История Украины. Научно-популярные очерки - Коллектив авторов

Помимо войска монголы обладали еще одним важным инструментом для карьеры в мировой истории. Это — знание степной имперской традиции и идеологии. Поэтому в их государственной практике сохранилось много знакомых ее черт, таких как курултай («съезд знати»), обряд инвеституры каана (от «кагана»), идея небесного мандата каана на всемирную власть, кооперация с купеческими кланами. В связи с тем, что непосредственные имперские предшественники монголов — кидани и чжурчжени — создали особые формы степной империи, монголы имели возможность познакомиться и с их новшествами. Речь идет о том, что для этих государств была характерна двойственная структура: одна часть империи была населена кочевниками, а другая — оседлыми китайцами. Несмотря на дуализм администрации, общей чертой было массовое использование китайских чиновников или окитаенных степняков. Вполне правдоподобно, что будущий Чингисхан провел несколько лет жизни в плену в чжурчженьском государстве Цзинь[21]. Знакомство со строением и внутренней политикой чжурчженьского государства наверняка стимулировало его собственное твердое осознание верховенства государственных интересов над всеми другими, в том числе и над сложившимися традициями — этническими, родовыми, религиозными, социальными, культурными. Признание за государством высшей ценности сделало монгольскую элиту восприимчивой к идеям государственности, независимо от источника их происхождения, если эти идеи были направлены на укрепление централизованного государственного правления. В этом смысле показательна карьера Елюй Чу-Цая, отпрыска киданьского императорского рода на службе Чингисхана — она быстро пошла в гору после того, как суверену донесли его слова, сказанные одному мастеру луков: «Если даже для изготовления луков требуются мастера-лучники, так неужели для управления Поднебесной не нужны мастера управления!»[22].

Чингисхан первым из степных правителей положил в основу государственного устройства принцип территориальной, а не племенной организации, изменив, таким образом, традиционную структуру степных империй. Учрежденные военные и одновременно административно-территориальные единицы — тысячи и тумены (тьмы, т. е. десятки тысяч) — перестали отвечать этническому делению населения и стали многоплеменными по своему составу. Это привело к дроблению и рассеиванию компактно расселенных ранее народов и племен. С другой стороны, было запрещено самовольное перемещение в границах империи: степняки кочевали в границах отведенных им ареалов, а оседлые прикреплялись к местам проживания и были обязаны исполнять назначенные им государственные повинности. При этом элиты покоренных народов и племен либо уничтожалась при завоевании, либо превращалась в государственных служащих, статус которых определялся не столько происхождением, сколько позицией в системе рангов.

Из Китая Чингисхан заимствовал и систему двойного административного управления, осуществляемого баскаками и даругачи (оба термина означали чиновника, наделенного правом ставить печать, русский перевод того времени — «печатник»). Первые (они также назывались танмачинами) были преимущественно военными губернаторами, командовавшими территориальными войсками, в том числе набранными из покоренного местного населения. Вторые отвечали за комплектование этого войска, сбор и расходование налогов, функционирование дорожно-почтовой службы «яма» (последняя также была позаимствована из Китая) и таким образом исполняли функции гражданских администраторов[23].

Императорская ставка, с личной гвардией и слугами хана, исполняла функции правительства и была источником кадров его государства. Проявившие способности гвардейцы-телохранители («нукеры», «кешиктены»), конюхи, овчары, повара, несмотря на их происхождение (рабы среди них были обычным явлением), получали назначения на военные посты, не раз совмещавшие административные функции. По мере развития завоеваний на службу к ханам приходили прежние администраторы присоединенных территорий, такие как цзиньцы, кидани, уйгуры. В частности, власть Чингисхана признал правитель («идукут») уйгуров, многие отпрыски киданьского правящего клана Елюй. Наконец, завоевание Средней Азии поставило в распоряжение монголов многочисленные и высокообразованные кадры мусульманских бюрократов. В частности, к ним на службу пришли Мухаммед Ходжа Ялавач с сыном Максудом, которые организовали переписи и налогообложение населения, — о них упоминает даже «Сокровенное сказание монголов» (§ 263).

Уникальным достижением монголов в истории степных империй стало сохранение ими единства правящей династии в течение жизни трех поколений, вопреки тому, что империя по степной традиции продолжала считаться семейным, а не патримониальным (персональным) владением великого каана. Монголы также придерживались собственных ритуальных норм в отношении представителей других династий. Поэтому история об удушении под помостом киевского князя Мстислава Романовича, побежденного в битве при Калке, выглядит убедительно, ведь монголы избегали пролития крови представителей знати.

