Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна (СИ) - Фомина Татьяна

— Зачем ты приехал, Богдан? — Я вижу, что мои слова причиняют ему боль. Вижу его борьбу с самим собой, но я не хочу заново пережить тот год, когда от бессилия выла по ночам в подушку.

— Даже если ты меня выгонишь, я никуда не уеду. Но я хочу попросить, дать мне шанс все исправить, Юлиана. Это все, о чем я прошу тебя.

— Богдан… — Мне очень сложно понять, что я сейчас чувствую. Не выдерживаю пристальный взгляд и отвожу свой в сторону.

— Что тебе рассказал Павел? — спрашивает отец моей дочери.

Качаю головой и развожу руками.

— Он просил подобрать жилье для своего друга, которому хотел помочь.

— Все верно, я планирую переехать сюда.

— Зачем? — Снова задаю вопрос. Это крайне неразумно менять место жительства у моря на, пусть и миллионный, но, все равно, затерянный в Сибири город.

— Потому что здесь ты. — Богдан берет мою кисть, и я только сейчас ощущаю, какие у меня холодные пальцы. Хочу забрать руку, но Богдан не отпускает. — Назад я не вернусь. Если только ты не захочешь этого.

— Богдан… — Взглядом прошу его отпустить мою руку.

— Не бойся меня, Юлиана. Я никогда не причиню тебе боль. Если у тебя кто-то есть, я просто отойду в сторону и не буду мешать. Я прекрасно понимаю, что полтора года — это огромный срок, который пропал по моей вине.

Каждое его слово проникает в мою душу и касается сердца. Хочу сказать, что все это время я думала о нем. Ненавидела, злилась, страдала, но постоянно думала о том, другом Богдане.

— Огромный, — зачем-то соглашаюсь, и снова замолкаю. Даже солгать не могу. Словно стоит какая-то печать внутри.

Бросаю на Богдана затравленный взгляд, и понимаю, что просто хочу сбежать. Снова. Потому что не могу пересилить себя. Видимо, это читается на моем лице, потому что Богдан качает головой, словно предостерегает, не делать этого.

Сейчас мы совершенно чужие друг другу, но в то же время связанные между собой невидимыми нитями. И, чем дольше мы стоим рядом, тем сильнее они нас опутывают. Мне нужно найти в себе силы, распутать этот невидимый клубок, пока не станет слишком поздно.

— Ты что-то уже нашла? — Богдан забирает из моих рук папку. — Давай, посмотрим.

— Д-да, — тяну неуверенно и выдыхаю, потому что Богдан отходит на шаг.

Предлагаю ему сесть и сама тяжело опускаюсь в кресло. Говорить по работе мне легче, и напряжение немного отпускает. Но не взгляд Богдана. Он неотрывно следит за каждым моим движением.

— Павел не объяснил точно, что требуется. Полностью положился на мой вкус… Так что…

— Все верно. Главное, чтобы тебе понравилось. — Убаюкивает хриплым голосом.

— Богдан, — возмущаюсь и вскидываю свой взгляд, снова попадая в плен бархатных глаз.

— Я нисколько не шучу, Юлиана. Возможно, я слишком тороплю события…

— Да, — перебиваю его и облизываю пересохшие губы. Вижу, как темнеет его взгляд, и опускаю свой. — Ты торопишься. Я совсем ничего не знаю о тебе, Богдан. Даже фамилии…

«Ничего, кроме имени и того, что ты оказался женихом моей сестры». — Меня снова откидывает назад к той черте, от которой я так долго пыталась отойти.

Глава 18

Мельников Богдан Сергеевич. — Богдан называет свои инициалы, достает из внутреннего кармана паспорт и протягивает мне.

— Зачем это? — хмурюсь, не совсем понимая его жест.

— Тебе все равно будут нужны мои паспортные данные.

Нужны. Опускаю лицо и тру бровь. Как же сложно-то!

— Ты уверен, что тебе необходимо жилье именно в этом городе? — Пытаюсь достучаться до него. — Все-таки покупка квартиры — это важное решение, а не просто смена одной пары обуви на другую.

— Ты собираешься переезжать? — отвечает вопросом на мой вопрос.

— Я — нет.

— Вот и чудно. Значит, я — да. И именно сюда. — Подтверждает свое решение Богдан.

