Русский характер - Сергей Донской

– Шашлыки жарят на углях, – тихо произнесла Таня, напрягая все душевные силы, чтобы не потупиться.

– Все так говорят, – проворчал Молотов, отправляя шампур в ярко вспыхнувшее пламя. – Как будто у меня есть время ждать, пока прогорят дрова, понимаешь. А его почти нет у меня, времени. – Он развел руками. – Выдастся свободная минутка, посижу у огня, погрею косточки, вот и все мои стариковские забавы. И однажды шашлык у меня получится, будьте уверены.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Таня. – Сразу видно, что терпения вам не занимать. И вы совсем не старик, Мирослав Михайлович. – Вспомнив наставления Ивана, она поспешила добавить: – Это не лесть.

– Что же в таком случае? – шевельнул бровями Молотов.

– Констатация факта, – сказала Таня.

– Не знаю, как насчет мужчин молодых, а пожилым вы умеете понравиться. Идите-ка сюда, Татьяна Тихоновна. Пообщаемся, так сказать, накоротке.

Пересекая зал, Таня почти физически ощутила на себе взгляды людей, изображенных на картинах, висящих почти в простенках между окнами. По неизвестной причине почти все они изображали детишек. Помимо них, стены украшали два шелковых полотна с тигром и орлом.

– Цари зверей, – пояснил Молотов, перехвативший любопытный взгляд Тани. – Четвероногий и крылатый. Китайцы считают, что тигр и орел олицетворяют собой власть и мудрость. Подходящие символы для одного из главных контрразведчиков империи, а? Вручая дары, китайские товарищи пожелали врагам России погибели и сказали: пусть не будет им спасения от возмездия ни на земле, ни даже в небесах.

– Тогда не мешало бы обзавестись изображением акулы, чтобы враги не могли укрыться и на дне морском, – молвила Таня, не решаясь опуститься в кресло без особого приглашения. – Пусть это будет меч-рыба.

– Почему именно меч-рыба? – удивился Молотов.

– Аналогия с карающим мечом правосудия.

– Хм, в остроте ума вам не откажешь. Прошу. – Генеральская рука указала на кресло. – А как насчет наблюдательности?.. Ну-ка, – Молотов стремительно подался вперед, вперив проницательный взгляд в усевшуюся напротив Таню, – скажите мне, не задумываясь, что за картины висят в зале?

– Кажется, это не настоящие картины, – произнесла Таня, щурясь на огонь. – Я могу ошибаться, но, по-моему, это репродукции. Переснятые и увеличенные копии из старых журналов.

– Так-так. – Молотов откинулся на спинку кресла и переплел пальцы на животе. – И кого вы успели разглядеть на репродукциях?

– Все больше детей, – ответила Таня. – Запомнился мне румяный мальчик на лыжах и девочка с ягненком.

– Не с козленком?

– Нет, именно с ягненком.

– Она с ним играет? Кормит его?

– Просто обнимает. – Таня наморщила лоб. – А другой рукой обнимает жеребенка.

– Вот! – воскликнул просиявший Молотов. – Некоторые, с позволения сказать, инженеры человеческих душ, побывавшие в этом зале, потом сочиняли всякие небылицы. Мол, хозяин дачи повесил на стену картинку из «Огонька», а на картинке той – девочка кормит неведомую зверушку то ли из рожка, то ли с ложечки. Идиоты! – Молотов закусил губу, чтобы удержаться от более грубого выражения. – Это же надо, один лысый болван вообразил, что ягненок-козленок умиляет меня, потому что я уже совсем дряхлый, слабый и меня приходится кормить из ложечки.

– Нужно быть слепцом или глупцом, чтобы выдумать подобную чушь, – презрительно произнесла Таня.

– А что лично вы думаете по поводу моей галереи? – вкрадчиво спросил Молотов, оглаживая седые усы, которые за время недавней тирады успели встопорщиться, как у обозленного тигра.

– Боюсь ошибиться, но…

– Смелее.

– Вы скучаете по внукам, – осторожно предположила Таня.

– Которых у меня нет, – мрачно закончил Молотов. – Что ж, рад знакомству с вами, Татьяна Тихоновна. Замечать мелочи – чрезвычайно важно, но уметь анализировать увиденное – важнее. Не многие женщины обладают такими способностями. Я сделал правильный выбор.

– Чего я не могу сказать о себе, Мирослав Михайлович. Понятия не имею, между чем и чем мне предстоит выбирать.

– Даже младенец выбирает из двух зол – меньшее.

– Я не хочу из зол, – честно призналась Таня. – Не слишком вдохновляющая перспектива, согласитесь.

– От перспектив, которые перед вами откроются, у вас скоро дух захватит, – пообещал Молотов, пряча улыбку в усы.

– А они откроются?

