Мы мирные люди - Владимир Иванович Дмитревский

Александра Степановна произносила все слова в нос, как ей казалось — на иностранный манер, и обвиняла «эту нэсчастную рэволюцию» во всех бедах, которые свалились на ее голову.

— Разве мы бы так жили? Во-первых, я получила бы наслэдство... и вообщэ... ну, что там говорить!

Гости охотно соглашались, прихлебывая морковный кофе маленькими глотками.

— Рэволюция сделала нас нищими. Деньги — это все.

— Да, — соглашались гости, — деньги — это все.

Слов нет, в дореволюционное время Раскосовы жили на более широкую ногу. Это был так называемый неравный брак, и Георгий Иванович Раскосов, когда женился, получил некрасивую жену и красивое приданое. Сам он не имел ничего за душою, кроме представительной наружности, окающего произношения, выдававшего его происхождение из духовенства, и красивых усов, которые, кажется, сыграли не последнюю роль в его успехе. С первого дня женитьбы Георгий Иванович был подавлен светскими манерами и буржуазным происхождением жены. У него рождались иногда угрызения совести, не женился ли он на деньгах, причем эти его подозрения, по-видимому, имели достаточные основания. Сама Александра Степановна постоянно давала ему почувствовать, что он — «попович», «плебей» — через нее приобщился к высокому обществу «одесских разбогатевших греков», разжившихся на виноградных винах и на халве молдаван. Впрочем, революция внесла тут существенные поправки. Фактически от всего прежнего великолепия у Александры Степановны остались только сладкие воспоминания и дурной тон.

Приехал Георгий Иванович, но положение не изменилось. Он был из той бесславной породы педагогов, которые не умеют воспитывать даже собственных детей, а берутся учить и воспитывать целые поколения. И студенты его не любили, и собственные дети чуждались своего отца, откровенно ненавидя мамашу.

Одиннадцатилетний Коля Раскосов свел знакомство с домушником, имевшим уже девять приводов, несмотря на свои пятнадцать лет. Коля помог ему обчистить собственную квартиру. Вместе со всеми «саксами», баккара и бабушкиным серебром были вытащены и охотничий рог, и аквариум.

Юные грабители удобно поместились в ящике под вагоном пассажирского поезда и отбыли в Сочи, где выкрали несколько чемоданов у рассеянных курортников, обеспечив себя купальными костюмами, мохнатыми полотенцами и туалетным мылом.

Потом судьба забросила их в Армавир, где они украли у богатого армянина всю выручку магазина.

Тринадцати лет Коля Раскосов попал в колонию для несовершеннолетних преступников, бежал, был пойман и доставлен родителям. Раскаялся, дал клятву «сделаться человеком». Обнаружив недюжинные способности, сдал экзамены прямо в четвертый класс, окончил школу и поступил в Горный институт, отчасти благодаря хлопотам отца.

Отец давал на карманные расходы. Но сколько!.. А ведь когда-то они выручку армянина прожили в течение каких-нибудь трех дней!

Стал играть в карты. Выигрывая, дарил матери пачку кредиток — не считая. Александра Степановна делала строгие глаза, потом шептала: «Бог тебе судья», — и прятала деньги в сумочку.

В институте Раскосов был на отличном счету у профессуры и в списке «очень-очень интересных» у студенток. Одевался шикарно, сорил деньгами.

Именно тогда он заприметил одну студенточку — тихую, скромную Олю Шеломову. Как она улыбалась! Сразу становилось светлее и солнечнее вокруг. Все знали, что Оля дружит с секретарем комсомольской организации. Легко было догадаться, что между Олей Шеломовой и Мишей Потаповым зарождается большое, настоящее чувство, возникает первая юношеская любовь.

На пари, подстрекаемый приятелями, Раскосов стал волочиться за девушкой, и через несколько месяцев Оля сошлась с ним. А потом он проиграл ее в карты. Так сложились обстоятельства. Ну, просто эти ловкачи — Витька Метеор и знаменитый шулер Петр Вениаминович — прижали его к стене... Ну что ж, проиграл и честно расплатился. Олю, конечно, подпоили... ну и ничего особенного. А Оля возьми да свихнись: отправили в психиатрическую.

И тогда Раскосов встретился на узкой дорожке с Михаилом Потаповым. Потапов чувствовал что-то неладное во всем происшедшем с Олей и хотел поговорить с Раскосовым начистоту. А Раскосов решил, что Ольга рассказала Потапову больше, чем надо. Когда Потапов предложил Раскосову покататься на лодке, добавив, что ему надо кое о чем поговорить, Раскосов принял его предложение. А обратно вернулся один.

Начались розыски. На Раскосова не падало и тени подозрения, все знали, что они даже не здороваются. Но Раскосова мучила мысль: вдруг Ольга знает, что Потапов хотел встретиться с ним? Конечно знает! Потапов навещал ее каждый выходной день. Знает и выдаст! И тогда все всплывет наружу...

Оставалось махнуть рукой на учебу и скрыться. Витька Метеор и Петр Вениаминович помогли «обтяпать» это дело. Ну, а дальше — неинтересно. Да и долго рассказывать. Объехал все крупные города страны. Убивал редко, только в случае необходимости. Сменил ряд фамилий. Попадался, приговаривался к разным срокам и всегда очень удачно совершал побег.

Война застала в исправительно-трудовом лагере, в бескрайней степи на юго-востоке Советского Союза. И вот, воспользовавшись тем, что на полуторке в лагерь возили кирпич, Раскосов на ходу вскочил в кабину, вышвырнул водителя, с разгона ударил радиатором в ворота и, не обращая внимания на поднявшуюся стрельбу, газанул по степному простору.

Машину оставил в километре от железнодорожной станции. Выпустил бензин, побрился перед зеркальцем шофера и, дойдя до станции, стал демонстративно, на виду у всех, прогуливаться по перрону.

— Ваши документы!

— Документов нет.

По подозрению, что он скрывается от мобилизации, его посадили в поезд и вместе с такими же беспаспортными отправили на формирование в воинскую часть. Этого он и добивался.

По прибытии на фронт Раскосов рассказал о себе своему начальнику, суровому прямодушному полковнику, почти все.

— Я вынужден был бежать, — говорил он взволнованным голосом и так смело смотрел при этом в глаза, — я не мог в такое время отсиживаться в тылу! Об одном прошу: дайте мне кровью искупить преступления, совершенные мною по молодости и неровности характера! А если придется сложить голову за родину, позвольте мне умереть честным солдатом!

Полковник поверил. Нельзя было не поверить. В эти дни весь народ брался за оружие, вся страна была охвачена единым порывом. Раскосов был зачислен в штрафной батальон, получил ранение, был контужен, а затем, посланный в разведку, прирезал младшего лейтенанта и перешел к врагу. («Что значит — к врагу! Это еще надо подумать, где враги, где не враги для человека в моем положении!»)

Он пришелся здесь, на чужбине, весьма кстати. Вскоре вошел в доверие и выполнял всякую «грязную» работу: участвовал в массовых расстрелах евреев, помогал вылавливать из числа русских военнопленных комиссаров и коммунистов, сам чинил расправу... Ни от чего не