Король - Тиффани Райз

— Убийственно серьезен, — заверил Кингсли. Он не мог оторвать взгляда от фотографии в газете. Все выглядело так, как он и мечтал. Он не испытывал этого ощущения судьбоносности, этой правильности в том, что делал, с того дня, когда впервые положил глаз на семнадцатилетнего Сорена, сидящего за роялем в часовне в штате Мэн двенадцать лет назад. Отель был его. Он принадлежал ему. И он мог закрыть церковь, совершив удачную сделку — прихлопнуть двух зайцев одним флоггером.

— Но торги уже состоялись, — заметила Блейз. — Теперь здание принадлежит церкви.

— Мне все равно. Я выкуплю его у них или украду. Но, прежде чем я сделаю то или другое, мне нужно узнать больше об этой церкви. Ты знаешь их? — спросил он Сорена.

— Слышал, — ответил Сорен. — То, что я слышал, безусловно, заставляет задуматься. Церковь политически активна — полноправный член Религиозных правых. Я твердо верю в разделение церкви и государства. Так лучше для государства. Лучше для церкви. Лучше для всех. Именно они, кажется, настроены превратить Америку в евангелическую христианскую теократию, которая, как ты можешь себе представить, относится к католикам не лучше, чем к язычникам подобным тебе.

— Ты должен спросить у Сэм о церкви, — добавила Блейз. — Это она показала мне статью в газете. Она все о них знает.

— Сэм? Кто такая Сэм? — спросил Кингсли.

— Сэм работает в клубе, — ответила Блейз. — В «Мёбиусе». В твоем «Мёбиусе»?

— Сэм. Она новенькая? — Он не мог представить бармена под именем Сэм.

— Она начала месяц назад.

— Почему ты знаешь это, а я — нет? — спросил Кингсли.

— Потому что ты не обращаешь внимания на клуб, кроме тех случаев, когда хочешь переспать с одной из танцовщиц.

— Может, ты и права. Итак, кто такая Сэм?

— Сэм новый главный бармен. И она потрясающая. Очень умная и смешная. У нее своя история с церковью Фуллера, плохая история.

— Насколько плохая?

— Она мне почти ничего не сказала, только то, что, если церковь Фуллера переезжает, переезжает и она. Что было бы печально, потому что она угощает меня бесплатными коктейлями.

— Потому что ты моя девушка? — спросил Кингсли. — Сабмиссив? Кто ты там еще?

— Нет, глупенький, — Блейз закатила глаза. — Потому что я нравлюсь ей.

— Нравишься ей?

Блейз уставилась и многозначительно посмотрела на него.

— Я. Нравлюсь. Ей.

— Кингсли, думаю, твоя бывшая девушка, в настоящее время сабмиссив, пытается сказать, что твой бармен лесбиянка.

— Почему ты еще в моем кабинете? — поинтересовался Кингсли.

— Ты вызвал меня, — напомнил ему Сорен.

— И когда ты начал делать то, о чем я просил?

— Обещаю, это больше не повторится, — ответил Сорен и встал. — Если ты больше не нуждаешься во мне в своем божественно вдохновленном стремлении построить самый большой БДСМ-клуб в мире, то мне нужно написать проповедь.

— Ступай, — разрешил ему Кингсли. — Ты сделал достаточно. Ты… — он указал на Блейз, — ты не уходи из дома. Я вернусь через несколько часов, и твое присутствие потребуется в моей постели.

— Куда ты идешь? — спросила Блейз, пока Кингсли снимал жакет со спинки кресла и шел к двери.

— В «Мёбиус», — ответил Кингсли. — Мне нужно соблазнить лесбиянку бармена.

Глава 13

Кингсли вошел в «Мёбуис» через парадную дверь, а не через черный вход, как обычно. Он хотел быть незаметным, а вход через дверь для персонала скомпрометировал бы его анонимность. Мужчина собрал волосы в хвост, и вместо костюма надел джинсы, черную футболку и черный пиджак. Сцена сверкала красными огнями и женской плотью, но он держал свой взгляд прикованным к бару.

Сначала он не заметил ее. В баре сегодня никто не работал, кроме худого парня с короткими взъерошенными волосами. Усевшись на табурет, Кингсли понял, что ошибся. Парень был девушкой. У нее были изящные женские черты, гладкая кожа, высокие скулы и прямой миниатюрный нос. Но она была одета как мужчина. На ней были прямые брюки в тонкую полоску, белая рубашка с закатанными рукавами до локтя и жилет тоже в тонкую полоску. И даже на туфлях были гетры.

— Что вам предложить? — спросила женщина, кладя перед ним салфетку.

— Информацию, — ответил Кингсли, пряча французский акцент. Тот сразу выдаст его личность.

— Информацию? Я здесь такое не подаю, — произнесла она с натянутой улыбкой.

— Только о твоей одежде. Где ты взяла этот костюм?

Она прищурилась на него.

— Хочешь знать, где я взяла костюм?

— Мне нравится твой костюм, — просто сказал он.

— Ты на что-то намекаешь?

— Только на то, что мне нравится твой костюм. — Кингсли заметил, что Сэм уже была в обороне. Несомненно, девушка неоднократно отвечала на неприятные вопросы о своей одежде, волосах, поле и ориентации.

— У меня есть портной, — ответила она. — И ты должен что-то заказать, если собираешься сидеть в баре.

— Бутылку шампанского.

— Целую бутылку? Ты что-то празднуешь?

— Пока нет, но планирую, — ответил Кингсли.

— Тогда поздравляю с твоим будущим, — сказала она и достала бутылку вина из холодильника под баром. — Шестьдесят за бутылку.

Он положил на стойку сотенную купюру и сказал оставить сдачу себе. Она с подозрением посмотрела на купюру.

— Ты из другого города? — поинтересовалась она.

— Это ты мне скажи.

— Ну, здесь, в Нью Йорке, стандартные чаевые за напиток — доллар.

— Я купил целую бутылку.

— Это шесть порций. Шесть долларов.

— Обычно я не настолько щедр. Тебе стоит взять деньги.

— Я не пользуюсь пьяными.

— Я трезв.

— И трезвыми тоже.

— Ты прямолинейна.

— Ты говоришь так, будто это плохо, — заметила Сэм.

— Это неудобно, но я не буду на тебя обижаться.

— Ты слишком добр, — ответила она. — Так откуда ты? Ты похож на грека, но по акценту не скажешь.

— Я…

— Сэм? У нас лед заканчивается. — Менеджер клуба, Мак, навис над баром. Прежде чем Мак заметил его, Кингсли отсел в тень, скрываясь от глаз. — Соберись.

— У нас полно льда.

— Иди и принеси сорокафутовый мешок.

— Это в два раза больше, чем нам нужно на сегодня.

— Хочешь вести себя как мужчина, тогда иди и принеси этот чертовый мешок льда, как мужчина.

— Ладно. С радостью. — Сэм натянула безупречную фальшивую улыбку и пошла в подсобку. Она вернулась несколькими секундами позже, неся огромный мешок льда.

— Хороший мальчик, — похвалил Мак, когда она открыла верхушку мешка и высыпала лед в холодильник. — Теперь можно говорить, что в этом костюме мужчина, но думаю, внутри тебя никогда не было ни одного мужчины.

Сэм схватила нож для колки льда из-под стойки. Глаза Мака мгновенно округлились. Сэм улыбнулась снова и ударила им по льду, раскалывая тот на осколки.

— Иисусе, зачем ты заставил меня снова нанять ее, Дюк? —