Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » О войне » Война детей - Илья Штемлер

Война детей - Илья Штемлер

Читать онлайн Война детей - Илья Штемлер
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 41
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

На крыльцо вышли три человека. Женщину, мать Витьки, Марина сразу узнала. Мужчина с узким болезненным лицом, чем-то похожий на Витьку, с портфелем, видимо, его отец. Третий был пожилой, в темном служебном халате и в кепке, лихо сдвинутой на ухо.

– Что, Башлыков, опять тебя пригнали? – произнес он навстречу шоферу.

– К отпуску часы прихватываю, – ответил водитель. – Еще транспорт заказывали или как? – он достал из кармана наряд и протянул пожилому на подпись.

– Хватит и твоей кареты. Почти вся процессия тут, – мужчина кивнул на Витькиных родителей и, приложив листок к желтой стене, длинно и заковыристо подписался.

Шофер откинул заднюю дверцу, поправил коврик:

– Интересно, так и будем стоять? Чего ждать-то?

– А ты не понукай! – неожиданно разозлился мужчина в рабочем халате. – Ишь быстрый. Носильщиков ждем. Смылись куда-то.

– Набрали студентов! – шофер достал оранжевый платок и громко высморкался. – Тяжело будет? – кивнул он в сторону прозекторской.

– Да ну! Еще б одного мужика. И сами б справились.

– Конечно-конечно. Я помогу! – встрепенулся отец Витьки и протянул жене портфель.

– Все равно троих мало, – засомневался шофер. – Так-то божий одуванчик, а в покойниках вроде тяжесть появляется.

Шофер огляделся.

– Послушайте! Помогите, а? Гроб внести в фургон, – попросил он кого-то, стоявшего за автобусом.

К кому обратился шофер, Марина не видела, но она уже знала, кто там должен быть.

– Товарищ, я к вам обращаюсь, – повторил шофер и, очевидно получив утвердительный кивок, произнес: – Вот спасибо!

Марина увидела Глеба. На нем был зеленый плащ. Шляпа. Марина не помнила, чтобы Глеб когда-нибудь носил шляпу. Поднимаясь вслед за шофером, Глеб повернулся спиной к беседке.

«Какая у него печальная спина, – вдруг подумала Марина. – Печальная и беспомощная. Ну зачем он сюда пришел, зачем? А все я! Это я ему сказала об этом…» В дверях Глеб задержался. Рука его поползла по гладкому матовому стеклу. Казалось, он сейчас нащупает какое-нибудь препятствие и повернет обратно, уйдет. Ни на чем не задержавшись, рука его опустилась, вытянулась вдоль плаща. Глеб шагнул через порог.

Марина напряженно вглядывалась в дверной проем. Постепенно внимание ее ослабло. Она поймала себя на странных мыслях. Действительно, нелепо: диетическая столовая находилась против главного входа в городской крематорий. Когда хоронили маму, то по непонятной причине пришлось довольно долго ждать своей очереди на кремацию в просторном и печальном зале, отделанном вишневым мрамором. В ожидании растворилось горестное чувство утраты и появилось тупое равнодушие. Так бывает: когда большое горе, от него безумно физически устаешь. Она покинула зал и прошлась по колумбарию, разглядывая вделанные в стену фотографии и надписи… Неожиданно сквозь решетку ворот через дорогу увидела объявление: «Диетическая столовая № 2». И тут она почувствовала дикий голод, до головокружения. Все последние дни и ночи, сумбурные, тяжелые, проходили в суете. И вот наступила разрядка. Марина зашла в столовую, набрала полный поднос еды. А когда села за столик, то с трудом съела овощное рагу, и то чуть-чуть. Страх от мысли, что вдруг подошла очередь на кремацию? Нет, она помнила: распорядитель предупреждал, что есть еще час времени. Просто наступила реакция равнодушия.

Так, вероятно, и сейчас. Тупое равнодушие…

Дверь прозекторской распахнулась. Бодрой трусцой выбежал шофер, придерживая под мышкой свежеструганую крышку гроба. Прислонив ее к автобусу широкой частью вниз, он на мгновение замешкался и перевернул крышку наоборот, широкой частью вверх – чтобы соблюсти правила церемонии. Убедившись, что крышка не повалится, он так же бодро возвратился в прозекторскую и вскоре появился вновь – теперь уже медленно, спиной, придерживая ручку в изголовье гроба.

Но Марина его уже не видела. Она не видела и самого гроба. Ничего. Кроме фигуры Глеба. В надвинутой на лоб шляпе и в плаще с поднятым мятым воротником. Левая рука его была вытянута и напряжена, правая – сунута глубоко в карман. Острые и резкие полосы шли от носа к уголкам губ. Раньше Марина их никогда не замечала, а сейчас, на расстоянии, они так бросались в глаза своей геометрической четкостью… Марина смотрела в лицо Глеба, и с каждой секундой лицо это теряло знакомые черты. Все больше и больше. Как становится отчужденным даже собственное имя при многократном повторении его вслух.