– Раз вы находитесь здесь, рядом, то непременно. Знаете, почему вначале я усадил вас подле двери? Чтобы вам не пришлось долго искать выход, если мы чем-то друг другу не понравимся. Предосторожность оказалась излишней.

В глазах Молотова вспыхнули то ли веселые огоньки, то ли отблески пламени, пляшущего в камине. Внезапно Тане представилось, что камин – это вовсе не камин, а черная пасть каменного великана, способного проглотить обоих. Затем на глаза ей попались садовые ножницы, лежащие на каминной полке, и она приободрилась. Судя по обрезкам колючих стеблей, недавно здесь ровняли розы, а разве может приключиться с женщиной что-нибудь дурное там, где старательно подбирают букеты?

– Хотите спросить, где ваза? – усмехнулся следящий за Таней Молотов. – В спальне. Аромат роз – моя слабость. Настоящих, садовых, а не этих ваших турецко-грузинских гибридов.

– В этом мы с вами схожи, – сдержанно улыбнулась Таня. – Обожаю живые цветы.

– Мы с вами здесь не для того, чтобы болтать о цветочках-лютиках, – насупился Молотов. – Давайте без этих женских штучек. У вас чуть что, так сразу уси-пуси.

– Но вы сами…

– Ей про Фому, она про Ерему. Кто сказал, что обожает живые цветы? Может быть, я?

Таня поняла, что находиться в подчинении у этого забывчивого и вздорного старика будет трудновато. Да, но зато как интересно! Еще никогда Таня не ощущала себя участницей настоящего приключения. От бликов пламени и причудливой пляски теней на стенах атмосфера в комнате была таинственной и уютной одновременно.

Наблюдая, как возникают и рушатся хрупкие замки из раскаленных углей, Таня решила, что они подобны всем ее прежним мечтам и планам. А вот от мощной фигуры Молотова веяло надежностью и основательностью. Такой человек не подведет, не обманет, не предаст. Во всяком случае, в это хотелось верить. Почему бы и нет, если больше все равно верить не во что?

6

Прежде чем заговорить, Молотов подбросил в огонь поленья, пошевелил их кочергой, устроился в кресле поудобней, а потом уж посмотрел на Таню. Глаза у него были желтые, хищные, а расширенные зрачки – как пара пистолетных стволов, направленных собеседнику в лицо. Усы уже не щетинились, но стояли косо, придавая лицу брюзгливое выражение. Кожу на лице Молотова как будто навеки опалил жар огня, но Таня догадывалась, что генеральское звание дали ему не только за то, что он сидел у камина с горелыми шашлыками на шампуре.

– Ну что, здорово вам досталось от судьбы-индейки? – хрипло спросил он.

– Терпимо, Мирослав Михайлович, – ответила Таня чуть слышно.

– Не возражаете, если я закурю?

– Вы курите?

– Почему вы удивились? – осведомился Молотов, снимая с каминной полки коробку из-под гаванских сигар.

– Усы совсем не желтые, – тихо сказала Таня, – и зубы тоже.

– Во всем нужна умеренность. Моя норма – одна трубка в день.

– Трубка? Я только в кино видела, как ее курят.

– Скоро вся ваша жизнь превратится в приключенческое кино, – пообещал Молотов, после чего принялся комментировать свои действия: – Вот, глядите, в кисете хранится специальная курительная смесь, которую я готовлю собственноручно. Треть табака папирос «Герцеговина-Флор», треть болгарских сигарет «БТ» и, наконец, измельченная «Гавана». Такой скрупулезный подход позволяет мне получить истинное наслаждение от курения. Но повсюду таскать с собой сигареты и постоянно шарить по карманам в поисках пачки… Фи! – Молотов пренебрежительно сморщил нос. – Это не по мне. – Он набил трубку и выразительно посмотрел на коробок спичек, лежащий на камине. – Я люблю обстоятельность.

Таня косо взглянула на спички и опустила глаза. Она понимала, чего ждет от нее генерал, однако не могла заставить себя дать прикурить мужчине. Это было свыше ее сил. Даже ради того, чтобы вся дальнейшая жизнь превратилась в приключенческий фильм. Уж лучше пусть будет черно-белый документальный фильм о буднях одинокого аудитора.

Молотов нетерпеливо кашлянул. Таня сидела как изваяние. Беспросветная тоска подкатила к ее горлу. Сейчас генерал равнодушно отвернется и скажет, что не нуждается в услугах Тани. А между тем мысль о том, что ей придется вернуться домой несолоно хлебавши, вызвала в ней внутренний взрыв отчаяния. Зажечь, что ли, эту чертову спичку? Нет, ни за что, сказала она себе.

Не дождавшись знака внимания от Тани, Молотов взял спички сам, прикурил и засопел, пуская клубы душистого дыма. Он давал этим понять, что говорить больше не о чем.