Под парусом через океан - Дончо Папазов

Каждый день видим морских ласточек, не менее одной в день. Но мы еще очень далеко от суши. Наши координаты сегодня 20° сев. шпроты и 37° 30 зап. долготы.

Ален Бомбар в своей книге возмущается тем, что в одном пособии для терпящих кораблекрушение сказано, что птицы всегда предвестие суши: одни виды, мол, встречаются в ста милях от берега, другие — в шестидесяти… Это неверно. Может быть, большие скопления пернатых и являются признаком близости суши, но не отдельные их представители, которых, как и Бомбар, мы видим каждый день. Возможно, что это те птички, которые не приняли к сведению упомянутое пособие.

Чаще всего над нами кружит красивая белая птица с тонким, длинным, изящным хвостом. Видели мы и рыбку-лоцмана, но она быстро спряталась. Появилась она очень интересно. Дончо вдруг стал крутиться по палубе, всматриваясь в воду. Затем замер, уставится в одну точку, и лицо его засветилось.

— Юлия, ну-ка проверь, не появилась ли рыбка-лоцман?

Я бросилась на нос лодки и растянулась на палубе, свесив голову вниз. И правда, рыбка-лоцман плыла впереди нас. Пестрая. Чуть больше ладони. Казалось, что она не плывет, а ее толкает вода. Я не могла оторвать от нее глаз. Во всех книгах мореплавателя всегда сопровождает рыбка-лоцман, а мы до сих пор плыли сиротами. Теперь у меля появилось чувство, что в нашей экспедиции все встало на свои места. Только я представляла эту рыбку крупнее.

Вообще мы встречали много разных вещей, все, кроме кораблей. Когда мы уезжали, нас часто спрашивали, сколько кораблей нас будет сопровождать, будет ли за нами следить самолет. Не знаю, как могли прийти им в голову подобные вопросы.

С тех пор как мы вышли с Канарских островов, мы не видели ни одного судна. Пустыня — так можно назвать эту среду. Оказалось правдой, что океан бесконечен.

Вот я и увидел знаменитые саргассы. Те самые, которые останавливали корабли Колумба. Нас они не остановят, но повредят лаг. Это очевидно, и я смиряюсь с мыслью об этой утрате. В море глупо тратить силы и нервы на борьбу с тем, что неизбежно. И все-таки каждые десять минут я чищу лаг от водорослей. Мы очень привыкли к нему, и нам бесконечно приятно смотреть, как нарастает число пройденных лодкой миль. Юлия разговаривает с ним, как с ребенком. Лаг стал ее любимой вещью.

Сегодня мы еле-еле движемся. Производим разные манипуляции с парусами. Я даже натянул стаксель от кормы — никакого результата. Мы сняли его кинокамерой — так он хорошо выглядел. И только.

Ветер северо-восточный и тащит нас на юг. Мы, конечно, пытаемся корректировать курс, но на этой лодке трудно держать одно и то же направление. За тридцать дней плавания все дефекты как на ладони, в том числе просчеты в системе управления лодкой.

Заполняю листок с точным описанием недосмотров и всех уязвимых мест, которые потребуют изменений.

“Джу V”, на которой мы будем плыть в Тихом океане, будет улучшенным вариантом обычной спасательной лодки, и если он окажется удачным, то будет принят во внимание учреждением, существующим под эгидой Конвенции по охране человеческой жизни на море (СОЛАС-60).

Смены вахты мы продолжаем по-прежнему делать каждые два часа. Этот режим оказался удобнее.

Сегодня, разрезая вдоль резиновый шланг, чтобы обмотать им ванты, я глубоко порезал указательный пален. Кровь долго не останавливается. Это неприятно, потому что раны, особенно на руках, заживают медленно. Необходимость постоянно что-то делать и соленая вода могут сделать из царапины проблему.

Несмотря на предостережения “знатоков”, транзистор прекрасно работает на коротких волнах. Средние и длинные не слышны. Преобладают американские, английские и французские станции. Реже встречаются советские. Болгарских мы не слышали ни разу, несмотря на все наши старания. Одно из наших любимых занятий — пытаться отыскать болгарскую станцию.

Жалко упущенной возможности послать сообщение на родину. Первый корабль, который мы увидели в течение месяца, блеснул огнями и исчез за ночной горизонт. Я могла бы связаться с ними по радио, но в темноте не сумела поставить антенну. Мы пересекаем траверз Нью-Йорк — Кейптаун. Может быть, завтра мы снова увидим судно, но было бы лучше, если б оно заметило нас.

Сегодня я в первый раз свалилась за борт — я не была привязана, но все же успела схватиться за леер и, тихо ругая себя, залезла обратно в лодку.

Не повезло и Дончо. Когда он в очередной раз нырнул в акваланге чистить лодку, по нему проехалась какая-то тварь. На теле у него появились красные пятна. Рука вспухла и онемела. Похоже, что тварь была не хищной, а просто любопытной.

Признаться, в океане мы не встретили ничего, что пугало бы нас, кроме разве что акул среднего размера. Очень жарко, и мы купаемся. Мои мечты сейчас самые скромные — хотя бы немного облаков, которые смягчили бы свирепое тропическое солнце. Что бы мы делали без тропических шлемов? Мы не расстаемся с ними, только что не спим в них. Надеваем рано утром и снимаем с заходом солнца.

Дни становятся невыносимо длинными. Решаю устроить стирку. У меня есть два способа. Первый, который нравится мне больше и которым, к сожалению, я не смогу воспользоваться в Софии, заключается в следующем: привязываю вещь к веревке и оставляю ее за кормой. После получасового полоскания в океане можно считать вещь выстиранной, вытаскиваю ее, чтобы сушить. Конечно, существует опасность для нее быть съеденной акулой, но при наших гардеробах с большим запасом одежды мы переживем любую потерю.

Сегодня мы плывем так медленно, что нет смысла бросать белье в океан. Достаю ведром воду, выжимаю из тюбика мыльную пасту и начинаю тереть и полоскать белье. Занятие не по мне, и, чтобы не было скучно, я вслух говорю сама с собой и работаю рунами изо всех сил. Пена летит во все стороны. Мне хочется, чтобы Дончо обратил внимание на то, как прилежно я работаю, но он так глубоко задумался, что я оставляю его в покое.

Продолжаю свои упражнения. Поласкаю прямо за бортом. Это вовсе не проблема, так как палуба возвышается всего на 60 сантиметров над водой. Тарелки тоже мою в море. Когда они высыхают на воздухе, все дно их затянуто солью. На нашей одежде столько соли, что она не может просохнуть. Соль впитывает в себя влагу из воздуха, поэтому одежда всегда волглая.

Соль и соль повсюду: на волосах, одежде, на губах оседают крупинки соли.

Я удивляюсь, каким спокойным и бодрым выглядит Дончо. Меня порой охватывает такое сильное желание прибыть в конечный пункт, что я не нахожу себе места и занимаю себя, чтобы время шло быстрее, бесполезной деятельностью — переставляю багаж, просматриваю еще раз содержимое мешков. Бессмысленно? Но зато успокаивает. А Дончо, даже несмотря на то, что солнце печет немилосердно, сидит неподвижно на палубе и смотрит в океан. Он может это делать часами, не обращая на меня внимания, будто меня здесь нет. Но подходит ко мне всегда вовремя, в тот момент, когда мне хочется почувствовать близость другого.