Боргильдова битва - Ник Перумов

Вновь мчится над облаками и туманами стремительный Слейпнир, но на сей раз путь его хозяина лежит далеко от привычных дорог и путей Хьёрварда или Митгарда. На дальний юг, на заокраинный полдень, к дому жары и суховеев, к местам, где нет воды, и потому жить там могут одни лишь огненные великаны, подданные безжалостного Сурта.

Загадочный Муспелль, где не признают власти асов, но и не враждуют с ними напрямую. Рати этого царства никогда не подступали под стены Асгарда, вообще никогда не покидали своих пределов. Для чего он создан, этот Муспелль, «где всё горит и пылает», в чём его предназначение?

Никогда доселе никто из асов не искал разговора с Суртом. На самой заре этого мира, когда не было ещё ни Валгаллы, ни радужного моста, и молчаливый Хеймдалль не стоял на страже у Бифрёста, когда Земля ещё не обернулась Фригг, чтобы стать женой Старому Хрофту, сделав его Отцом Богов, и сама сделавшись их Матерью — в те времена, когда Один вольно странствовал по обширным равнинам Митгарда, их пути с Суртом один раз пересеклись.

…Такие времена принято называть «старыми добрыми», они хоть и «старые», «добрыми» никак не были. Гномы ещё не выковали Мьёлльнир, и Гунгниру доставалось немало работы — великаны уже тогда возымели намерение обрушить стены Асгарда. Однако поражения ещё способны были на время вернуть их «на пути разума», как выражался Хеймдалль, и тогда Один мог предаться излюбленному занятию — в обличье простого странника, в сером плаще и широкополой шляпе, бродить по градам и весям, отыскивая достойных и помогая им. Он не старался избыть все несправедливости и всё горе мира: жизнь жестока и коротка, слабые не могут вечно прятаться за спинами сильных.

Блистающее остриё Гунгнира скрыли особые чары. Усталый седой странник с длинным посохом — вот что видели на дорогах Большого Хьёрварда торопившиеся по своим делам негоцианты, пахари или знать. Впрочем, и знать в те времена ещё не забыла, что её дело — как раз оборонять тех, кто её кормит. Золота и серебра на одеждах было тогда куда меньше, чем в последующие века. А простые мечи, право же, рубили ничуть не хуже вычурных.

…Где-то в Восточном Хьёрварде, где в восточных фиордах уже тогда гнездились ярлы, а на западном побережье — ярлы, окружённые землями свободных землепашцев, но где ещё слыхом не слыхивали о Хранимом Королевстве, а вольная Бирка ещё оставалась небольшим, хоть и оживлённым портом на перекрестье торговых путей — где-то там, по неширокой тележной колее, шёл путник в длинном, видавшем виды плаще и низко надвинутой на глаза шляпе с широкими полями, сжимая в худой костистой руке посох в рост человека.

Путник шагал легко и словно бы беззаботно, хотя вид его не говорил ни о богатстве, ни даже о достатке — плащ обтрепался, его украшали несколько грубых заплат, наложенных не слишком умелой мужской рукой. Но походка странника оставалась по-молодому упругой, спина не гнулась, оба глаза смотрели прямо и зорко.

Весна только-только наступила в восточных землях, пахать ещё нигде и не начинали. Однако с юга дул щедрый тёплый ветер, солнце отражалось в бесчисленных лужах, и ребятишки, пережившие зимние стужи и лихорадки, беззаботно носились под сбросившими серые тенета зимних туч небесами.

Серый странник шагал и улыбался в густую белую бороду.

Он был стар уже тогда, в дни молодости самого мира.

Его влекли самые разные места. От Бирки, её шумного торга, он шагал на север, мимо пустых земель, где только-только устраивались первые поселенцы. Здесь не было ни «прежних хозяев», ни каких-то чудовищ, ни «древних рас» — эльфы выбирали места поглуше, среди лесных чащоб, альвы ещё только рождались на пергаментах мудрецов народа Перворождённых; никто и слыхом не слыхивал о Ночных Всадницах; в Южном Хьёрварде молодой и весёлый бог Шарэршен, покровитель влюблённых, озорной бог, собирал приношения цветами и фруктами в немудрёных святилищах, щедро одаривая поклонявшихся ему мужской силою или женской страстностью и плодовитостью.

В его краях не появилось ещё и намёка на Дальних.

На трактах уже успели появиться постоялые дворы и трактиры, но гости там расплачивались с хозяевами по большей части трудом, а не деньгами. Настоящих денег вообще было мало, ценились они очень высоко — гномы ещё не добрались до богатых россыпей и спрятанных глубоко под горами золотых жил.

Всё начиналось, как в сказках. Странник в серой шляпе завидел впереди на дороге великана, широким, истинно великанским шагом спешившего ему навстречу. Исполинский торс был обнажён, ноги босы, но великану это, похоже, ничуть не мешало. На плече он нёс огромный, себе под стать, двуручный меч с чёрно-рыжим клинком, по воронёной стали змеились яркие языки пламени.

Странник в сером плаще и с длинным посохом из неошкуренной ветки ясеня, казалось, привык что ни день встречать на дорогах Восточного Хьёрварда великанов с подобными мечами, от которых так и расходилась волнами молодая магия только что сработанного оружия.

— Добрый у тебя меч, путник, — заметил странник в сером.

Великан, судя по всему, так удивился, что даже соизволил глянуть на осмелившегося заговорить с ним первым старика с посохом.

— Прочь с дороги, козявка! — прогремел он. — Прочь, покуда не втоптал тебя в грязь, откуда такие, как ты, уже вылезли, на горе всем достойным великанам! Истинным хозяевам всего сущего, если хочешь знать!

Старик с посохом едва заметно усмехнулся.

— Такому могучему воину, да ещё и с таким мечом, конечно, нетрудно будет втоптать в грязь бедного путника, лишённого, вдобавок, всякого оружия. Позволь, достойный, лучше угостить тебя элем — в деревне, кою я только что миновал, едва закончили варку, и, клянусь своим посохом, это самый славный эль, что мне доводилось пивать с самой осени.

Великан так и замер, бешено вращая налитыми кровью глазами. Рот у него открылся. Как?! Обычно людишки удирали от него, едва завидев, а тут какой-то жалкий нищий говорит с ним, как с равным?

Один взмах чёрно-рыжего меча, и от ничтожного старикашки не останется даже мокрого места. Однако великану отчего-то захотелось пошутить. Может, он тогда пребывал в необычно хорошем для себя настроении, может, ему возжелалось позабавиться.

— Эль? — сказал он, нагибаясь и глядя на дерзкого одним глазом. — Эль это хорошо, это славно. Эля можно выпить; что ж, веди, старик.

Странник в сером едва заметно усмехнулся.

— Тогда идём. Это неподалёку.

…В те далёкие времена встретить смелых людей порой было проще, чем в последующие. Во всяком случае, хозяева постоялого двора, где варили пиво, отнюдь не удивились визиту великана. Может, пришли из мест, где подобные встречи случались куда чаще — кто знает? — но пива великану налили, даже не взглянув.