Багровый рассвет - Виталий Винтер

Раненые островники, ещё раз собравшись, попытались оказать сопротивление, напав на плотные ряды окруживших их янычар. Сашка, как и все, ринулся из последних сил, пытаясь прорвать оцепление – перед ним мелькнуло искажённое злобой загорелое молодое лицо: удар кулаком достиг цели, и янычар отшатнулся, мотая головой. Тут же рядом, несколько израненных пленников сбили с ног дюжего янычара, но стоявший за его спиной, во второй шеренге ограждения, молниеносно выхватил джид. Двое островников упали на холодный утренний песок, окрасив его ярко-красной в лучах всходящего солнца, кровью. Сашка в последнем порыве кинулся на отшатнувшегося, но уже пришедшего в себя янычара, хлястко передёрнувшего затвор штурмовой винтовки – и тут же повалился на отказавшихся держать его ногах.

Песок мягко ударил Заставского в лицо. Рядом с ним, прямо глаза в глаза, упал тот самый молодой янычар, собиравшийся только что выстрелить в мятежника. Глаза его яростно вращались, на подбородке набухала заметная ссадина от Сашкиного удара, а из открытого в гримасе рта капала на слюна, но тело, как и Сашкино, по всей видимости, не слушалось владельца. Боли не было, но словно чесалось и совершенно не слушалось.

Где-то сверху послышалась яростная перебранка. Ещё через мгновение Сашку кто-то перевернул и, взяв под руки, стал перетаскивать, хотя голова всё так же не слушалась, мотаясь из стороны в сторону на безвольной шее. Но он всё же смог разглядеть, что весь песок вокруг устлан вцепившимися друг в друга, вяло пытавшимися шевелиться и нервно вздрагивавшими телами янычар и островников. Среди них высились серыми колоннами чужие пехотинцы, а ещё дальше, нервно ощетинившись стволами, расположилась рваная шеренга явно не знающих, что предпринять, янычар. Серые незнакомцы стояли словно статуи, не издавая ни звука, но красноречивее любых команд были стволы, направленные на беснующихся и орущих «чёрных».

Вперёд из серой и высокой, словно стена, шеренги солдат выступил тот самый седой офицер и заговорил. Его арабский был, как понял даже Сашка, просто идеальным – слова лились из-зо рта, словно прозрачный мелодичный ручей, и чёрные ряды верных слуг «Копий Аллаха» стали успокаиваться. Стволы, направленные на серых пехотинцев, опустились вниз, стали смотреть в песок своими мёртвыми зрачками. Серые начали снова отбирать пленных, и они, похоже, они в первую очередь забирали людей с серьёзными ранениями, женщин и детей. Отобранных быстро загрузили в просторные чрева четырёх грузовых бронемашин. Но серые действовали совсем не так, как минуту назад янычары – отгородив плотные ряды сбившихся в толпу пленников от янычар, они словно прикрывали их собой. Сашка увидел, что лежащего без сознания рядом с ним хорунжего бережно подняли двое серых солдат и понесли к одной из машин. На ней виднелся такой знакомый, но уже давно полузабытый символ – красный крест, тёмный, почти не выделяющийся на серой, смазывающей очертания странной краске.

В оказавшиеся очень вместительными машины погрузили большую часть пленников, находившихся в лагере. Серая колонна, вместе с прикрывавшей её бронёй, развернулась и исчезла столь же быстро, как и появилась.

Сашка, оклемавшись, смог сесть и с удивлением увидел, что точно – забрали именно всех тяжело раненых, женщин, людей с детьми и стариков. Пропал и тот бородач, который что-то понимал по-арабски, да и его родича с пацаном среди нескольких десятков молодых парней и мужчин видно не было.

Это было совсем не правильно по янычарским меркам – они бы так уж точно не сделали. Ведь продавали сначала крепких рабов и женщин, а от стариков и детей пытались поскорее избавиться. Здесь же всё случилось как раз наоборот. Оставшиеся, так же как и он, озадаченно огладывались, видимо так же удивляясь случившемуся. Янычары оставили их и расположились поодаль, время от времени бросая в их сторону пленников яростные взгляды, но никаких враждебных действий не предпринимали.

В небе всё так же наматывала круги появившаяся четвёрка ударных штурмовиков «чёрных». К Сашке подсели двое молодых ребят в изодранном песчаном камуфляже. Коротко стриженный парень, весь щедро усыпанный веснушками, сказал:

– Здорово, а я тебя знаю. Ты с Феодосийского коша на кордоне службу нёс, верно? – Голос его оказался каким-то ломким и в то же время грубым, как скрежет старого движка. Заставский подумал, что пареньку явно ещё и восемнадцати, нет, а второму, схожесть с которым выдавала в них родственников, и того меньше. Второе поколение после Потопа.

– Да, я с Феодосийского. А вы откуда? – задал встречный вопрос Сашка.