Еще Марина подумала, почему она не видит глаз этого человека в мятом плаще. Она никак не могла сообразить, что он прикрыл глаза и веки их слились с белым морозцем щек в одно плоское пятно… Вдруг резкий крик согнал с Марины оцепенение. Она не сразу сообразила, что произошло. Только видела, как шофер быстро подсунул руку под угол гроба.

– Ты что?! Ведь опрокинешь, дистрофик несчастный! – орал он на Глеба.

Но тот, видимо, ничего не слышал. Он торопливо отходил от гроба. Все дальше, дальше… Вот его загородили фигуры откуда-то взявшихся старух.

Марина вдруг осознала, что больше не прячется за беседкой, а стоит рядом с гробом, подставив руки под его прохладное днище. Как она очутилась здесь, она не помнила.

Она думала о том, что Глеб никогда не простит себе гибель бабы Лизы, что история на Менделеевской улице роковым шлагбаумом разделила его жизнь на две части, и через этот шлагбаум ему ни при каких обстоятельствах не перешагнуть. Он не найдет в себе сил подчинить чувства. И это уже на всю жизнь.

Сам он ни на что уже не решится. И ей, Марине, жене его, надо искать вместе с ним достойный выход из этой страшной ситуации.

***

Из допроса Г. Казарцева, обвиняемого по статье 211, часть 2, УК РСФСР и статье 127, часть 2, УК РСФСР:

«…После больницы я долго ходил по улицам. Очутился у какого-то отделения милиции. Зашел. Дежурный спросил меня, в чем дело. Я что-то ответил. Да, кажется, сказал, заблудился. Дежурный, вероятно, решил, что у меня не в порядке с головой. Сказал, ищи как следует – найдешь. Я вышел. Очутившись за углом, я побежал…»

Дождь полил неожиданно. Сильные заряды лупили в стекло трамвая и, точно удивляясь неожиданному препятствию, на мгновение замирали и стекали вниз кривым узором.

Глеб подумал, что, кажется, он не взял билет.

Трамвай прогромыхал на стыках и остановился. В вагон заспешили пассажиры, подгоняемые дождем. Несколько человек одновременно. Никто из них не мог продраться сквозь эту пробку. Наконец кому-то удалось. Следом, подпихивая друг друга, поднялись и остальные. Дверь захлопнулась, поехали дальше.

На ограде городского сада сидели чайки. Как голуби. Интересно, какой у них размах крыльев, подумал Глеб, до метра дотянут? Потом взгляд его уперся в афиши цирка-шапито. Медведь в балетной пачке с изумлением смотрел на усатого укротителя в цилиндре. Купол цирка сопкой выглядывал из-за афиш. По грязной парусине прыгали дождевые капли. А дальше в сгущающейся к вечеру серости неоном сияло слово «астроном». Что еще там за астроном, вяло подумал Глеб. Наверное, гастроном. Просто молчит первая буква. Забавно. Одна лишь буква – и два таких разных понятия. Одна неосторожность – и вся жизнь летит к чертям. А взгляд его все полз вдоль улицы со скоростью трамвая, продираясь сквозь дрожащее мокрое стекло.

Глеб отвел взгляд от стекла, прошелся по рядам сидящих в вагоне пассажиров. И тотчас, точно ткнувшись в оголенный электрический провод, взгляд его вернулся назад, подчиняясь неожиданно возникшей мысли: в вагоне преимущественно сидели старики и старухи. Стояли и в проходе: не хватало мест. Он скосил глаза – рядом с ним сидела старушка в накинутом на голову платке.

«Куда же их всех несет?» – кажется, он подумал вслух.

Старушка настороженно оглядела Глеба быстрым взглядом блеклых глаз и опасливо отодвинулась.

– Куда ж вы едете? Куда? Такая погода. Трамваи переполнены. Откуда вас несет? Из церкви, что ли? – Глеб вслушивался в свои слова, точно их произносил кто-то со стороны.

На него уже поглядывали.

– Кто из церкви, а кто с похмелья, – все громче и громче выговаривала соседка, стараясь привлечь внимание пассажиров. – Шляпу одел! Старики стоят, а он расселся, алкаш несчастный!

Теперь весь вагон смотрел на бледного молодого человека, что сидел, отвернувшись лицом к окну. Еще две-три фразы попытались было растолкать густой воздух переполненного вагона. Но настойчивый стук колес разогнал их, разбил на отдельные ленивые слова и загасил властным металлическим ритмом… Давно Глеб не был в этом районе города. Впрочем, нет. В начале лета он случайно встретил Никиту в яхт-клубе и отвез домой на мотоцикле. Тогда Глеб и узнал, что Никита собирается расходиться с женой.

Глеб поморщился: он вспомнил какие-то свои глупые вопросы, с которыми он пристал на дне рождения Марины к своему приятелю. Ну и занесло его тогда!

Летний павильон «Соки – воды» был заколочен. А подъезд дома, в котором проживал Никита, расположен напротив павильона. Четвертый этаж. На табличке две одинаковые фамилии: Бородин А.К. и Бородин Н.Л. Ясно. Два звонка.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 41
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