Польская партия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Основой для снайперского патрона стал 13х82 пулеметный выстрел, горловину которого обжали до 10-мм, сделав плечи покруче, обычного. Внутрь насыпали порох, отмерянный на аптекарских весах с точностью до десятой доли грана. Да и партии пороха тщательно проверяли, прежде чем отмерять. Пули же вытачивались ювелирами из медных сплавов на высокоточных станках. С острыми как игла носиками, прикрытыми резиновыми колпачками, слетающими при выстреле.

На выходе получалось что-то в духе .416 Barrett. Помощнее, но не сильно. Во всяком случае с дульной энергией в 14 тысяч Джоулей этот патрон разгонял пулю «медленными» порохами примерно до 1050 м/с.

Очень серьезно.

Особенно учитывая прекрасную аэродинамику и баланс этой пули, выточенной из единого куска металла.

Винтовку сделали на базе крупнокалиберной «поделки» Маузер под 13х82, серийно производящейся в СССР. Она собой представляла затворную группу Маузера почти что стандартную. И отличалась тем, что была однозарядной, ну и крупнее обычного.

Здесь поступили несколько иначе.

Затворную группу довели, сделав ей много боевых упоров.

Добавили магазин на три патрона. Съемный. Коробчатый.

И поставили новый ствол. Толстый, особой выделки. С интегрированным глушителем многокамерным. Благо, что его уже хорошо отработали на легком карабине, создаваемом на базе револьвера Нагана образца 1910 года. Да, этот глушитель звук полностью не поглощал. Но снижал. Приглушал. Серьезно затрудняя на рабочих дистанциях обнаружение стрелка. Заодно он выступал своеобразным пламегасителем.

Для производства этих винтовок в Германии нашли несколько оружейников, делавших до войны кастомные охотничьи штуцера для богатых и влиятельных людей. После Первой Мировой войны спрос на их изделия упал до неприличия. И они если не бедствовали, то находились в достаточно сложном положении. Чем Михаил Васильевич и воспользовался. Конечно, пришлось и оборудование изготавливать с нуля с нужными параметрами точности обработки. И прорабатывать технологии. Что-то Фрунзе запомнил, после посещения заводе в Тарусе. Что-то пришлось выдумывать на месте. Все-таки он не являлся специалистом в этом области. И действительно выдающихся «стволов» не получилось. Но на дистанции в 1200-1300 метров с них можно было уверенно поражать грудную мишень[3]. С хорошей оптикой, разумеется.

Но и то хлеб! Так как это были расстояния недоступные никому в те годы.

Штучный товар.

Дорогой.

Равно как и боеприпасы.

Но Михаил Васильевич считал это все оправданным. И продолжал выпуск как оружия с оптикой, так и боеприпасов для них. Да, пока удалось вооружить только два взвода, причем не поголовно, а по звеньям. Но и это выглядело очень серьезно.

Само собой, стрелков подбирали под стать оружию — из потомственных охотников. В первую очередь сибиряков. Со зрением от 2,0 единиц и «встроенных» в голову баллистических калькуляторов, если так можно выразиться. Остальные двое в звене являлись опытными бойцами ССО, выросшие из СОН, которым надлежало обеспечивать и прикрывать снайпера.

И вот эти ребята и летели по кочкам проселочных дорог вперед.

В чем-то забавные.

Но крайне опасные.

Проскочили за Харьков, не заходя в город.

Там располагалось по данным разведки до батальона-двух лояльных украинской компартии бойцов. Немного. И можно было бы пощипать, проведя тренировку в полевых условиях. Но вступать с ними в бой не их задача. Им требовалось заблокировать продвижение основных сил неприятеля, если таковые случатся.

Южный же взвод стремился в сторону моста через Днепр в нижнем его течении. Чтобы занять позиции и не дать его уничтожить до подхода основных сил. А то — мало ли?

Да, у компартии УССР войск было немного, но они все отличались крайне высокой мотивацией. Шутка ли? Вчерашние боевики, что кошмарили Польшу вот уже почти десять лет. Плюс спешно собранные добровольцы в западных пределах. А тут раз — и развернулись против Союза.

