Трудный переход - Мулдаш Уналбаевич Ерназаров

Прошел месяц после похорон старого Калкамана. Раны Карамана постепенно заживали, только в непогоду ныло плечо, да беспокоил оставшийся осколок. Не привыкший сидеть сложа руки, он вставал на рассвете, возился с ребятишками, которые, словно цыплята, ходили за ним по пятам, помогал Зауре по хозяйству.

Председателем в колхозе работал опытный, знающий человек. Поразмыслив, Караман пошел к нему и попросил направить его на любую работу. В кабинете председателя сидел Жарлыбай и несколько членов правления. Жарлыбай только что вернулся с отгона в Каракумской пустыне.

Председатель улыбнулся:

— Караман, дорогой, мы недавно говорили о тебе. Решили назначить тебя заведующим животноводческой фермой. Согласен?

Караман смутился:

— Как же так? Ведь этим делом занимается Жарлыбай. Я могу пойти и чабаном. — Караман вопросительно посмотрел на Жарлыбая.

— Я трудился там, пока не было более подходящего человека. Думаешь, мне легко: я и грамоту-то еле-еле осилил. Да и голова после контузии у меня частенько побаливает. Для меня дело найдется. А ты отдохнул — теперь берись за дело, — ответил тот.

Через несколько дней семьи Карамана и Жарлыбая отправились на отгон. У Карамана было радостное чувство возвращения в далекую юность. Все здесь родное и знакомое…

В высоком небе заливались жаворонки. Копыта лошадей утопали в душистой траве, яркие головки цветов приветливо кивали навстречу. И не верилось, что где-то идут бои, грохочут снаряды, рвутся, уродуя землю, бомбы, огонь пожирает города, села, леса, в воздухе запах гари и смерти, а здесь тишина, чистота, синева…

— Кареке, — окликнул Карамана Жарлыбай. — Смотрите, вон наша юрта. Помните ее? Это та самая, которую вы поставили в день нашей свадьбы. А помните, как подшучивала надо мной женге?

Они весело рассмеялись.

— А я вспоминаю твою орлиную осанку тех дней, когда ты привел в юрту Бибигуль. Такой был вид, словно ты одержал победу над десятью батырами, — пошутил Караман.

— А он и доказал, что батыр. Не напрасно я сватала за него Бибигуль. Теперь ты с ним не шути, — Зауре шутливо погрозила пальцем мужу.

— Сдаюсь, сдаюсь, Жарлыбай. Ты молод, но тебе пришлось много пережить и увидеть. Не забывай ни о плохом, ни о хорошем. Знай цену добру и злу. Да, вот мы и приехали.

Навстречу им выбежала Бибигуль. Она подошла к Зауре, помогла ей спешиться, расцеловала. Из юрты выбежали дети. Меньшие вьюнами обвили ноги отца. Жарлыбай взял на руки малышей:

— Старшего зовут Кенес, совсем большой уже. А вот этого батыра — Женис. Дочку мы назвали Бахыт: она родилась в счастливое время и пусть не знает горя. — А теперь встречайте гостей, дети.

Караман и Зауре расцеловали детей. Зауре подвела детей Жарлыбая к своим сыновьям:

— Играйте дружно, не ссорьтесь.

К вечеру в юрте Жарлыбая собрались гости. Пришли старые друзья Карамана: Алимбай, Шалхарбай, Торетай, а с ними Суранши. Они тоже недавно вернулись с фронта и по случаю приезда Карамана надели солдатскую форму, поблескивая орденами и медалями. Встреча была и радостной, и грустной. У всех позади были фронт, ранения, госпитали. Многих друзей они недосчитались… Под Москвой погибли Тогатай, Жарылкап, Елубай.

— Да, война… Наши друзья отдали свои жизни за Родину. Это были смелые и честные джигиты. Пусть они навсегда останутся в нашей памяти…

Слезы застлали глаза Карамана, остальные тоже не смогли удержаться.

