Армада - Алексей Сквер

А потом случился разговор, из-за которого моя жизнь поменялась. Да и вообще, это самое мощное подтверждение поговорке про лежачий камень.

— Сожрет тебя Дениска… мдааа… а жаль. Из тебя будет толк, но он молод ещё. Не поймёт. Враг ты ему. Враг, чуть не подсидевший на роте. Роту он в бараний рог свернёт быстро. Да уже свернул. Егору твоему хуйня осталась до дембеля. Уйдёт Кустаревский — и всё. Будешь летать по караулам и различным жопам ещё год минимум. А там, если не сопьёшься — роту дадут. И в отпуск тебе, кстати, не раньше декабря. Тут уж поверь… держать будут, пока совсем уже сроки не выйдут. Нехуя тебе в Борзе делать. Ты, кстати, почему не бежишь оттуда? Ведь МосВОКУ… нету своей лапы — друзьям с папами большими пиши, выковырнут.

— Не буду… не могу я, Вадим…

— Чистоплюй, блядь… таких пиздато в атаку посылать… дурак ты… зелёный… идеалист… жену когда последний раз видел? В августе?? Разуй глаза — февраль за окном…полгода… думаешь, ждёт??

— Беременная… правда, пишет уже, что развод… как появлюсь…дура.

— Во-во… выбираться тебе надо оттуда…ты себе уже всё доказал… чё тебе ещё надо? Сгнить за Родину? Может, ты семье понужнее, чем Родине… не думал?? Родина вон… засунула тебя к себе в жопу и забыла до поры… потом посрёт тобой, майором… ну или полковником… какая хуй разница??? Кому ты будешь нужен через пятнадцать- двадцать лет, насквозь проспиртованный, с башкой в шрамах и гордостью, что сломал при помощи системы кучу людей?? Себе? Да ты ПМ к башке приложишь со своей, блядь, тонкой душевной организацией… чё ты паялом крутишь? А-то стихов не писал в училище? Писал? Хееех… валить тебе оттуда надо. Ну, давай ещё по одной.

Самое хуёвое, что он кругом прав.

— А ты?? Ты-то чё там делал? Да и тут сейчас.

— Ну ты дураааак… кто папа у моей жены, знаешь?? Да я на своей должности на дизеле — царь и бог… и дооолго ещё им буду. Военную тюрьму не отменят и не прекратят снабжать грамотно. Просто потому, что мы реально жизненно необходимы системе… а ваша сраная бригада завтра станет батальоном и никто… слышишь? никто не то что в Москве…в округе не напряжётся. Подумаешь, разогнали на хуй пару-тройку тыщ единиц. Потому, что вы просто единицы статистики — а мы уже штучные экземпляры. Вот так вот, Скворин.

— Блядь.

— Мдааа…

— А ты помочь можешь??

— Я… я не буду врать… не смогу. А у тебя направленец-то кто был?

— Полковник Козлов.

— Охуенный мужик. Знаю его. Съезди к нему, да и попизди… пусть переведёт, хоть сюда… хоть в Улан-Удэ. Главное, в город нормальный… тут и устав, и служба нормальная… А там, в Борзе, либо тебя завалят, либо ты кого завалишь…я и сам-то… как вспомню, что с бойчинами творил, так аж в пузе холодно… хорошо, обошлось… пиздееец. Скотство, а не служба. Выживание. Угробили армию… нам только война поможет… нормальная война, а не та бойня в Чечне, которую наши ублюдки Кремлёвские учинили… пиздец ваще. Кинуть армию утихомиривать зверьков, но за бабло мешать ей это делать, и при этом непонятно как, но всё же выполнять боевые задачи…а?? Каково?? В мире, наверное, только мы так умеем. И потом удивляться её недееспособности. Полностью лишив вменяемого командования и обеспечения, и ещё про это по ящику паказывают… постеснялись бы, уроды… Это — реально воюющую…свою армию. Что уж о вас-то говорить. Так что, выбери время и съезди. Скажи, заебало всё… ну, там разберёшься, чё говорить.

Нашу беседу прервал посыльный. Вадима вызывали в роту. Он мне категорически запретил в бухом виде пиздовать на дизель и оставил у себя дома (его жена была на работе, но со мной была знакома, конечно — не испугалась бы.) По его замыслу я должен был мыться и валиться спать. Хуй там. Взбудораженный разговором, я, кривой как турецкая сабля, решил, не откладывая в долгий ящик, посетить сразу штаб округа. Раз на дизель бухим нельзя. Во логика-то!! Мать её…

(С утра я, конечно, охуел от своей пьяной логики… думал, теперь мой дом Тикси — это такая глушь на севере, что хуй выберешься вообще).

Штаб округа я нашёл быстро. Дежурный, конечно, охуел с моего состояния, но раз я приехал лично к п-ку Козлову — залупаться не стал. У кадровиков бывают крайне странные посетители. А вот влезать в их дела не рекомендуется. У нас пиздец, какая интересная армия. Заснуть можно на одной должности, а проснуться совсем на другой. И в другом месте. На моё счастье, п-к Козлов болел, и по этой причине отсутствовал. Я, естественно, уже привыкнув к тому, что поставленная задача должна быть выполнена любыми средствами, затребовал адрес и, как ни странно, получил его. Короче говоря, очень скоро я оказался перед заветной дверью в одной из Читинских пятиэтажек и давил на пуговку звонка.