Словом, Монгольская империя не только обладала совершенной военной машиной, но и представляла собой качественно новую степную империю. Это новое качество заключалось в способности контролировать и эксплуатировать завоеванные оседлые территории, не только путем применения военной силы, но и путем преобразования и приспособления их государственного устройства в целях завоевателей. Вот такая империя заявила о себе в Половецкой степи на Калке. Поэтому уход Джебе и Субедея после победы на Калке на восток был временным отступлением — у монголов были плацы и силы подчинить себе весь мир.

Уже в 1229 г. курултай, избравший великим кааном сына Чингисхана Огодая (Угедея) (1229–1241) и поделивший территорию государства на четыре улуса, провозгласил целью монголов завоевания на Западе. В начале 1230-х гг. они покорили территорию от Урала до Волга. Часть половцев бежала, часть подчинилась. В то же время продолжалось сопротивление — его возглавлял Бачман из племени Ольберли. В 1236 г. он потерпел поражение и был схвачен на одном из островов на Нижней Волге. В конце 1237 — первой половине 1238 г. монголы под командованием Батыя, старшего сына Джучи, и других внуков Чингисхана совершили кратковременный зимний поход на Северо-Восточную Русь и, разорив ее, снова обернулись против половцев — на этот раз в Приднепровье. Тогда же они подчинили себе Закавказье. Осенью 1240 г. начался поход на Европу. Киев стал первой целью и был захвачен монголами в декабре 1240 г. После похода на Польское и Венгерское королевства в 1241–1242 гг., которые ознаменовались полными победами монголов у р. Шайо и у Лег-ницы, монголы удалились в Дешт-и-Кипчак. Помимо значительного удаления от основных баз, возврат монголов был обусловлен болезненным для любой степной империи междуцарствием, наступившим в связи со смертью Огодая в конце 1241 г.

Экспансия монголов смогла возобновиться с воцарением каана Монгке (1251–1259), но уже на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Для возобновления экспансии на запад у монголов не хватало стимулов. Батый был старшим и самым авторитетным из чингизидов, и только от него зависело решение о продолжении наступления на запад. Но Батыю нужно было устраивать собственный улус, в частности, организовывать правительство и налогообложение, налаживать отношения с покоренными правителями Восточной Европы. Для этого требовалось время. А вскоре, на рубеже 1260-х гг., вспыхнуло ожесточенное соперничество Батуидов с Хулагуидами (потомки Хулагу, внука Чингисхана, который основал правящую династию в Иране) из-за обладания Азербайджаном. Полномасштабная война на Кавказе отвлекала силы, поэтому экспансия в западном направлении, явно сохранившая привлекательность, ограничилась набегами улусбегов на Польшу, Венгрию и Византию. Да и сама династия Чингиса после смерти Монгке пережила гражданскую войну. Победа в ней Хубилая, правившего Китаем, над Ариг-Букой привела к тому, что ставка великого каана переехала в 1260 г. вместе с ним в Пекин. После этого Монгольская империя фактически перестала существовать как единое целое. Так что каждый улус был предоставлен власти его правителей, а точнее — основанных ими династий.

Кратковременность пребывания монголов к западу от Руси помешала включению этих территорий в состав империи, несмотря на то что такие намерения ясно продемонстрировал выпуск в Венгрии монгольской монеты. В это же время Восточная Европа, находившаяся у самой Степи, оказалась в зоне прямого военного контроля и была открыта для установления монгольского правления.

Западные улусы Золотой Орды

Выделение удела (улуса) Джучи курултаем 1229 г. по мере ослабления центральной власти в Монгольской империи привело к созданию на его территории самостоятельного государства. Название «Улус Джучи» так и сохранилось за ним. В мусульманских странах Джучиев улус назывался «Кипчацким государством» — это благодаря тому, что его знали в первую очередь по невольникам кипчацкого происхождения, которые набирались в знаменитое мамлюцкое войско в Египте. На Руси его знали просто как Орду, а также как Белую Орду, Синюю Орду, Великую Орду, наконец, Золотую Орду. Похоже, что названия Белой и Синей Орды относились к так называемым правому и левому крыльям государства — традиционной черте государственного устройства степных империй. Правое крыло — Белая Орда — было старшим и находилось под правлением Батуидов, которые были верховными правителями. Оно включало в себя территории к западу от р. Яика/Урала. Здесь, в районе бывшей хазарской метрополии Итиля, была устроена зимняя ставка Батыя, которая превратилась в постоянную столицу Сарай (перс, «дворец»). Левым крылом — Синей Ордой, куда входили территории Центральной Азии, — правили потомки Орда-Ичена. После уничтожения династии Батуидов в 1359 г. вследствие борьбы за власть на золотоордынском престоле утвердились Ордаиды.