. Панически боится подцепить заразную болезнь. Однако носится на машине так, словно хочет разбиться. Я не могу до конца понять Макса.

- Кстати, о болезнях. По-моему, у меня язва желудка, - полушутливо сказал Харри, ощутив знакомую боль, которая иногда мучила его после еды.

- Ты проходил обследование в последнее время? Почему ты носишься по свету, как одержимый, вместо того, чтобы позаботиться о себе?

- Я здоров, как лошадь. Я занимаюсь спортом. Господи, я прошагал этим утром четыре мили, пока вы все лежали в кроватях. Затем я занялся подводным плаванием. Ты должна как-нибудь сходить со мной на то маленькое озеро. Оно прекрасно. Туда можно добраться только пешком, но это легкая прогулка. Оно находится на государственной территории, но кажется мне моей собственностью.

- Возьми меня с собой когда-нибудь.

- Давай ещё поснимаем, пока не стемнело. Подойди к окну. Может получиться интересная фотография. Весьма необычная.

Глава двенадцатая

Макс начал играть скрябинский Этюд до-диез минор, упражнение простое и печальное, как смерть ребенка. Звуки, издаваемые инструментом, были чрезмерно громкими и проникающими в душу. Макс выводил мелодию с такой точностью, что казалось, будто это бьется живое сердце. Он знал, что никогда ещё не играл так хорошо - ни в часы занятий, ни на концерте, ни во время звукозаписи.