Дверь открыл…точно… тот самый направленец, суливший мне при распределении роту чуть ли не через полгода после прибытия к месту службы. Только в трико с вытянутыми коленками, шлёпанцах и развесёлой маечке «Чикаго Булз». Выглядел он действительно нездоровым.

— Хуясе… ты кто?? — спрашивает п-к, наблюдая на своём пороге вдрызг пьяное тело в лейтенантских погонах.

— Яаа? А я, тащ полковник, лейтенант Скворин…вы меня в Борзю распределили летом…

— Чивоооо?? Какой, блядь, Скворин??

— Ну вы ещё удивились, что я с МосВОКУ, и мне пофиг, где служить…

— Ааааа…гыгы…дададада…. Был такой… Эк тебя… ну, заходи — раз пришёл. Чего приехал то?

И, как в той песне — «И тогда я им всё рассказал, и про то, как был на войне». Жаловаться не жаловался. Просто, наслушавшись Вадима, выдал спич, не вдаваясь в ротные дела, о том, что служить-то я готов, но выживать заебало… рапорт на увольнение не писал, потому что бесполезно. Пока он туда-сюда бродить по инстанциям будет, у меня яйца седыми станут. Соберу бабла и съебусь в Москву. Если я уже на троллейбусы готов прыгать, как папуас на стеклянные бусы… хули удивляться? Полковник слушал меня внимательно, как ни странно… кивал там чему-то своему… потом взял мои координаты и, уже выпроводив за дверь, задал только два вопроса:

— А сюда со службы съебался и для храбрости нажрался? Так??

— Не… я сюда по другому… командировка… а тут вот…подумал… и… в общем… совместилось…

— Какую командировку?

Я показал командировочное и пояснил цель визита на дизель. Полковник, врубившись, зачем меня послали, начал ржать.

— Иди… будет тебе перевод, — и закрыл дверь. До меня из-за неё доносилось «Далбаёбыыыы ыыыыыыы… гагагагага» наверно, ещё целый этаж вниз.

Посчитав себя протрезвевшим, поехал на дизель. Зря, конечно. Там в штабе тоже долго ржали, а после сделали ход конём. Оформили по-быстрому 12 бойцов, отсидевших срок и когда-то отправленных именно из Борзи. Вручили их мне с предписанием доставить до штаба Армии в Борзю. Залупался, конечно, но вопрос быстро порешали на уровне Округа, и, пообщавшись с большими дядьками, я понял, что моим мнением особенно никто не интересуется. Вадим ухмыльнулся только да сказал, мол, не дрейфь… эти уже отсидели, и чтоб больше не попасть сюда, ещё месяц шёлковыми будут. Так оно и вышло. 12 пацанов, разучившихся смеяться и строящихся по первой команде, были доставлены мной в Борзю.

Начальник Штаба Армии орал так, что звенели стёкла во всём штабе. Дембельнули их, по-моему, прямо там, в штабе.

Дальше — пьянки, караулы, наряды и боевая на разных направлениях. Комбат пытался со мной поговорить, но после визита в Читу я ненавидел всё, что видел, и залупался сразу и на всё.

Жена больше не писала. По телефону отвечала односложно и ни о чём, стараясь закруглить разговор, толком его не начав.

Потом позвонила мать и сообщила, что я стал отцом. Апрель… все, что накопил (около косаря — собирал, чтобы жене отправить) уебалось в стол.

Я — отец. У меня есть сын…Ванька.

Пишу рапорт на отпуск по рождению сына — меня шлют на хуй, я шлю на хуй в ответ и уже при всех. В голос. Это залупа. Несоответствие не въебали, но дела мои всё хуже. Я на ножах со всем начальством, начиная от ротного и заканчивая комбригом. Сделать со мной ни хуя нельзя. Бойцы вообще шарахаются от меня, как чёрт от ладана. Доходит до того, что я начинаю им подтягивать ремни и за неправильное отдание воинского приветствия в движении дрочить индивидуально. Короче, крыша течёт. Я — самый злой и ебанутый лейтенант, известный всем. Однако, наряду с этим всё же стараюсь не терять уважения к себе.

Водка никого до добра не доводит. Зато даёт возможность, в условиях похмелья, задуматься над тем, как живёшь.

Захожу в казарму перед караулом. Трезв, чист, выбрит — готов заступать на охрану и оборону, так сказать. Служба есть служба, и она начинается с команды самому себе «Отставить стакан!».

Опаньки, мимо, сдерживая рыдания, пылит молодой.

— Масягин…

Боец ускоряется в умывальник, не реагируя на то, что я его окликнул. Прав он или не прав, расстроен или в приподнятом настроении, для меня уже не важно. Важно, что на меня положили хуй прилюдно, причём чем-то там руководствуясь. А я не спортсмен…у меня, когда на меня хуй кладут — коленки прогибаются.