Бибигуль, наливавшая чай, нарушила тягостное молчание:

— Кайнага! Слезами друзей не вернете. Живые люди должны думать о жизни. Вы всегда были твердым человеком. Погибшие джигиты были веселыми, жизнерадостными людьми, и им бы не понравилось ваше уныние и ваши слезы. Мы должны мужественно переносить свое горе.

Слова женщины отвлекли мужчин от тягостных раздумий. Суранши выпрямил плечи, поднял голову, Бибигуль, заметив это, рассмеялась:

— Ой, Суранши, вот сейчас ты действительно настоящий джигит. Оставайся таким всегда!

Суранши смущенно улыбнулся и, не выдержав насмешливого взгляда Бибигуль, отвел глаза в сторону.

— Джигиты бывают разные. Когда батыр храбро сражается на поле боя, говорят: «Вот джигит». Когда человек бережно хранит свою честь, совесть и достоинство, говорят: «Это джигит». Когда в беде человек подает руку другому, или совершает добрый поступок, его тоже называют джигитом. Кто же наш кайны? — улыбаясь и не сводя глаз с Суранши, спросила Бибигуль.

Суранши не нашел подходящего ответа и снова опустил голову. Шалхарбай обратился к Жарлыбаю:

— Слушай, Жарлыбай, твоя жена учинила бескровную расправу над нами. Раньше мы, как огня, боялись острого язычка нашей женеше Зауре, теперь у нас два серьезных противника.

— Не признавай, Шалхарбай, поражения раньше времени. Мы все же мужчины. В конечном итоге побеждает сила. А сила на нашей стороне, — вступил в разговор Алимбай.

— Посмотрите, как он вытянул свою верблюжью шею. Верблюд, Алимбай, конечно, сильнее нас, но за стол же его не посадишь. Сила мускулов разрушает слабину, а сила языка — твердыню, — ответила ему Зауре.

Все весело засмеялись.

Караман посмотрел на жену, глаза его по-прежнему были серьезны:

— Зауре, умница моя. Наши слезы не от слабости. Мы должны всегда помнить о тех, кто остался на поле боя и уже не вернется домой.

Ферма колхоза расположились в местности Тенгиз. Кочевья и пастбища ее, расположенные вокруг, были богаты травами, скот быстро набирал вес.

Наступил август — время откочевки к Сырдарье. Неподалеку от реки была центральная усадьба колхоза. Животноводам надо было сдать мясо и шерсть, а затем — на зимовку в пустыню Кызылкум.

Работы было много, и Караман с утра до поздней ночи был в седле. Неожиданно из районного центра прибыл нарочный и сообщил, что председатель райисполкома вызывает председателей колхозов и заведующих фермами. На совещании им стало известно, что в Каракумской пустыне действует состоящая из дезертиров и бывших уголовников вооруженная банда, которая нападает на фермы, угоняет скот, отбирает одежду и продовольствие. Были случаи убийства активистов и колхозников. Недавно она столкнулась с Карагандинской оперативной группой, но, прекрасно ориентируясь на местности, сумела ускользнуть. Не исключено, что у преступников есть сообщники в аулах.

Вернувшись на ферму, Караман срочно собрал чабанов и рассказал об этой тревожной новости.

— Откочевку начнем завтра. Главное сейчас — бдительность и осторожность. Двигаться и останавливаться нужно только группами. У кого есть ружья, приведите их в порядок. В любой момент мы должны быть готовы к нападению, — закончил свое сообщение заведующий формой.

К Караману обратился Суранши. Он был взволнован, голос его прерывался:

— Ага, я уже рассказал товарищам, что сегодня в местности Шыганак к моей отаре подъехали четыре всадника. За плечами винтовки. Стали спрашивать, кто я такой, какая тут расположена ферма. Я, по своей простоте, все им рассказал. Сейчас, конечно, каюсь. А потом, по