Гарем. История, традиции, тайны - Норман Пензер

Таким образом, занимаемое кварталом черных евнухов центральное и господствующее местоположение указывает на то, какая огромная ответственность возлагалась на кызлар-агу и его подчиненных-евнухов.

Небольшая простая дверь из Второго двора (ил. 14, справа) аналогична двери слева, ведущей в квартал алебардщиков. Она известна как Каретные ворота (араба ка-пысы) потому, что в этом месте обитательницы гарема садились в экипаж (араба) для прогулок вверх вдоль Босфора, поездок в Старый Сераль и т. д. Поскольку эти маленькие ворота вели прямо во внутренний дворик, который женщины пересекали по пути во Второй двор, они всегда хорошо охранялась. Сразу за этими воротами открывается квадратный, с высокими сводчатыми потолками зал, ныне называющийся долаплы куббе — купольная прихожая со шкафами (поз. 31), так как в данном помещении были сделаны стенные шкафы с большими, покрытыми краской дверцами. Без сомнения, в разные периоды зал использовался по-разному, однако похоже, что он одновременно был и прихожей и привратницкой, где ночью могла спать охрана, а на день спальные принадлежности убирали в шкафы. Здесь же, судя по всему, собирались женщины, перед тем как их проводят к стоявшим снаружи экипажам.

Дверь размером с Экипажную калитку ведет в продолговатую комнату (поз. 32) почти вдвое большую, чем долаплы куббе. Она отделана чудесными изразцовыми панелями с цветочным орнаментом, опоясанными глубоким фризом с куфическими письменами. Эта комната, скорее даже холл или прихожая, не имеет конкретного назначения и является проходной, связывающей различные помещения. Она разделена пополам, в первой части очень высокий сводчатый потолок, что позволило сделать вдоль всей комнаты параллельно первому фризу с куфическими надписями такой же второй; ширина первого фриза — более полуметра. Слева — обшитая деревянными панелями дверь с большим окном над ней, она ведет в длинный узкий проулок, отделяющий гарем от квартала алебардщиков; в конце проулка — Ворота шалей (поз. 62), а за ними — сад, окружающий внешние стены Сераля.

Непосредственно за этой калиткой — дверь в мечеть евнухов (поз. 33), построенную после большого пожара 1665 года. В мечети обилие отличного фаянса с пояснительными табличками, где написано, кто из евнухов какие пожертвования сделал на ремонт и украшение помещений. У мечети имеется маленькая пригожая; вторая дверь ведет во внутренний дворик — но проще в него попасть из комнаты поз. 32, куда мы сейчас и вернемся. Во второй части этой комнаты нет сводов, ее плоский потолок с большим вкусом отделан фаянсовыми панелями и лепниной. Рядом с мечетью лежит огромная мраморная плита со ступенями по обе стороны, специально предназначенная для того, чтобы с нее садиться на коня. Этим приспособлением пользовались султаны, отправлявшиеся верхом в священную мечеть в Эйюбе. Здесь же мраморный восьмиугольный фонтан. С противоположной стороны — двойная дверь на лестницу, ведущую к окну над залом Дивана. Оттуда лестница идет вверх через все этажи башни Дивана.

Теперь проследуем в открытый дворик (поз. 34) с десятью мраморными колоннами по левой стороне. Вдоль всей левой части — деревянный навес на косых балках, защищающий окна и изразцовую отделку от капризов погоды. Из десяти колонн, каждая из которых заканчивается лотосовидной капителью, первые шесть свободно стоящие; колоннада примыкает к спальням черных евнухов, вход в них находится между шестой и седьмой колоннами. Давайте заглянем в этот весьма необычный коридор (поз. 35) между двумя рядами комнат. Он очень небольшой, в него выходят расположенные на трех этажах, одна напротив другой всего на расстоянии в 2,5 метра маленькие комнатки. В этом здании поражают, во-первых, основательность сооружения и, во-вторых, атмосфера монастырского аскетизма, в которой жили евнухи. Если этот дом пострадал от пожара 1665 года, то восстановить его было несложно, а ущерб от огня был незначительным. Несмотря на то что об этой части квартала евнухов обычно говорят как о спальнях, здесь находились и гостиные. Насколько мне удалось установить, комнаты первого этажа использовались старшими евнухами и в качестве спален, и в качестве гостиных, за исключением «общей комнаты» слева (она вдвое больше прочих по размеру) и комнаты для приготовления кофе в дальнем конце справа. Всего по правой стороне шесть комнат, по левой — пять. В конце коридора — типичный турецкий очаг с остроконечным навесом из нарядных изразцов; стена за очагом тоже полностью отделана изразцами, однако здесь они уже простые цветные.

