История советской фантастики - Кац Святославович

Два десятилетия спустя тогдашний член Политбюро Петр Шелест рассказывал журналисту Андрею Караулову, что сенсационная новость застала Л.И.Брежнева врасплох. Еще две недели назад руководители ГРУ и ПГУ, вызванные в Кремль с отчетом, уверяли, будто американцы безнадежно застряли на испытаниях двухместного корабля «Джемини», а программа «Аполлон» после неудачного старта «Аполлона-1» в феврале 1966 года чуть ли не вообще заморожена. Питер Болдуин, генеральный директор НАСА, приняв после катастрофы 1967 года на «Скайлэбе» соболезнования от советского посла Дубинина, правда, произнес в ответ довольно странную фразу, что-де «не все еще потеряно». Но тогда реплику эту в Москве всерьез не приняли…

Во второй половине того же дня 19 августа было созвано экстренное заседание Политбюро. Запись трансляции, так и не показанной в СССР, была просмотрена в угрюмом молчании. Такой подлости от американцев не ожидал никто. «Узнай мы, что в США только что закончено построение коммунизма, мы и то были бы не так ошарашены, — вспоминал все тот же Шелест. — Это было похоже на катастрофу. Наша цель, к достижению которой мы стремились несколько десятилетий, оказалась нагло присвоенной потенциальным противником. В пору было либо поднимать белый флаг капитуляции, либо объявлять в войсках повышенную боевую готовность…» После долгих споров все, в конце концов, согласились с предложением Михаила Суслова: не признавать в Советском Союзе достижение американцев как факт, просто игнорировать его в ряду всех прочих злокозненных инсинуаций врагов мирового социализма — мало ли клевещут на наш строй! Вместе с тем министру обороны Гречко было поручено «не допускать массовых провокаций и быть готовым к любым неожиданностям». «Мы никому не позволим использовать эту вражескую выходку для расшатывания социалистической системы, — сказал в заключение Брежнев. — Виновные будут наказаны самым строжайшим образом…»

На следующий день, 20 августа, многие читатели газет обратили внимание на две довольно загадочные публикации. Одна статья была напечатана на первой полосе газеты «Правда» и называлась коротко: «Заявление ТАСС». Вторая называлась длинно — «Не надо врать, господин президент!» — и вышла в «Литгазете»; подписали это обращение С.Кургузов, С.Шпанырь, Г.Марков, О.Хрусталев и другие фантасты. Понять смысл обеих статей, не зная ничего о полете «Аполлона», было совершенно невозможно. «Заявление ТАСС» почему-то предостерегало Соединенные Штаты от попыток «вбить клин между странами социалистического содружества, посеять неверие в достижения советской науки», а потом вдруг, вне всякой связи с предыдущим текстом, напоминало о безопасности Кубы и о «недопустимости милитаризации космоса». (Фраза о Кубе, вставленная в «Заявление» на всякий случай, по совету осторожного министра иностранных дел Громыко, вкупе с «космосом» вызвала к жизни невероятный слух, будто бы с территории «Острова Свободы» мы запустили к Луне ракету, которую-де американцы и сбили, приняв за баллистическую. Называлась даже фамилия погибшего космонавта — Громов, вообще неизвестно откуда взятая…) «Коллективка» писателей-фантастов в «Литгазете» была столь же невнятна, хотя еще более любопытна. Дело в том, что в день триумфа «Аполлона» президент США Линдон Джонсон действительно выступил с коротким обращением к нации, содержавшим поздравления с победой. В обращении были, в частности, слова: «У американской астронавтики за минувшие годы было немало просчетов. Но теперь, наконец, она взяла реванш». Последнее слово, выдернутое из контекста, и обыгрывалось в письме фантастов. «О каком реванше сегодня толкуют в Вашингтоне и в Бонне? — вопрошали писатели. Или, может быть, народы США и ФРГ забыли, кто был настоящим победителем во второй мировой войне? И какая именно страна запустила в космос первый в мире пилотируемый корабль „Восток“? Ваши угрозы не делают чести Соединенным Штатам, г-н президент. Ваши попытки перечеркнуть все великие достижения советской космической науки бесполезны и кощунственны». Письмо заканчивалось обращением к «нашим коллегам за океаном, американским писателям-фантастам Рэю Брэдбери, Роберту Шекли, Клиффорду Саймаку, Генри Каттнеру и другим» с пожеланиями вразумить своего президента на благо мира и прогресса. (Генри Каттнер, правда, едва ли смог бы послушаться своих советских коллег, ибо скончался еще полтора десятилетия до того и был вписан в верстку уже готовой полосы «Литгазеты» замороченным дежурным редактором — вместо исключенного из текста по требованию Главлита «антисоветчика Роберта Хайнлайна».) Помимо вышеописанных благоглупостей, было в «коллективке» фантастов одно тревожное слово, проскользнувшее как бы невзначай, среди призывов «не усиливать конфронтацию», и потерянное в словесном мусоре даже самыми внимательными читателями-следопытами, опытными толкователями подтекстов.