Пацаны сели рядом и переглянулись. Ответил ему в этот раз младший, с ярко-рыжим ёжиком волос и тоже испятнанный веснушками, словно перепелиное яйцо:

– Мы со стороны Таврийского пролива. Кош Сивашский, может, слышал?!

Сашка присвистнул.

– Далеко же вас занесло. И как вы тут оказались? – не скрывая удивления, спросил он.

– Да так же, как и все остальные, наверное. Напали неожиданно – ещё позавчера ночью. Кого перебили, кого словили и сюда привезли. Меня Сеней кличут, а брата моего Яшей, – ответил бойкий младший.

Сашка внимательнее на них посмотрел: новенькая, ещё не затёртая до неузнаваемости форма и ботинки. Да и так было видно, что пацаны ещё слишком молодые для Войска.

– А вы кем служили?

Вопрос заставил обоих раскраснеться. В этот раз отвечать стал вновь старший:

– Нас только месяц как приняли. При штабе мы были. Писарь я, а Ленька, – он кивнул на брата, – порученцем бегал туда-сюда.

– И как у вас это случилось? Тоже десант большой и танки из ниоткуда появились?

– Нет, танков не было, – замотали головами оба. – Просто ночью появились они из ниоткуда и давай всех, кто попался, резать, но и в плен многих взяли.

– Газом нас каким-то усыпили, – пояснил его рыжий, как разгорающееся в зените солнце, брат.

– Да, а когда очнулись, то уже плыли связанные по рукам и ногам. Наших много в полон взяли, но их уже всех дальше отправили. – Он кивнул на кучку оставшихся людей: – Из нашего коша тут уже больше никого и нет.

– А что, и раньше эти… – Сашка задумался, пытаясь подобрать слово, – серые забирали людей?

– Нас вчера из другого лагеря пригнали. Тот возле самого берега был – рядом с проливом где-то… Оттуда тоже людей забирали – у нас много в плен взяли.

– Да возле самой воды держали, а пить нечего было… – зло сказал младший. – Детей и стариков много померло за два дня, шо мы там были. Потом они что-то запаниковали и всех нас пешим маршем сюда пригнали. Половину по дороге перебив – те, кто идти быстро не мог.

– Так наши близко – не могли нас союзники оставить, – тихо сказал им Сашка и с надеждой посмотрел в лазурные небеса над головой. Но там на удивление было пусто, яркой точки орбитальной платформы не оказалось на привычном месте. Он принялся вертеть головой в надежде отыскать искру залога защиты Острова, вот уже которое десятилетие парящей над Чёрным морем орбитальной платформы.

– Нет её – можешь не искать, – оборвал его поиски старший, а когда Сашка повернул к нему голову и встретился взглядом, то тот виновато опустил глаза в песок и принялся сыпать струйки песка сквозь пальцы.

Ответил за него младший брат:

– Позавчера ночью снялись они и ушли куда-то. Потом под самое утро такое светопреставление началось, что ночь днём стала. А ты-то, как такое не заметил? – с удивлением спросил он его.

– Нас как раз атаковали, – хмуро ответил ему младший урядник, – с самого вечера и до утра. К утру смяли нас, да времени на небо глядеть тогда не было – нам своего светопреставления хватало.

– Понятно! У нас всё быстро произошло. Они как из ниоткуда появились и ещё газом каким-то забросали всё селение… все тут же и поотключались.

Неожиданно в небе к северо-востоку, куда только что в очередной раз с монотонностью маятника пролетела пара штурмовиков «чёрных», что-то резко грохнуло и защёлкало, словно рвущиеся фейерверки. От дальних, выжженных жаром холмов на бреющем, почти цепляя крыльями чахлые, низкорослые деревья и повторяя ландшафт местности, нёсся оставшийся в одиночку штурмовик. Но тут с гребней холмов ударили засверкавшие серебром трассеров очереди, прошедшие, правда, мимо, а несколько точек ракет, поднявшихся откуда-то из-за них протянули свои быстрые дымные щупальца к ускользавшему противнику. Штурмовик попытался уйти от них на вертикаль, чтобы оторваться, но тут же влетел в боевое поле ещё одной ракеты, шедшей немного выше. От близкого взрыва он потерял управление, и оставшаяся пара ракет настигла его – разорвав буквально в клочья.

Слонявшиеся за оградой без дела возле почти опустевшего лагеря янычары загалдели и стали разбегаться по закопанным вокруг лагеря укреплениям. Несколько загнанных в капониры по самые башни бронетранспортёров тут же развернули свои кургузые башенки, увенчанные тонкими стволами автоматических пушек и противотанковых ракетных комплексов. Янычары из «Копий» всё же были элитой войск Халифата, и это стало сразу заметно. Ещё минуту назад ленивая и, казалось, безалаберная с первого взгляда суета в лагере превратилась в чётко работающий военный механизм. Около двух рот янычар быстро рассредоточились по раскиданным вокруг наскоро возведённым укреплениям.