Посетителям показывают сохранившиеся доски бастинадо,[22] к которым привязывали ноги несчастных, а также петли, куда вкладывали руки провинившихся, подвергавшихся этому наказанию. Первый этаж похож на открытый балкон, второй поддерживают короткие мощные восьмиугольные колонны с лотосовидными капителями — такими же, как во внутреннем дворике. Единственные имеющиеся на этом этаже окна сделаны рядом с очагом. Судя по всему, здесь спали старшие евнухи. Для какой цели использовались комнаты нижнего этажа — в качестве спален или имели какое-то другое назначение, трудно сказать определенно, так как на этот счет разные источники приводят противоречивую информацию. На третьем этаже балкона нет, находящиеся здесь маленькие комнатки были предназначены для молодых евнухов. Несмотря на то что в одной комнате спало по нескольку человек, едва ли во все эти помещения могло поместиться так много работавших в гареме евнухов. В то же время нельзя забывать, что большинство из них несли службу в различных частях дворца, и они сменяли друг друга. Стоит сказать и еще об одной особенности турецкого быта: в одной комнате, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта, возле маленькой жаровни могут дремать или сидеть, попивая кофе и куря наргиле, довольно много людей. Во время одной из моих прогулок по Стамбулу я забрел в ночлежку довольно грязного еврейского квартала Балата на берегу Золотого Рога. Любопытство привело меня на верхний этаж, куда можно было попасть через люк по приставной лестнице. Там на полу на тонких ковриках (едва ли их можно назвать матрацами), постеленных почти вплотную друг к другу, глубоким сном почивало не меньше дюжины мужчин; (а на местах, откуда люди уже ушли, лежали аккуратно свернутые коврики и оставалось еще достаточно места. Следует учитывать, что в турецких спальнях вообще нет мебели, и поэтому в четырехметровой комнате одновременно может спать человек восемь.

Вернувшись во внутренний дворик, мы обратим внимание на то, что следующие три колонны соединены одной стеной, отделанной великолепными изразцами и принадлежащей помещению школы принцев, где давали начальное образование мальчикам королевской крови до восьми- или десятилетнего возраста. У последней колонны, за маленьким передним двориком, — вход в школу; оттуда можно пройти и в покои начальника черных евнухов, кызлар-аги. Помещения школы и покои главного евнуха выполнены в едином архитектурном стиле, но их объединяет не только это: дело в том, что основные классные комнаты находились как раз над его покоями, и именно в его обязанности входил надзор за обучением принцев. Последнее относилось и к принцессам.

По словам Оттавиано Бона, мальчики живут на женской половине до одиннадцатилетнего возраста. С пяти до одиннадцати лет у них есть свой ходжа — наставник, которого назначает султан. Наставник ежедневно приходит в гарем, его провожают в одну из комнат квартала черных евнухов, женщин при этом он не видит. В этой комнате мальчики находятся в присутствии двух старых черных рабов. Наставник обучает детей в течение стольких часов, сколько ему позволят там оставаться, после чего он покидает гарем. Когда наследник престола завершает начальное образование и проходит процедуру обрезания или же когда султан решит удалить сына с глаз своих, то дарует ему собственное хозяйство, где есть абсолютно все несводимое для жизни царственного отпрыска, придает ему одного из главных евнухов в качестве куратора (лала-паша), постепенно обеспечивает сына штатом слуг из числа уже работающих в Серале либо набранных за его стенами, а также определяет ему и всем остальным такое денежное содержание, какое сочтет нужным.

Школа состояла из нескольких комнат, отделанных в стиле рококо, — это явное французское влияние говорит о более позднем времени их декорирования по сравнению, например, с обычной отделкой изразцами помещений, часто использовавшихся в качестве прихожих. В одной из школьных комнат имеется отличная карта Мекки, полностью составленная из изразцов, она датируется примерно 1665 годом. Великолепные образцы куфических надписей над дверями и необычные деревянные панели на дверях вновь заставляют вспомнить дворец Альгамбра в Гранаде.

Покои кызлар-аги (поз. 37) небольшие по размеру и очень уютные. Они состоят из нескольких комнат: столовой, которая особенно радует глаз, спальни, курительной и туалета. В настоящее время все они открыты для публики, и их стоит посмотреть.