Не выдерживаю пристальный взгляд и опускаю глаза на кожаную обложку документа, лежащего передо мной. Но не могу заставить себя взять его в руки, потому что не хочу своими глазами видеть печать о заключении брака. Как бы я не уверяла сегодня утром Аличеву, что штамп не имеет никакого значения, — я ошиблась. Он имеет огромное, очень сильное психологическое значение. В этом я только что убедилась, буквально прямо сейчас, иначе бы не смотрела на паспорт Богдана, как на ящик Пандоры. Ведь смириться и принять нечто абстрактное — это одно, а увидеть доказательства этому — совсем другое.

— Юлиана, — мягко произносит Богдан, видимо заметив мое замешательство. — Тебе лучше самой все спросить, чем строить догадки.

Наверное, он прав. И я осторожно поднимаю свой взгляд. Смотрю на него, уже другого, хотя не знаю, чего хочу: увидеть в нем его прежнего, того, кого так и не смогла забыть, или узнать настоящего. Или же не узнавать…

— Значит, все, что рассказывал мне Павел, правда?

— Юлиана, я не знаю, что он тебе рассказывал. Помнишь, я обещал тебе поговорить с Дарьей? Я это сделал. Разговор вышел долгий, но она согласилась отменить свадьбу. Согласилась! Только ты уже успела уехать. Когда я понял, что не успеваю до твоего вылета, позвонил Пашке (он работает авиадиспетчером) и попросил задержать твой рейс…

— Значит, правда, — шепчу, ощущая, как предательское, пока еще необъяснимое, чувство начинает грызть изнутри. — Рейс задерживали два раза, — говорю зачем-то, снова уплывая в воспоминания.

— Мне очень жаль, Юлиана… Прости меня.

— Но ведь твоей вины, как таковой, нет.

— Есть! Мне не нужно было соглашаться на уговоры Дарьи! — восклицает и резко встает с места. Однако быстро берет себя в руки. — Но я ей поверил… — Звучит настолько обреченно, что внутри меня все сжимается.

— И что потом?

— Потом, я так и не смог привыкнуть к «новому» себе. Это как находиться в чужом теле, не понимая, кто ты и зачем живешь. Пока я случайно не услышал разговор Дарьи с ее матерью.

Почему-то мне совсем не верится, что Даша, та Даша, которую я узнала и даже успела полюбить, оказалась способной на такую подлость.

— А что потом? Ты все вспомнил?

— Нет, Юлиана. На это тоже понадобилось время. Я собрался лететь в командировку, и рядом со мной ударила молния.

— Молния? — переспрашиваю, невольно вспоминая свой первый полет, грозу и то, с какой надеждой смотрела на этого мужчину.

— Да, Юлиана, молния.

«Я совсем ничего не знаю о тебе, Богдан. Даже фамилии…» — Бьет в самое сердце.

Все верно. Это у меня, можно сказать, не было этого времени. А у Юлианы оно было. Время, чтобы забыть меня, вычеркнуть из своей памяти и жизни.

Бесу стоило огромного труда отговорить меня сразу же ехать к Юлиане.

— Дан, ты нормальный, нет?

Не уверен, что ему требовался ответ на этот вопрос, учитывая, какой мозговой штурм мне пришлось пережить, поэтому я молчу.

— Посмотри на календарь, — просит Бес. — Главное, ты на год посмотри. Сколько прошло?

— До хрена. — Не вижу смысла с ним спорить.

— А теперь представь, что могло произойти за это время.

Да тоже до хрена!

— Не хочу представлять. И даже думать не хочу. Потому что тогда лучше вновь лишиться памяти, Бес.

— А вот это неправильный ответ. Во-первых, надо успокоиться…

— Да не могу я успокоиться, Паш!

— Ты уже один раз поторопился. Хватит, — заявляет безапелляционно. — Давай допустим — ты сейчас приедешь, и что ты скажешь Юлиане? Ну?

Мне нечего ответить — все звучит по-идиотски.

— От тебя ничего не было слышно полтора года, и вдруг ты являешься, как снег на голову. — Продолжает Павел. — Думаешь, она тебе поверит? Вряд ли. Хорошо, если, вообще, станет слушать.

И вот сейчас, несмотря на старания Беса, Юлиана не то, чтобы мне не верит, она отдалилась. Я для нее стал чужим. Но если она думает, что я просто так отступлю или откажусь от своих намерений, то зря. Только не сейчас, когда я ее нашел. Я ей солгал, что отойду в сторону, если у нее кто-то есть.