Слово это было — «Чехословакия».

К лету 1968 года Москву не слишком тревожили демонстративные эскапады Белграда и Бухареста (Чаушеску, например, разрешил транслировать в Румынии высадку американских астронавтов и даже обратился к Джонсону с витиеватыми поздравлениями). Однако поведение Праги все более настораживало брежневское Политбюро.

«Пражская весна» 68-го принесла Москве много тревог. Пока Гомулка решал в Польше еврейский вопрос, а Хонеккер отстреливал всех желающих перебраться через Берлинскую стену, Александр Дубчек («Саша», как звал его Брежнев) все больше склонялся к «ревизионистам» — тем, кого не устраивал «московский» вариант социализма, насаждаемый в Чехословакии. Дубчек понимал, что экономика страны, с каждым годом все более интегрированная в гигантский космический проект Большого Брата, скоро не выдержит и надорвется. Ота Шик в своем докладе «Лунный блеф», прочитанном на майской сессии ЦК КПЧ и позднее ставшем «экономической» частью знаменитой декларации «2000 слов», блистательно доказывал: у Чехословакии нет и быть не может реальных оснований строить свои промышленные программы в расчете на неуемные аппетиты Главкосмоса СССР. «Каждый грамм лунного грунта, привезенного на Землю, обойдется нашей стране в миллионы и миллионы крон, — отмечал автор. — Готовы ли наши налогоплательщики платить за стратегическое любопытство восточного соседа такую цену?» Сторонники «социализма с человеческим лицом» твердо были уверены, что не готовы. Иржи Прохазка в статье, опубликованной в газете «Млада фронта», например, писал: «Допустим, Советский Союз добьется своего и завоюет Луну. Что же он понесет туда? Может быть, идеалы свободы, равенства и братства, написанные на знаменах Великой французской революции? Едва ли. Скорее, это снова будут идеи сталинско-готвальдовского концлагеря, которые по-прежнему в ходу. Мы очень хорошо помним, как Рудольф Сланский был расстрелян НКВД только за то, что выразил сомнения в необходимости строить в Брно завод по производству специальной стали, предназначенной для советских ракет. Мы не хотим в очередной раз становиться пешками в чьей-то большой игре. Достигни Советы Луны сегодня, и мы будем обречены тоже играть в чужую „лунную партию“. Стать сателлитом сателлита — участь более чем незавидная…»

Можно себе представить, какую реакцию в Чехословакии вызвало неожиданное сообщение о полете «Аполлона-11». Телетрансляция с Луны шла по ТВ весь день, и запись повторялась ночью… Тысячи людей вышли на улицы Праги, Братиславы и других крупных городов страны, звучали песни, поздравления, выступающие скандировали имена Армстронга, Олдрина, Коллинза и президента США Джонсона. «Американцы натянули нашим русским друзьям нос, — ликовал в „Праце“ Зденек Ганзелка. — Есть шанс, что это событие кое-что изменит в международном раскладе сил и, не исключено, поможет хотя бы несколько ослабить медвежьи объятия наших восточных соседей по соцлагерю». Примерно в том же духе, может быть, в чуть более корректных выражениях, было выдержано выступление 20 августа самого Александра Дубчека по национальному радио. Поздравив соотечественников с новой знаменательной победой мировой науки, первый секретарь ЦК КПЧ выразил уверенность, что «теперь будет положен конец бессмысленной гонке за приоритетом, во имя которой народное хозяйство нашей страны было поставлено в незавидное положение». В финале своей речи Дубчек отметил, что в самые последние часы возникла принципиальная договоренность между правительствами США и ЧССР — о том, что в один из следующих лунных экипажей будет включен и гражданин Чехословакии, майор ВВС Ян Ворличек. По мнению известного советолога Малькольма Такера, это последнее сообщение переполнило чашу терпения Москвы.

На следующий день советские танки вошли в Прагу.

Корреспондент «Правды» Сергей Борзенко, въехавший в город на броне вместе с автоматчиками, рассказывал в первых же своих репортажах о «толпах хулиганов, выкрикивающих грязные ругательства». В действительности же, демонстранты осаждали танки с именами американских астронавтов на устах — о чем, естественно, журналист написать не имел права, даже если бы захотел. К сожалению, жители Чехословакии, рисовавшие мелом на стенах и на танковой броне контуры «Аполлона-11», и представить себе не могли, что офицеры танкисты (не говоря уж о рядовых автоматчиках) вообще не знают ничего о высадке Армстронга и Олдрина и не понимают смысла изображений. Пользуясь этой неразберихой, «Правда» в те дни писала: «Воинствующие молодчики рисуют на стенах атомные бомбы и ракеты, надеясь, что американский генерал Макартур придет на помощь отщепенцам и ревизионистам…»