Воздушные мытарства, или Экзамен, которого нельзя избежать - протоиерей Олег Стеняев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мытарство восьмое – лихоимства
«Восходя выше, мы достигли мытарства, называемого мытарством лихоимства, где испытываются отдающие в рост свои деньги и через то получающие неправедные приобретения. Здесь же дают отчет те, кто присваивает себе чужое. Лукавые духи этого мытарства тщательно обыскали меня и, не найдя за мной никакого греха, заскрежетали зубами; мы же, возблагодарив Бога, пошли выше», – свидетельствует блаженная Феодора.
На этом мытарстве истязуются те, кто повинен, в частности, в неоправданном спекулятивном завышении цен и взяточничестве.
В Законе Божием сказано: Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых (Исх. 23, 8). Таким образом, принятие взяток (даров) считается потворством согрешившим и разрушением дела правых.
Поскольку взяточничество подрывает основы справедливости и правосудности, в Древнем мире эта практика повсеместно осуждалась и преследовалась по закону. Согласно Кодексу Хаммурапи, древнейшему из сохранившихся сборников законов, составленному в правление царя Вавилонии Хаммурапи, судья, изменивший утвержденный приговор, изгонялся из судейского корпуса, а в царской переписке Хаммурапи упоминается чиновник, наказанный за получение взятки.
Пророки Израиля также осуждали взятки: князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них (Ис. 1, 23).
Святитель Василий Великий, видящий во взятках нарушение принципа власти и правосудности, писал: «Весьма отчетливо сказано: “любяще дары”, а не “приемлюще дары”. Ибо в последнем случае осуждалось бы и то, что при житейских взаимностях дается правильно. Но “любяще дары”, то есть преданные пожеланию брать. Вина же князей в том, что священную любовь расточают на тленное и земное. Ибо Господа Бога любить должно всей силой, какую имеем для любви, а также должно любить ближнего, любить и врагов, чтобы сделаться нам совершенными, подражая в благости Небесному Отцу… А на иное расточать силу любви не позволено. Если же худо – любить что-нибудь, кроме сказанного, то любить сребро так, как обязан человек любить Господа Бога, то есть всем сердцем своим, всею душею своею и всею мыслию своею (ср. Мф. 22, 37), значит не Богу работать, но работать мамоне, воздавая сребру ту меру любви, какой обязаны мы Богу. Посему-то любостяжание делается идолослужением, ибо Господу Богу приносимые дары приносит оно земному. Итак, нам заповедано не любить даров, чтобы мы ради них приходящим с дарами не стали дозволять многое из запрещенного. Вообще же пророческое слово не позволяет нам ни любить таких даров, ни иметь к ним страстной привязанности и, напротив, дозволяет допускать их приношение как необходимость. Ибо требование – любить всем сердцем – делает невозможным удаление любви на другой предмет. Как в сосуде, наполненном какой-нибудь жидкостью, сколько вытекает вон, столько по необходимости недостает до полноты, так и в душе, сколько расточается любви, к чему не должно, столько по необходимости оказывается недостатка в любви к Богу. Ибо кто однажды начал любить сребро, тот изливает на сие всю любовь свою. Ибо любяй сребро не насытится сребра (Еккл. 5, 9)»[93].
В Книге пророка Михея мы находим следующие слова: Главы его судят за подарки и священники его учат за плату, и пророки его предвещают за деньги, а между тем опираются на Господа, говоря: «не среди ли нас Господь? не постигнет нас беда!» Посему за вас Сион распахан будет как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего будет лесистым холмом (Мих. 3, 11–12). Они перекликаются со сказанным апостолом Иаковом: Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих, – то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями? (Иак. 2, 2–4).
Блаженный Иероним Стридонский, комментируя пророка Михея, писал: «О священнослужитель! Тебе позволяется, чтобы ты жил от алтаря, но не роскошествовал. Не заграждай рта у вола молотящего (1 Кор. 9, 9). Мы знаем это, и однако этим позволением апостол не злоупотребляет: имея средства к жизни и одежду, он доволен [ими]; день и ночь работает он руками своими, чтобы не быть кому-либо в тягость. И в посланиях он клятвенно уверяет, что он ходил в Евангелии Христа свято и без скупости. И не только о себе, но и об учениках своих утверждает то же самое: что он никого не посылал для того, чтобы тот требовал или хотел получить что-нибудь. Если же в некоторых посланиях он благодарит [братий] и называет дары посылающих благоволением Божиим, то собирает их он не столько для себя, сколько для бедных святых, бывших в Иерусалиме. А святые, в бедности бывшие в Иерусалиме, – это те, которые с самого начала уверовали во Христа из иудеев и, будучи отвергнуты родителями и pодственниками, и близкими своими, потеряли как владения свои, так и всю свою утварь вследствие разграбления со стороны священников храма и со стороны народа. …Когда любовь охладеет и вера сделается редкою, Иерусалим и Сион будут распаханы, как поле, и обратятся в холмы и будут возвышенностями, покрытыми лесом, и шалашом для хранения овощей, так что там, где были некогда обширные дома и бесчисленные поля хлебов, будет стоять бедная хижина с пищей, недостаточной для укрепления души»[94].
Блаженный Августин, комментируя апостола Иакова, пишет: «Да не будет, конечно, того, чтобы в святилище Твоем богачей принимали впереди бедняков, а знатных впереди незнатных: ведь Ты же “избрал слабых, чтобы смутить сильных, и незнатных в мире этом и презренных избрал Ты; ничего не значащих сделал значительными и обессилил значительных”[95]»[96].
Да будем мы все щедры на раздаяние и благотворения, не входя ни в какую зависимость от даров и подношений!
В «Достопамятных сказаниях о подвижничестве святых и