Вперед, к ключевым узлам на границе руководство УССР выдвинуло всего несколько батальонов. Основные же их сил располагались в районе Днепропетровска и Киева, вместе с собранным в кулак немногочисленным тяжелым вооружением. Почему там? Так они не знали — откуда и какие удары будут произведены. И готовились оперативно среагировать, выступив вперед для парирования. Вот и заняли подходящие позиции на ключевых логистических узлах.

Войск было немного.

Но и у СССР их имелось капли. Потому что основные силы Михаил Васильевич берег для столкновения с Польшей.

Кроме того, по данным разведки, в УССР должны были прибыть добровольцы из Европы и США. Включая махновцев во главе с тем самым знаменитым Нестором. А также кое-кто из эмигрантов-казаков и иных белогвардейцев.

Так что война предстояла странная и сложная. Маневренная. Во многом повторяющая события Гражданской, разве что на новом технологическом уровне. Во всяком случае со стороны Союза…

Если бойцы на багги проскочили тихо. Ибо шли сельским проселком. То вот легкий батальон, продвигавшийся к Харькову…

Он, конечно, передвигался чин по чину. С передовым дозором и передовой заставой. Но в целом — спокойно.

Никто в них не стрелял.

Местные жители в основе своей даже и не знали о том, что что-то произошло. Исключая, конечно, города, где местные власти, лояльные партийному центру, пытались что-то изобразить в плане сбора ополчения.

Но пока кисло.

Добровольцы не спешили записываться. А объявлять тотальную мобилизацию они пока боялись, опасаясь восстаний. Масштабных восстаний. Тем более, что в части городов жители стали сбивать в группы самообороны, в том числе и для поддержки советской власти. Далеко не всем ведь оказалось по душе эта вся киевская история.

Из-за чего батальон несколько расслабился…

И тут — треск выстрелов.

С опушки перелеска ударил «Максим» по передовому дозору.

Кого-то срубил.

Кто-то сам упал. Благо, что с велосипедов несложно свалиться. Да и с мотоцикла выпрыгнуть, ведь скорости то небольшие.

Тут же бойцы батальона спешились, побросав свои велосипеды. И стали разворачиваться в боевой порядок. А сопровождающий их БА-21 ударил по опушке из своего 13-мм пулемета. Просто чтобы прекратить «гордую песню» станкового пулемета.

В ответ из леса зазвучали винтовочные выстрелы.

Ударило еще несколько пулеметов.

В том числе и по хвосту колонны. Так как засада оказалась очаговой.

Но бойцы уже переместились на противоположный склон дороги. И отстреливались, обрушив на опушку настоящий град пуль. Сказывалось преимущество в самозарядном и автоматическом оружии.

Вот начали хлопать 40-мм гранаты, выпущенные из ручного гранатомета.

Вот, наконец найдя подходящий овраг, разместился расчет 60-мм миномета, открыв огонь по неприятелю. И на опушке стали поднимать взрывы его мин.

— Прекратить огонь! — рявкнул командир батальона.

Его приказ продублировали.

Тишина.

Со стороны опушки больше не стреляли.

Он глянул в планшет. Нашел подходящую карту. Сориентировался. И начал раздавать команды.

Здесь лесные массивны не отличались монументальностью. И лес пожиже, и площадь его поменьше. Так что выдвинув бронеавтомобиль с небольшой группой в обход сам повел своих людей в лес.

Бойцы батальона были вооружены самозарядными карабинами и пулеметами — легкими да ручными, что давало кардинальное преимущество перед «трехлинейками», с которыми в лесу особенно не развернешься. Даже в таком редком и вольготном, как тут.

Осмотрели позиции на опушке.

Один пулемет бросили. Его разбило 13-мм пулями. Остальные уволокли. Несколько десятков трупов. Раненных не было. Кого могли — забрали, остальных добили.

Обычная практика для боевиков. Потому как если пленный попадал к полякам, то мог слишком много всего рассказать. Тут, видимо, свои привычки применяли по инерции.

Рассредоточились.

Стали продвигаться маленькими перебежками. Ожидая обстрела в любой момент.